Волчья осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович - Страница 5

– Давай, давай, не считай ворон, – указал мне на машину Каращук, одновременно вталкивая Машу в открытую дверь «буханки». – Сейчас уже трогаем, смежники ждут на КПП.

Ага, на КПП. Возможно, они и не представляют, откуда трогается колонна – если что, от Колледжа до Управы даже, наверное, ближе, чем до восточного КПП.

Бросив взгляд на Машу, я прошёл к УАЗику, уселся на заднее сиденье – впереди, рядом с водителем, почти одновременно сел Антоха.

– Привет, – коротко поздоровался он. – Сейчас выдвигаемся.

Вооружён он опять был «калашом». Не самая удобная машинка для стрельбы из УАЗа, но зато удобная во всех остальных случаях.

Я глянул на наручные часы – без двух минут шесть. А пулемётчик где? ПКМ – вон он, торчит на стойке у меня над головой, заряжен, но рядом с ним никого нет. Меня на пулемёт, что ли?

– Сиди, – видимо, Горюнов перехватил мой взгляд. – Без пулемёта идём пока что.

Хм. Что-то новенькое. Хотя… С одной стороны, с нами ещё «тачанка», на которой пулемётная спарка, да и на Болоте я уж неделю не был… может, там поменялось что?

УАЗ, фыркнув двигателем, тронулся, и я ухватился за скобу. Всё равно странно – через Болото и без пулемётчика… За нами переваливалась по ухабам «буханка», шишига шла замыкающей.

Как бы ни удивлялся я отсутствию пулемётчика – на КПП удивился ещё сильнее. Потому что в качестве смежников к нам вышли двое – один рослый, крепкий, в куртке-«пилоте», представился как Андрей Пахомов, а второй… Соколов.

Вот это да. Вот это номер.

Я уж не знаю, поверил ли Бурденко залепухе о цели нынешней поездки, но свои соображения на этот счёт у него точно есть. С нами поехали волки, а не овцы.

Уж за Соколова уверен точно – даже если не учитывать, что Бурденко может его контролировать, пацан и так многое умеет. Более того – скорее всего ректор знает, что мы знаем, и наверняка Каращук не посмеет Соколова и пальцем тронуть. Ключевое звено, такое не вынешь из цепочки незаметно, как тех двух бедолаг в Волково.

А второй чем-то напомнил Власова – такой же здоровяк, небось двери плечом на раз вышибает даже без особого колдовства. И по возрасту видно – старше Соколова, а значит – тоже опытный. В общем, похищение колдунов для дальнейшей «работы» с ними в этот раз точно не прокатит.

Но… но есть и плюс.

Почему-то я голову готов прозакладывать, что «мозговой червь», убивающий при попытке сболтнуть лишнее, Соколову не подсажен. Такими кадрами не разбрасываются, и если студент чем-то ограничен – то точно не подложенным в его организм убийственным колдовством.

– Привет, тёзка, – приветливо помахал я рукой, пока Пахомов докладывал Горюнову. – Давай к нам в машину!

Соколов, похоже, не удивился. Открыв дверцу, сел рядом со мной – его напарник пошёл в хвост колонны, к «тачанке».

– Я так и знал, что вы тут будете, – простодушно сообщил он. – Павел Олегович говорил, что будет меня на выезды с вами ставить.

Ну да, Бурденко это и мне говорил… Выходит, Соколов следит за мной, даже если сам того не понимает. Одного в толк не возьму – умный же вроде парень, почему он не понимает, что Бурденко его нагло использует? Или второй вариант – успешно играет простачка, одурачил всех – и меня, и Машу, а на деле – себе на уме.

– Если ви таки надеялись от меня избавиться, то таки не дождётесь, – сказал я нарочито одесским говором и с удовлетворением заметил, что Соколов озадаченно замолчал. Ну правильно, эти мемы тут вряд ли в ходу.

Машина тронулась, въезжая в шлюз.

На Болоте было мрачно и темно. Начало седьмого в середине октября – это ещё висящая повсюду мгла, лишь узкая полоска света на горизонте, почти невидимом из-за старых построек. Ладно хоть, дождя нет.

– Чисто, – сообщил Соколов, и колонна тронулась вперёд. Лучи света фар освещали разбитую дорогу, то и дело прыгая из-за рывков машины на колдобинах.

