Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2 - Батракова Наталья Николаевна - Страница 81

Конечно же, Генрих помнил и о дате бракосочетания с Катей, и об операции Марты. Тем не менее устно он согласился, не раздумывая. Выйдет в финал — будет видно. В крайнем случае отложат операцию, подождут, пока на его счету не появится необходимая сумма. А она рано или поздно появится: в контракте кроме обязательных выплат для ведущего оговаривался повышающий коэффициент (в зависимости от рейтинга передачи), не было запрета и на участие в рекламе. А уж он-то постарается выжать из этого все возможное! Так что через год-полтора необходимая сумма наберется, в этом он не сомневался. А вид на жительство, как и в прошлый раз, Кате поможет продлить Роберт. Никуда не денется, не откажет родственнице. Жаль, конечно, что придется разъехаться, но… Может, в этом тоже есть смысл? Может, это заставит Катю больше его ценить, прислушиваться к его просьбам, советам?

И вот полуфинал позади, в понедельник перед началом репетиций он должен дать письменное согласие… Но ему так и не удалось поговорить с Катей! Они вообще ни разу толком не поговорили после ее отъезда. Она словно забыла о нем, о свадьбе, об операции! И как прикажете ко всему этому относиться? Почему он, а не она, должен переживать за здоровье Марты?

Положа руку на сердце, он уже сожалел, что когда-то затеял переписку с фондом от ее имени…

…Некрасиво читать чужие письма, с этим Генрих не спорил. Но ведь он не посторонний для Кати: заботится, оберегает. Германия для нее чужая страна, со своими законами, со своим менталитетом. Мало во что ввяжется по глупости — разбирайся потом, решай вопросы с полицией, с миграционной службой! Потому и искал способ, чтобы пресечь подобное на корню, проконтролировать переписку, поведение. Исключительно из лучших побуждений.

Но как это сделать, если она всячески его сторонится, отказывается от помощи? Не понимает, что он переживает, несет за нее ответственность. Он уже помог ее дочери (чем больше времени проходило после операций Марты, тем сильнее Генрих верил, что это только его заслуга), ей бы смягчиться, так нет, нашла подружку в лице Оксаны. Шепчутся, секретничают, не делятся своими тайнами. Так что каким-то образом надо получить доступ и к их переписке. Зарегистрировавшись на форумах ревнивых супругов или любовников, где обсуждались варианты слежки за второй половиной, ответ он нашел быстро. Даже заполучил троянскую программу, которая давала доступ не только ко всем паролям пользователя, но и позволяла наводить там порядок: переписываться от его имени, удалять лишнее. Но желательно, чтобы на устройстве не было постоянно обновляемой антивирусной программы, иначе рано или поздно она вирус вычислит и уничтожит.

Уговорить Катю не ставить платный антивирус оказалось проще простого: время от времени она советовалась с Генрихом по работе в сети, так как пока еще плохо знала немецкий. И установить троян тоже получилось легко. Однажды она попросила посидеть с ребенком, пока будет на курсах немецкого, и этой же ночью Генрих изучал ее переписку, читал сообщения в мессенджерах.

На первый взгляд, все весьма безобидно, никакой политики, никаких сплетен и заговоров. Как и упоминаний о нем самом. Даже обидно стало. Уж могли бы с Оксаной хоть раз обратить на него свое драгоценное внимание. Не понравилась и нечастая переписка Кати с фондом. А если они напишут, что не имеют понятия о каком-то Генрихе Вессенберге? Такое могло случиться запросто. А ведь он время от времени напоминает ей о своей «заслуге», уверяет, что находится в постоянном контакте с фондом. Она же может на него сослаться, упомянуть его фамилию…

