Волчья осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович - Страница 8

– Мария, давай в штабной вагон. Я обещал, что не подставлю тебя под пули. Там будут вопросы по подходу к монастырю, обсудим. Волков, тебя бы тоже к нам, но ты, я уверен, не усидишь. Хочешь – давай в головной вагон, потом придёшь. Если не боишься с вагона на вагон прыгать.

Ну, не то чтобы я жаждал скакать через сцепки, но большой скорости тут явно не будет, а проблемами с вестибулярным аппаратом я не страдаю. Каращук прав – не усижу в пассажирском вагоне, интересно же посмотреть окрестности. Да и опыт вовсю трубит – где больше обзор, там безопаснее, а на платформах обзор явно лучше… Вот ближе к монастырю – там да, лучше бы под «броню» убраться. Но до него ещё три десятка вёрст – это может быть и час пути, и два.

– По глазам вижу, что не боишься, – ехидно подытожил безопасник. – Давай в головной вагон, там как раз твой приятель Ильин. Соколов, двигай с ним. Пахомов – к ребятам на «шишигу», оттуда обзор хороший.

Пахомов зыркнул волком, но ничего не сказал. А Каращук в своём репертуаре – специально ведь пацана со мной отправил. Чует, что мне с ним есть о чём поговорить…

Махнув Маше, которую Каращук как раз в этот момент подсаживал на нижнюю ступеньку лесенки, я пошёл в голову поезда. Машинист вон уже на месте – выглядывает из кабины, опёршись локтем на вытертый и промасленный кожаный подлокотник-бортик, о чём-то переговаривается с теми, кто внутри кабины. Пар у цилиндров паровоза клубится, ярко-белый в прохладном воздухе, дым из трубы поднимается вертикально вверх – сегодня безветрие, небо чистое.

Зараза, какие же эти вагоны длиннющие… Кажется, я уже был на последнем издыхании, когда влез по лесенке на головную, третью от паровоза, платформу. Соколов был уже здесь – стоял за капониром вместе с Гидростроевскими колдунами-технарями. А вон и Ильин – что-то сказал в рацию. Видимо, подтвердил, что все на месте, потому что паровоз почти сразу дал отрывистый гудок.

– Дымит-то сильно, – показал я Коляну на столб дыма от паровоза, упирающийся в небо. – Нас заметят сильно заранее.

– От поезда столько шума, что заметят они нас и без дыма, – легкомысленно подмигнул Колян. – Думаю, у них есть и разведка, и сигналки. На внезапность никто не рассчитывает, глупо было бы рассчитывать. Скорее уж на то, что они не ждут массированного удара…

Вот тут Колян прав. Четыре пулемёта, не считая тех, что на «дыроколе», и КПВТ – это, на самом деле, больно. Очень больно. Вероятность того, что у бандитов найдётся что-то против брони, крайне низка. Что они ещё могут противопоставить? Тёмное колдовство, конечно – если мы не ошибаемся. Вопрос – что умеет это тёмное колдовство, кроме вышибания замков и поднятия мёртвых?

А амулетик-то мой молчит – тёплый, как всегда. Значит, пока идёт всё более-менее ровно… Пока.

Лязгнули буфера – поезд медленно тронулся. Несмотря на то, что рывок был несильный, нас качнуло. Непривычно-то как… Сколько я уже на поезде не ездил? Помню, говорили с Машей тогда на эту тему – и на тебе, уже едем, пусть и в разных вагонах. Ну ничего, пусть лучше она под защитой будет.

В вагоне нас было одиннадцать – трое у пулемёта, с ними в переднем капонире ещё двое с автоматами, мы с Коляном, ещё один Гидростроевский боец и трое колдунов. Немало. На шесте над капониром трепетал на шесте-флагштоке белый флаг, сделанный, похоже, из старой майки – как пояснил Колян, символ переговоров для тех, к кому мы едем. Вокруг тянулись пыльные цеха, постукивали на стыках колёса. Вагон шёл первым, впереди, метрах в ста, неторопливо катил по рельсам УАЗ Горюнова – я хорошо видел Антоху у пулемёта и двух бойцов. Один, рядом с водителем – скорее всего, традиционно с «серебряным» карабином. Вон и выездные ворота с башнями – значит, вытягиваемся за пределы охраняемой территории.

Башни проплыли мимо, поезд повело вбок – проходим стрелку. Тут-то, уверен, путь проверили, а вот что дальше? Далеко ли забиралась разведка?

