Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Камни Юсуфа - Дьякова Виктория Борисовна - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Князь Петр Иванович, глубоко верующий и благочестивый человек, Лукиничну слушать не стал, приказал ей помалкивать, а ожерелье вернул монастырю вместе с другими драгоценностями умершей супруги на помин души усопшей.

Сам он пережил любимую жену на два года. От перенесенного горя открылись раны, полученные в государевых походах, и князь Петр Иванович Белозерский скончался, оставив сиротами двоих сыновей своих, Ивана и Алексея, на попечение дядьев князя Юрия Шелешпанского и Романа Ухтомского, да на неустанные заботы великой княгини Елены, оплакивавшей смерть Натальи Кирилловны.

Но чем ближе подъезжал Алексей Петрович к дому, тем чаще мысли его обращались к Вассиане. Привязанность его к гречанке не допускала разлук, терзая сердце тоской даже и при кратком расставании. Оттого везде и всюду, на поле брани и в посольских трудах Вассиана следовала за ним, подруга, советчица, утешительница… Теперь, после гибели старшего брата Ивана, она стала самым близким ему человеком.

Оставшись без матери в раннем детстве, Вассиана за месяц до встречи с русским князем похоронила своего отца.

Обитая позолоченными листами галера с бордовыми парусами и командой немых чернокожих матросов, объяснявшихся между собой жестами, да полуразрушенный замок где-то на одном из средиземноморских островов — вот и все, что досталось обедневшей греческой царевне от отца-мореплавателя.

Чуть не каждый день князь вспоминал, как в первое утро их знакомства он вышел с Вассианой на палубу. Солнце только всходило, дул восточный пассат, друг всех мореходов. Золотая галера под бордовыми парусами неслась навстречу солнцу, гордо рассекая бирюзово-алые волны. Гречанка прошла на самый нос корабля и, прижавшись щекой к золотому венку богини, украшавшей галеру, с нетерпением всматривалась в даль: когда же появится берег? Ветер трепал ее длинные черные волосы, глаза блестели бронзовой лазурью навстречу приветственным лучам восхода. Ее дивное стройное тело сливалось в едином стремлении с наполненными ветром парусами: скорее, скорей…

Ревниво поглядывал с мостика галеры на незваного русского принца, капитан, молчаливый, гордый, наполовину испанец, наполовину араб, как выяснилось позднее, выходец из знатного кастильского рода, дон Гарсиа де Армес де Лос-Анхелес. Он начал служить еще при отце Вассианы и был единственным человеком на корабле кроме нее самой, кто не только слышал, видел, но и говорил. Это его команды беспрекословно выполняли чернокожие матросы, это он каждый день обедал и ужинал за одним столом с хозяйкой, скрашивая беседой морские путешествия. Дерзко и уверенно он вел галеру по зеленоватым зыбям Тирренского моря, мимо базальтовых скал островов, небрежно стряхивая с ботфорт клочья соленой морской пены, залетающие на мостик.

По словам Вассианы, ее отец однажды повстречал де Армеса в порту Барселоны. Испанец понравился ему, и грек пригласил дворянина к себе на службу. Когда-то капитан служил на испанском флоте и даже принял участие во втором походе Кортеса в страну ацтеков.

Аристократические манеры испанца, его изысканный вкус в одежде и в еде, расшитые золотом неизменные брабантские манжеты и фамильный кастильский клинок на поясе с усыпанным алмазами и сапфирами эфесом свидетельствовали о благородстве происхождения, а шрамы на теле и лице — о недюжинной отваге и яростных схватках в далеких странствиях.

Теперь «золотая» галера качается на волнах Белого озера прямо напротив княжеского дома. Вассиана скорее бы умерла, чем рассталась с единственной памятью о своем отце, и преданный ей капитан привел сюда судно северным торговым путем, по которому издавна ходили русские торговые суда в Англию и Европу — через Белое море и Онежское озеро, по холодным ледовитым морям, на которые не отваживались высовываться датские пираты и балтийские витальеры.