Допустить этого было нельзя, и первое, что он сделал, перенаправил поступающую из фонда корреспонденцию в папку со спамом: по себе знал, что хозяева почтовых ящиков редко туда заглядывают. Зато теперь он был спокоен, переписка Кати под контролем, первым просматривал ее он. Удалял вредную, на его взгляд, информацию, фильтровал письма, писал ответы. Понимал, что совсем обрывать контакт нельзя — это может вызвать подозрения у обеих сторон. В общение Кати с Оксаной он тоже не вмешивался — в любой момент могут созвониться. Зато теперь ему не составляло труда объявиться и предложить свою помощь именно тогда, когда это не получалось у так называемой сестры. Оксану он, мягко говоря, терпеть не мог. И откуда только взялась? Не было бы ее — он давно был бы рядом с любимой женщиной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И вдруг прошлой осенью он обнаружил в спаме письмо из фонда, в котором Катю просили выслать ходатайство о включении Марты Евсеевой в финансирование лечения на следующий год. Поначалу он хотел извлечь его из папки со спамом и дать Кате прочитать, но подумал… Если не будет материальной поддержки, то ей придется искать другой источник финансирования. А выбор у нее невелик: кредит никто не даст, Роберт с такой суммой тоже вряд ли поможет, Оксана и отец с мачехой — тем более. Есть еще вариант с продажей квартиры в Минске, но там, как он понял, изучив в почте договор аренды, в случае разрыва соглашения грозят большие штрафы. Александр Ильич на это вряд ли пойдет…

План созрел молниеносно. Следовало только донести до отца свои намерения в отношении его дочери. Что он и сделал, когда Евсеев вскоре приехал: попросил руки Кати. Но перед этим ответил фонду, что Марта Евсеева в дальнейшей помощи уже не нуждается: мама собирается замуж, девочку удочерят. Как только она получит немецкое гражданство, вопрос с операцией решится сам собой.

Стоит ли говорить, что с этого момента писем из фонда Катя не получала. Он позволил ей прочитать лишь одно безобидное поздравление с Рождеством и Новым годом. Переживал только, как бы оттуда не позвонили и не уточнили информацию с отказом. Но обошлось…

Дальше все пошло как по маслу: клиника выставила первый счет, Катя запаниковала, отправила несколько писем в адрес фонда, но в ответ получила лишь краткое: в настоящий момент оказать помощь вашей дочери не представляется возможным. Оставалось повторить свое предложение выйти замуж и дать время на раздумье. Пусть убедится, что других вариантов у нее нет.

Все так и вышло…

…Вспомнив о долгожданном «да» и первой близости, Генрих самодовольно улыбнулся, но тут же снова помрачнел. Плохо, что он так и не смог помешать поездке. А вдруг в Минске она встретится с отцом Марты? Кто он, Вессенберг уже знал — прочитал написанное зимой письмо. Но оно послужило лишь доказательством того, о чем он догадывался. Изучив прежние переписки, удалил сам контакт и все письма в адрес мужчины, с которым у нее был роман. Или любовь, что подтверждали посвященные ему стихи. А вот Генриху она стихов никогда не писала…

«И зачем она поперлась в этот проклятый Минск? Регистрация через три недели, на носу операция! Дочь ей не дорога, что ли? — Забыв о том, что, по сути, сам уже отменил бракосочетание с Катей, Генрих в сердцах стукнул кулаком по столешнице, взял лежащий на краю телефон. — И что там случилось с ее ноутбуком? Второй день не могу зайти ни на почту, ни в аккаунты… О чем она вообще думает? — со злостью отбросил он телефон на диван. — Или о ком?..»

Последний вопрос был самым неприятным: раздражал, язвил самолюбие, злил. А вдруг он снова проиграл тому типу, с которым когда-то пересекся в самолете и так опрометчиво поделился своим горем? Теперь он знал, кто такой Вадим Ладышев. Он его сразу узнал по фотографии в соцсети, куда заглядывала Катя. Даже разыскал в своих архивах визитку с телефонами. И если поначалу негодовал, то чуть позже злорадствовал. Даже хотел переслать пару интимных фото, сделанных тайком от Кати. Впрочем, хорошо, что вовремя себя остановил. А вдруг они всплыли бы сейчас, когда ему строго-настрого приказано прятать подробности личной жизни?

Генрих занервничал, почувствовал, как зачесались руки. Это у него было с детства: стоило заволноваться, как накатывал нестерпимый зуд сначала между пальцами, затем по всей внутренней стороне кисти. Доктора ничем помочь не могли — нервы. С возрастом и с обретением уверенности в себе кожные проявления нервного расстройства сошли на нет, но, как только он принялся воплощать в жизнь план в отношении Кати, они снова дали о себе знать. Накануне на съемках едва микрофон не выронил, так захотелось почесать ладони! Еле сдержался, иначе ему точно не светила бы роль ведущего: на момент подписания договора победитель обязан гарантировать идеальное здоровье.