Хорошо хоть, день ясный, видимость отличная. Только сейчас, когда вагоны вышли за «периметр», до меня вдруг дошло, во что я ввязался. Отстойники за заводом – территория обширная, несколько километров шириной, и нашему Болоту ничуть не уступает. Мы сейчас, конечно, вооружены до зубов, но вот дрянь сюда скидывали ещё в период процветания города, так что вряд ли тут можно будет ожидать наших «экологически чистых» водяных…

– Волк, ты прямо в лице переменился, – заметил Колян. – Про Отстойники вспомнил?

– Ну да, – признался я. Какой смысл скрывать… – Ни разу ж не видел их.

– Как ваше Болото, – отмахнулся Колян. – Разве что обширнее. Мне самому интересно, как Отстойники отреагируют. Когда тут на днях проскакивал наш патруль – пронесло, туда и обратно прокатились спокойно.

– И далеко катались?

– До Линны. И, представляешь, обнаружили там вполне целый мост, прикрытый иллюзией… Выезжали без колдунов, так что проверку проводили поверхностно. Сейчас будем смотреть всерьёз…

Поезд опять потащило влево на стрелке, нас качнуло, несмотря на небольшую скорость – по развилкам бывшей станции перебрались на параллельный путь. Я вопросительно посмотрел на приятеля, и тот пояснил:

– Недалеко от моста на том пути поезд застрял. Так что объезжаем заранее, теперь до Бурьянов стрелок не будет. Так, мужики! – повысил он голос. – Смотрим внимательно, отстойники не дремлют! Лёха, – повернулся он к своему напарнику, – серебром работай аккуратно. Только если ребята пуликом не справятся.

Вот, значит, что. Обычный расклад – команда с обычными пулями и один с серебром… Причём тоже с СКС – скорее всего силы самообороны Гидростроя берут серебряные пули там же, где наша База. интересно, отчитываются так же геморройно, как и мы?

Вон ребята сидят в УАЗике на следующей платформе, пулемёт тоже развёрнут вправо, к Отстойникам за заводом, и у них в экипаже тоже явно есть человек с серебром.

– Ну что, смежник, работай, – хлопнул Соколова по плечу Колян. – Обнаружение и так далее.

– Смотрю, пока тихо, – сквозь зубы сказал Соколов, судорожно сжимая арбалет. А бледный, несмотря на то, что даже со мной уже в передрягах побывал – вот что значит в незнакомой обстановке. Может, мне перезарядить карбайн на магазин с серебряными? Нет, пока не буду – это недолго, «серебряный» у меня в кармашке на прикладе, сменить его – несколько секунд. Тут и без меня стволья навалом, я, строго говоря, «сверхнормный» – сам же на эту платформу полез, без распределения.

Поезд еле полз, колея тут вроде более-менее, хотя заметно покачивает – это вам явно не «бархатный путь» от Москвы до Питера, где «Сапсаны» бегают… Справа всё шире открывались Отстойники – бывшие торфоразработки, ещё с тех времён, когда торфом питалась заводская ТЭЦ, а сейчас – огромная заболоченная территория, вдоль путей одиноко торчали древние телеграфные столбы с оборванными проводами. Вдали белели невысокие холмы отвалов породы с завода.

Проскочим ли спокойно? Хотелось бы.

Глава 6. 15 октября, воскресенье, утро

Отъехали, наверное, с полкилометра, когда ожила рация, голосом Каращука:

– Поезд, штабу. Внимание, птицы.

– Не понял, – протянул Колян. Нажал тангенту рации, сказал: «Штаб, головному, принято, птицы. У нас тихо». Потом посмотрел на меня:

– Какие, нахрен, птицы? Небо чистое. Смежник?

– Движение, – бесстрастным голосом доложил Соколов. – Только что, на три часа, визуально не замечаю.

– Пулемёт, три часа, – скомандовал Колян. – Огонь без команды. Технари, за укрытие!

Колдуны, кроме Соколова, метнулись за капонир – а у пацана лицо решительное, закинул арбалет за спину, встал на колено, в ладонях появился огненный сгусток. Я поднял карабин, хотя куда стрелять – не очень понятно, движения не видно. Почти к самой насыпи подходит болотина, дальше, метрах в пятидесяти, начинается стоячая белёсая вода, словно осыпанная мелом.

Существо появилось внезапно, словно взмыв из белой жижи – причём до этого на её поверхности не было даже ряби. Высотой метра два с половиной, а то и три, оно походило на карикатурного петуха, тощего, почти лишённого перьев, на мощных когтистых ногах и с обрубками вместо крыльев. Не останавливаясь и высоко вскидывая ноги, тварь рванула прямо на нас – наш вагон оказался как раз напротив. Я не успел даже выматериться, как к ней присоединились ещё две – одна левее, вторая чуть дальше.