Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2 - Батракова Наталья Николаевна - Страница 97

— Хорошо хоть Катька вовремя от Генриха избавилась… Жаль, конечно, хорошая квартира у нее на Гвардейской была. Но зато теперь она ни от кого не зависит.

— Как понять «избавилась»? — насторожился Поляченко.

— Замуж за него не пойдет. Продала квартиру, деньги на операцию Марты получила. Она за Генриха замуж собиралась только для того, чтобы он удочерил Марту. Немецким детям такие операции бесплатно делают. Но теперь нужная сумма на счету. Так что и свадьба отменяется.

— А раньше нельзя было продать? Зачем замуж-то выходить?

— Так Александр Ильич противился. А тут согласился.

— Почему?

— Как я понял, Генрих и его, и Катю обманул, что это он нашел фонд, который оплатил первые операции Марты. А тут она правду узнала. Не он вовсе помог, а другой человек. Потому отец и согласился, наверное. Такой обман нельзя простить.

— А кто оплатил, она вам рассказала?

— Нет. Не до того нам в пятницу было: сначала сделку оформляли, потом деньги считали, затем сразу в банк поехали. Дальше я по своим делам рванул, а она на встречу с подругой отправилась. А тут Галецкая позвонила, стала ее на прием требовать.

— Понятно… — Времени на разговор у Поляченко совершенно не осталось: вот-вот в кабинет зайдут Красильников с Пучковым. — Хотел уточнить: о чем еще спрашивали в милиции?

— Да ни о чем вроде… — Потюня снова напряг память, сосредоточился. — Хотя нет. Спрашивали, не видел ли я то ли какой-то блок, то ли устройство. Мол, есть сведения, что грабители тогда что-то потеряли в канаве.

— А вы?

— Сказал, как и договаривались: ничего не видел, ничего не слышал. Я ведь действительно не видел, что вы там тогда в сумке принесли, — пожал он плечами. — А про сумку меня никто не спрашивал. Снова что-то не то сказал?

— Всё то, — улыбнулся изворотливости фотокора Андрей Леонидович. В дверь постучали, зашли директор с главным инженером. Поляченко встал, поздоровался с вошедшими, показал им на стулья: — Присаживайтесь. Я сейчас вернусь… Пойдемте, я вас провожу, — пригласил он Веню и уже в коридоре добавил: — Вы все правильно сделали, спасибо! Почти никто не знал, что было в сумке. И не узнал. Но, благодаря этому, завтра мы снова запускаем конвейер. Хорошо, что мы с вами поговорили. Вот вам моя визитка на всякий случай. Звоните, если вдруг снова вызовут.

— Ладно, — Потюня сунул визитку в карман сумки на плече. — Хотел спросить: а вы видели Марту? Ну, дочь Кати.

— Да. Видел.

— И что скажете? Кто, на ваш взгляд, отец? Ладышев?

— Возможно. Но нас с вами это не касается, — твердо произнес Андрей Леонидович.

— Почему? — от удивления Веня быстро-быстро захлопал ресницами.

— Потому что все должно идти своим чередом. Уже идет. Независимо от нас с вами. И не стоит вмешиваться в этот процесс.

— А как же тогда?..

— Никак. Наберитесь терпения и ждите. И я буду ждать, и другие, кому небезразличны и Екатерина Александровна, и Вадим Сергеевич, и Марта… Любовь — она ведь только для двоих. Она не терпит стороннего вмешательства: ни из плохих побуждений, ни из хороших. Они сами для себя должны решить, что и кто для них важнее… До свидания, — Поляченко протянул руку. — Был рад более близкому знакомству с другом Екатерины Александровны.

— Ну, и я… тоже рад… познакомиться с другом Вадима Сергеевича…

Веня вышел из здания, сел в машину, достал визитку.

«Может, он прав, этот Андрей Леонидович? Может, не стоит вмешиваться? Как только стараюсь сделать Кате лучше, получается еще хуже… — Потюня вздохнул, внес номер Поляченко в контакты телефона, спрятал визитку, завел двигатель. — Так и быть, подожду…»

Закончив совещание, Поляченко дал несколько распоряжений охране по организации первого после перерыва рабочего дня на случай, если с утра задержится. Такое могло произойти, раз уж Веню стали расспрашивать о «коробочке». Что ж, возможно, им пора признаться, что такая «коробочка» на самом деле была. В любом случае сей факт уже не имел значения: завод возобновляет работу.

Зазвонил телефон.

— Андрей Леонидович, мне только что сообщили, что Обухов очнулся, — сонным голосом поведал Зиновьев. — Какие указания?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты-то выспался?