И моя голова не болит – так, ноет немного. Почему я не удивлён? Такое ощущение, что Иксения и её родня настолько хорошо «припугнули» Болото и его окрестности, что и водяные притихли. И хорошо притихли – неделя уже прошла, а то и больше. Может, потому и идём без пулемёта? Выходит, пробой действует, но словно дремлет… Эх, выбраться бы сюда, поэкспериментировать. В принципе – может, и можно будет попробовать. От стен близко, есть широкая полоса старой застройки, в которой можно при желании укрыться, со стены в случае чего прикроют, даже если сунусь без предварительного согласования. Авантюра, причём жуткая – пешком на Болото! – но если хорошенько подготовиться, то…

Звук моторов стал глуше – въехали в зону застройки.

– Чисто, нет движения, – механически повторил молодой колдун.

М-да, вот, значит, что имел в виду Каращук, когда говорил, что на Болоте тихо. Чтобы по темноте ехать и не дёргаться – это что-то на грани фантастики. Ещё немного – и Расстанку можно будет заселять…

Нет, конечно. Заселять брошенный район никто не будет – дома, в которых не живут, ветшают моментально, так что вряд ли кто-то рискнёт поселиться здесь. А вот изгои могут – и, кстати, ребята ж рассказывали, что видели как-то свет в одном из окон. Значит, сюда изгои и так забредали. А изгои – это возможные засады… тоже нехорошо.

– Чисто, – как робот сказал Соколов. За деревьями справа торчали покосившиеся избы, чуток подсвеченные восходящим солнцем – как раз здесь на меня прыгнул непонятный «опоссум». А сейчас – и правда чисто. Вон, парк аттракционов уже рядом, а мы не то что не выстрелили ни разу – даже не дёрнулись. Не прогулка, конечно – всё равно на нервах, но далеко не так, как всегда.

Пост у моста был не такой мощный, как в последний раз, когда я тут был – народу немного и даже почти традиционного Гидростроевского БТРа нет. Расслабились? Может, конечно, и правильно – зверья-то нет, а люди здесь бывают лишь те, что всегда, чужаки забредают редко.

Пока ехали вдоль уже Гидростроевского берега, на меня накатывало странное чувство. Соколов сидел рядом, периодически бросал своё «чисто» и был вообще собран и немногословен – будто и не он рядом со мной. Опять, что ли, к нему «подключился» Бурденко? Не, вряд ли – в прошлый раз, когда такое произошло, в Соколове сменилось абсолютно всё, от выражения лица до пластики тела. Похоже, парня перед поездкой настропалили вести себя внимательно и серьёзно. Ну… вполне может быть, если Бурденко понял, что его колдуны вполне могут не вернуться с выезда с управовской группой – был, что называется, неописуемый случай… А может, у парня флешбэки, как у меня – именно здесь мы не так давно неслись с ним на УАЗике, прикрываясь наспех сделанной дымзавесой.

Темнота понемногу уходила, сменяясь серой утренней осенней хмарью.

Пройдя Гидростроевский КПП, свернули на Маяковского – именно туда, к южным воротам бывшего завода, где обычно встречаем топливные колонны. Вот те на… Неужто мы и правда за топливом?

Не, что-то не то. Тормознули перед воротами, «буханка» Каращука выехала вперёд, безопасник, высунувшись в окно, о чём-то переговорил с охранником у входа – почти сразу металлическая ржавая створка ворот с дребезжанием поехала в сторону, открывая проезд, а в наш УАЗ, бесцеремонно подвинув меня, влез другой Гидростроевский охранник, поздоровался коротким кивком.

– Давайте прямо, я потом покажу, куда.

Тут мне бывать ещё не приходилось. Завод, конечно, давно уже не завод, ничего из «довоенного» не производит, но материальная база осталась, не всё ещё растащено. Наша колонна ехала меж пыльных старых цехов, под хитросплетениями каких-то трубопроводов, мимо уходящих ввысь ржавоватых труб, некоторые из которых хило дымили… Везде горы наваленного хлама, от металлических листов до обрезков труб, откуда-то слышны удары молота, свист пара, где-то далеко визжит то ли болгарка, то ли наждак…

Вывернули за очередной угол, впереди открылся большой грязный двор, и я почувствовал, как челюсть сама собой тянется вниз.

Твою ж мать.

Глава 4. 15 октября, воскресенье, утро

– Офигеть, – только и сказал Соколов.