Тени Чернобыля - Дядищев Александр - Страница 54

Сухарь ловко сменил обойму, сделал еще три выстрела и остановился.

– Ну и черт с тобой, – сказал он внятно уже спокойным голосом и, щелкнув предохранителем, убрал оружие под плащ.

Следующие полчаса прошли довольно однообразно. Енот спокойно наблюдал за нами с того же места, я сидел неподвижно под деревом, иногда прикрывая глаза, а Сухарь возился с черным цилиндром, округлой формы.

– Эх, клещи бы, – вдруг сказал он достаточно четко и поозиравшись по сторонам обнаружил забытый за всеми делами мешок. Мой мешок.

– Может у тебя что есть? – спросил он риторически развязывая узел и запуская руку внутрь.

А потом он извлек нож. Мой нож.И свой одновременно. Нож, который я год назад нагло вытащил у него из-за пояса и с которым с тех пор не расставался, сам не знаю почему.

Выражение неподдельной радости осветило его лицо и на какой-то миг он даже стал красив. Ласково проведя металлической плоскостью по щеке, он сноровисто убрал нож за пояс и, бросив в мою сторону короткий взгляд, снова вернулся к своему загадочному цилиндру.

– Знаешь, Клык, – сказал он, сидя ко мне спиной. – Пожалуй, ты только что заслужил право знать побольше. Ты сохранил мой нож – за это я тебе все объясню. Все равно ждать осталось совсем недолго.

Я молчал, удивленный этим выступлением. Как-то все это не укладывалось в образ Сухаря.

– Мне плевать на тебя лично и твоя жизнь меня не интересует, – сказал между тем Сухарь. – А вот твари, что придут скоро за тобой – это да. Это – знатная дичь. Никто до НИХ еще не мог добраться. И твои любимые «должники» положили не один квад, пытаясь разведать вторую Зону. Я давно ждал подходящего момента и запасся заранее всякими полезными вещами. И тут – такой шанс! ОНИ сами ждут, чтобы удачливый охотник к ним приблизился. Я не мог упустить этого случая.

– Что ты хочешь этим сказать, Сухарь? – спросил я удивленно. Отдельные слова я отчетливо понимал, но общий смысл ускользал от меня, проворной рыбиной в глубокой реке.

– Хочу сказать, – весело ответил Сухарь. – Что ты болван. Когда эти черти придут за тобой, я подорву вот эту чудесную штуку и все. Конец второй Зоне. Может быть даже конец Зоне вообще – не знаю.

Я встревожился. Опять все шло не так, как казалось несомненным еще несколько минут назад. Твари должны убить меня, мощный взрыв – только напитает их новой силой! Все готово было пойти под откос из-за кровожадных планов Сухаря.

– Этого нельзя делать ни в коем случае! – торопливо сказал я, но он только отмахнулся:

– Заткнись! Я все прекрасно знаю и во всем разбираюсь! На меня осведомителей работало больше, чем ты людей в жизни видел.

Я не мог больше вымолвить ни слова. Мой мозг принял приказ Сухаря буквально и мои челюсти плотно сжались, затыкая мне рот.

Сухарь же, занятый своими мыслями продолжал:

– В этом цилиндре плод работы трех секретных лабораторий на протяжении нескольких лет. Новое, совершенно потрясающее биологическое оружие – боевые вирусы. Поражают только живые организмы, передаются по воздуху, от дыхания заразиться можно, но не попав в организм – быстро погибают. Невероятно заразная вещь, невероятно смертельная. Вылечить – невозможно. Смерть наступает через двенадцать часов, а еще через сутки – труп совершенно безопасен. Страшная эпидемия пройдет по всей Зоне, а потом не останется здесь ни монстров, ни сталкеров. Никого.

Я слушал этот бред человеконенавистника и не знал что делать. Зато прекрасно знал енот.

Острые зубки вцепились в мою правую ладонь и колючее тепло волной побежало по телу. Это было чертовски больно, но я снова чувствовал свое тело! Дрогнули, сгибаясь в коленях, ноги, свесилась на грудь голова.

А енот тем временем уже рвал зубами и когтистыми лапами веревки на руках.

Вскоре я сидел полностью свободный, медленно растирая запястья, а Сухарь все продолжал бубнить про жизнь после эпидемии. Его спина была прекрасной мишенью, но я продолжал, пока была возможность, разминать мышцы.