Католик по вере, капитан де Армес с завидным хладнокровием принял решение хозяйки переехать жить в православную страну. На Белозерье он на удивление быстро выучился понимать и даже немного говорить по-русски, сдружился с Никитой Ухтомским. Вместе они ездили на охоту и даже ходили в русскую баню. Ныне почти все обитатели усадьбы воспринимали его как своего, и давно забыли, что всего пару лет назад шарахались, как от чумного…

* * *

Впереди показалась княжеская усадьба, основанная еще князем Глебом Васильевичем Белозерским, но неоднократно перестраивавшаяся с тех пор. По величине она была огромна, почти равнялась царской — около четырех десятин земли — и стояла на одном из холмов, дабы избежать паводков, нередких в этих местах весной. Оборонял усадьбу высокий прочный частокол с пряслами и смотровыми вышками от набегов незваных гостей из соседних лесов: волков, лисиц, да и разного бродячего люда тоже. Внутрь вело семь ворот. Главными считались те, что выходили к озеру — их украшали киот с иконами и столбы, покрытые резной росписью. Почти всегда, и днем и ночью, ворота держали на запоре — лучше лишний раз створку распахнуть, чем единожды ворога внутрь пустить.

Княжеские хоромы располагались на самой вершине холма. Это был четырехугольной формы дом с каменным подклетом и двухэтажной надстройкой из дубовых бревен. Он состоял из восьми отдельных строений, соединенных вместе переходами и общей крышей. Каждая ветвь рода белозерских князей, в том числе и три уже угасших, имели под этой крышей свои отдельные покои.

Княжеский дом отнюдь не отличался стройностью: его достраивали, перестраивали, надстраивали на протяжении веков, и гармонией пропорций он вряд ли мог порадовать глаз. Крыша терема, сделанная из теса, была покрыта от сырости березовой корой и потому казалась пестрой. На фронтонах и на стенах дома резьбой были выполнены украшения: сцены из истории белозерского края, из сказаний о князе Васильковиче, просто листья, цветы, травы. Тончайшая резьба, напоминающая работу белозерских кружевниц, окаймляла окна и выписаны ставни.

Окон в здании имелось немало: как большие, так называемые «красные», так и обычные, поменьше, причем маленьких несравненно больше. Окна поменьше закрывались по традиции прозрачной слюдой, расписанной узорами, в «красных» же окнах красовалось недоступное простым дворянам и боярам драгоценное цветное венецианское стекло, привезенное князем из Италии.

За домом и по обеим сторонам усадьбы вдоль забора располагались различные хозяйственные постройки. Тут были хлебни и поварня, для приготовления еды, причем небольшая поварня для разогревания уже готовой еды находилась прямо в доме. Рядом — домик для пивоварения и винокурня, так как белозерские князья с давних пор имели государево разрешение варить пиво и курить вино. Далее виднелась мыльня, отдельный домик с печью и притвором, в дополнение к тем маленьким мыльням, которые устраивались для хозяев в первом этаже их покоев.

Отдельный сосновый сруб у самого озера — просторная русская баня с мостками, выдающимися в озеро: чтоб и охладиться после парилки, и чтоб белье прополоскать. За господским домом, дабы не мозолили глаз, стояли двухэтажные клети для хранения имущества и погреба с ледниками. В отдельных дворах, отгороженных заметами от главного — житница, конюшня с сенницей наверху, рядом — сараи для экипажей, сараи для дров, хлев для свиней и коров, птичники для кур, уток и гусей, омшанники для зимовки пчел. Между дворами располагались гумно и овин с печами и ригами. По краям усадьбы обосновались кузнецы, а за двором на одном из притоков Белого озера высилась мельница. Перед господским домом был разбит пышный сад из вишневых, грушевых деревьев, яблоневые аллеи окаймляли его с обеих сторон. Где-то вдалеке виднелись теплицы и огороды, на которых княжеские люди выращивали не только привычные русские огурцы, морковь, свеклу, репу, но и апельсины, и сладкий виноград.

Со стороны княжеский дом напоминал настоящий город. Да что там напоминал — в близкой Европе имелось не так уж много городов, которые могли бы своими размерами и богатством соперничать с просторной усадьбой белозерских князей.