— А-а-а-а! — чувствовалось, как сладко зевнул подчиненный. — Выспался. Почти огурец!

— Тогда вот что, огурец, уточни состояние Обухова, а я позвоню адвокату. Если Максим может давать показания, то подкинешь его в больницу. Что делать — он знает. Да, еще: фотокора спрашивали о «коробочке».

— Ага, то есть уже знают… Наши действия?

— Признаемся. Ты выполнял мои указания.

— А не рано?

— Не рано, — успокоил подчиненного Андрей Леонидович. — С завтрашнего дня все возвращаются к рабочим обязанностям. Ладышев сообщил еще по дороге.

— Ура-а-а! — завопил во всю глотку Зиновьев. Поляченко даже пришлось отнести трубку подальше от уха. — Все понял! Полетел исполнять!

В том, что Саша все понял правильно, Поляченко не сомневался. За время долгого пути в Варшаву и обратно, они многое успели обговорить. Оставалось дождаться повторного звонка Ладышева.

Долго ждать не пришлось.

— Ну, что там?

— Ты был прав, блок решил всё дело! Или ускорил, роли это уже не играет. Ты во всем оказался прав! Как выяснилось, не мы первые. Схема была одна и та же: сбой оборудования, при возврате никаких сбоев. Линейка медицинского оборудования у концерна большая, и до нашего случая выбирали что попроще. Там тень бросят, здесь очернят — но по мелочам. На такие комплексы, как у нас, впервые покусились. Но благодаря переправленному в Японию блоку служба собственной безопасности быстро выявила цепочку. След привел прямо в концерн, можно сказать, с самое сердце. Всех подробностей не знаю, да и вряд ли узнаю… Так что прими мои поздравления. Горжусь, что работаю вместе с тобой!

— Да ладно тебе… Служу «UAA Electronics»! — отшутился Поляченко, чтобы скрыть смущение. — Долго ты там еще будешь? Когда домой?

— В субботу или воскресенье вернусь. Точно пока не знаю. По второй линии много вопросов. Но это еще не все… Трам-тара-рам! — Ладышев сделал паузу. — Решается вопрос еще о двух сборочных линиях!

— Так ведь места нет, — растерялся Поляченко. — Некуда нам расширяться. Разве что волейбольную площадку сносить.

— Как это нет? А ничейный овраг за забором? — напомнил Ладышев. — Как раз хватит территории! Ты там присмотрись на месте. Как Обухов?

— Пришел в себя. Зиновьев везет к нему адвоката. В остальном порядок. Завтра все выходят на работу. Так что состояние всеобщего счастья и ликования коллективу обеспечено.

— Все молодцы, все терпеливо ждали, никто не ныл… Падаю, так спать хочу. Признаться, пока ждали десерт, думал, что усну прямо за столом. Так что до завтра! Позвоню днем.

— Отдыхай. До завтра!

Поляченко закончил разговор, посмотрел на телефон. На сегодняшний вечер у него оставалось еще одно важное дело.

— Валентина Замятина?.. Здравствуйте! Мне ваш номер дала Екатерина Евсеева… Не волнуйтесь, с ними всё хорошо. Были вынуждены уехать раньше срока… Нет, не только. Вы знакомы с Максимом Обуховым? В таком случае нам необходимо встретиться. Можно прямо сегодня… Хорошо, я буду там… минут через пятьдесят. Точнее, через час… Договорились, — закончил он разговор и набрал номер оператора такси: — Здравствуйте. Нужна машина. Да, сейчас…

…Вадим проснулся среди ночи, зевнул, снял с зарядки телефон, чтобы уточнить время, и заметил в почтовом ящике непрочитанное письмо от Хильды.

«Здравствуй, мой дорогой Вадим!

Очень рада за тебя и за твое дело! Горжусь! И, как всегда в таких случаях, вспоминаю Мартина, который тебя любил и в тебя верил! Спасибо, мой дорогой, ты подарил мне прекрасное настроение на весь день!

Что касается вопроса о Екатерине Евсеевой и ее дочери Марте. В правилах нашего фонда есть пункт, согласно которому мы отслеживаем состояние ребенка, которому уже оказали помощь, до полного выздоровления. По финансовой возможности, конечно, и по медицинским показаниям. Около года назад мой секретарь направила в адрес Екатерины письмо, в котором мы просили выслать ходатайство для финансирования последней операции. Перед этим мы связались с клиникой, уточнили стоимость предоперационных обследований, оперативного вмешательства, необходимых реабилитаций. Для того чтобы включить всё это в план финансовых расходов и открыть целевое накопление средств, нам оставалось только получить ходатайство от матери ребенка.