И только когда он начал выпрямляться, одним движением оттолкнулся от дерева и прыгнул ему на спину.

И жестоко просчитался.

Сухарь краем глаза уловил движение, крутанулся пригибаясь и, столкнувшись со мной плечом, сумел отпрыгнуть в сторону. Я поднялся с земли и пошел на него.

Голубые глаза удивленно расширились, губы непроизвольно сложились в удивленное «О!», но он моментально «въехал» в новую диспозицию и принял боксерскую стойку. А вот на это я совсем не рассчитывал.

Неуклюже подшагнув поближе на, все еще не совсем послушных, ногах, я попробовал ударить его в лицо и тут же сам получил жесткий удар в солнечное сплетение. Воздух покинул мои бедные легкие и несколько секунд я просто разевал рот, словно рыба на берегу.

Сухарь спокойно ждал продолжения, легким танцующим шагом обходя меня стороной.

– И как же это ты освободился? – голосом заботливой мамочки осведомился он. – Ну химия – понятно. Индивидуальный орагнизм, что-то не так сработало и хватило ненадолго. Но как же ты снял веревки?

Я оттолкнулся обеими ногами, пытаясь в прыжке ударить его головой, но он молниеносно ушел влево и ударил меня сверху локтем в шею. Я вновь поднялся и пошел на него, но ему это, видно, уже надоело и он сам шагнул мне навстречу.

Как же быстро он двигася! Собранное в тугой комок мышц, тело на миг явно обозначилось под плащом, а потом в три молниеносных удара он отправил меня в нокдаун, подхватил свой цилиндр и повернулся в сторону лесопилки.

Оказывается, с той стороны к нам уже приближались гости. Я их не видел, поскольку лежал на земле большим куском бесконечной боли, но слышал, как Сухарь выкрикнул несколько приветливых фраз.

Острые зубки снова вцепились в мою руку. Боль предприняла скоротечное отступление. Я перевернулся на живот и привстал на одном колене.

Только для того, чтобы увидеть зеленое облако мерцающей пыли, поднявшееся над головой Сухаря. И длинные разлапистые тени, быстро удаляющиеся в сторону лесопилки почему-то затянутой густым туманом.

– Ага! – радостно заорал им вслед Сухарь. – Бегите-бегите! Заражайте своих друзей! И подохните все! Все! Эге-гей!

По-моему, он даже подпрыгнул от радости.

Зеленое облако расширившись, коснулось моего лица. В носу защипало. Я чихнул.

Сухарь повернулся ко мне и сказал спокойным голосом человека, выполнившего тяжелую работу, но получившего долгожданный результат:

– Ну вот и все, Клычок. Дело сделано. Можешь топать к своим друзьям-сталкерам. Только в город не ходи, пожалуйста. А то опять лишние жертвы будут. Останется только полный карантин военным вводить.

– Идиот, – сказал я устало. – Тебе надо было просто отдать меня – им. И все бы уже действительно закончилось. А так – ты все испортил!

Он выпучился на меня, а потом коротко хохотнул:

– Кажется, кто-то на этой полянке уверенно деградирует в …

Белый енот разжал зубы у моих ног – на траву лег нож из бронестекла особой закалки. Я нагнулся за ним и, продев ладонь в кожаную петлю у рукояти, сказал, озадаченно нахмурившемуся, Сухарю:

– Теперь нам придется пойти за ними. Надеюсь, возражений не будет?

Он спокойно извлек из-за пояса свой нож, сбросил впервые за все это время свой плащ, одним коротким движением отцепил тяжелый пояс разгрузки со множеством прицепленных к нему предметов и шагнул мне навстречу. В черной рубахе, в штанах защитного цвета, заправленных в ботинки, с тесаком в руке он показался мне символом бесконечной уверенности в себе.

Только теперь все было иначе. Нож в моей руке изменил все вокруг. Я ощутил тонкий баланс каждого движения, каждого шевеления мельчайшей мышцы и заструился навстречу противнику.

Он, кажется, не сразу осознал, произошедшие со мной перемены. Провел несколько рубящих ударов, попробовал кольнуть меня в лицо острием. Я легко скользил вдоль линий продолжающих направление движения острых металлических кромок, поворачиваясь и пропуская мимо себя, кажущиеся смертоносными, удары. Сухарь отступил назад и гневно крикнул в мое безмятежное лицо: