Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2 - Батракова Наталья Николаевна - Страница 78

— Не стоит. — Катя посмотрела на продолжавшего разговор Вадима. — Ключи у меня есть.

— Хорошо, доча, только… — по голосу отца было понятно, что он хотел еще что-то сказать, но так и не решился. — Спокойной ночи!

— Спокойной!.. Спасибо, папа!

Почти одновременно с ней закончил разговор и Ладышев.

— Всё закончилось, — сообщил он. — Если настаиваешь, могу отвезти домой.

— Темнеет рано… — словно не услышав его, Катя тоже посмотрела на небо. — Помню, в детстве всегда удивлялась, откуда берутся ночью звезды, куда прячется солнце… Бежала вслед за ним по степи, умоляла остаться. Боялась, что забудет обратную дорогу.

«А если это последняя возможность в жизни побыть с ним рядом? Просто так: сидеть, разговаривать… Ничего уже не вернуть. Заблудилось мое солнце, только звезды и остались», — подумала она.

— Если я тебе не помешаю, то не настаиваю, — повернулась она к Вадиму. — А Поляченко не будет возражать?

— При чем здесь?.. — не сразу понял ее иронию Ладышев, но тут же парировал: — А отец точно не заявится?

— Точно. Они в грибы с утра собрались.

— Тогда — welcome! — неуверенно показал он на крыльцо дома.

— Спасибо!

— У тебя что-то случилось? — насторожился он.

— С чего ты взял?

— Тебя словно подменили с последней встречи. Не споришь, не ерничаешь…

— …не дерешься, — продолжила она и улыбнулась: — Всё хорошо, Вадим. Устала за день.

Следуя за гостьей по подсвеченной фонарями дорожке, озадаченный хозяин дома вдруг остановился, закрыл глаза, тряхнул головой. Ничего не изменилась. Впереди шла женщина: в его дом, на ночь глядя.

«Так только в кино бывает, — всё еще не в силах поверить собственным глазам, растерянно подумал он. — И что теперь с ней делать?..»

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

…Мне казалось, сама

Свою книгу писала:

Я ведь столько всего

В этой жизни познала!

Где-то был эксклюзив,

Где-то — штампы, лекала.

То, что автор не я,

Невзначай осознала.

Лишь теперь поняла

То, что грусть запредельна,

Что тоска нестерпима,

Горька и смертельна.

То, что счастье бывает,

Как небо, безбрежным,

Страсть — такою всесильной,

А любовь — такой нежной…

Некролог по былому?

Жизни новой начало?

Слишком рано иль поздно

Я тебя повстречала?

…Кто же знает ответ?

Я страницы листала…

Нам с тобой далеко —

Далеко до финала…

1

…Вадим открыл глаза и непонимающе повернул голову в сторону разбудившего его надсадного звука. На прикроватной тумбочке вибрировал телефон, на дисплее высвечивалось: Поляченко. Время — без пятнадцати шесть утра. Тут же пришло сообщение: «У ворот. Открой». И данные о шести непринятых звонках от того же абонента, начиная с двенадцати ночи. Все ясно: звук в телефоне перед сном он выключил, умные часы поставил на зарядку. Вот и пропустил звонки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Набросив халат, Ладышев спустился на первый этаж, посмотрел в монитор, снял внешний периметр дома с охраны и нажал кнопку, открывающую калитку. Крутанув замки, приоткрыл дверь и зацепился взглядом за женские туфли в углу.

«Не приснилось», — осознал он.

— Тс-с-с… — Приложив палец к губам, Вадим многозначительно показал Андрею на лестницу. — Проходи на кухню.

Разувшись, Поляченко глянул в темноту лестничного проема и проследовал за хозяином. Со вчерашнего вечера тот не отвечал на звонки, не перезванивал сам. На Вадима это было непохоже, и в голову полезли разные нехорошие мысли. Потому-то после того, как Зиновьев привез его домой, не заходя в подъезд, он пересел в свою машину и поехал в Крыжовку. Благо коробка-автомат не требовала усилий травмированной левой ноги. Знал: все равно не уснет, пока не убедится, что все в порядке.

Минуты хватило, чтобы понять: всё хорошо. Хозяин немного напряжен, попросил соблюдать тишину. Наверху явно кто-то спит. Нина Георгиевна улетела, и это могла быть Галина Петровна. Но вряд ли она останется здесь ночевать, когда свой дом в десяти минутах ходьбы. Кельвина нет, помощник не нужен. Кто же тогда?.. Только Екатерина Александровна.

Неужели вчерашний инцидент вскрыл в Вадиме то тайное, что он так старательно прятал даже от самого себя? Если бы так…

Как подчиненный, полную самоотдачу своего руководителя делу Поляченко только приветствовал. С таким как за каменной стеной: знает, что делает, быстро принимает решения, ведет за собой. Да, бывает чересчур требователен к сотрудникам, но ведь и себя не щадит.

В то же время как другу, а таковым в последние годы он имел право себя считать, жизнь Ладышева ему не нравилась. Словно бежит по замкнутому кругу, без остановок, передышек, ничем, помимо работы, не интересуется. Квартиру, предназначенную для интимных встреч (любезно предоставленную Андрею в трудную минуту), продал за ненадобностью. Ни ночных клубов, ни посиделок в кругу друзей. Об отпуске речь вообще не шла!

Зина права: так дальше не может продолжаться. Выработает он свой жизненный ресурс раньше срока. Любому человеку нужна отдушина: семья, друзья, увлечения. Чтобы было с кем поговорить просто так, расслабиться, получить удовольствие от какого-нибудь отвлеченного занятия. Элементарно полежать на диване, в конце концов! Этакая территория душевного покоя, умиротворения, необходимое условие для генерирования организмом новых сил. Это как смазка для суперсовременного двигателя. Не будет ее — детали быстро износятся, придут в негодность. Еще и переклинит движок прямо на ходу.

Но не станешь же это объяснять взрослому человеку, много повидавшему в жизни. Да еще другу. Сродни тому, что ворваться без спроса на чужую территорию, насаждать свое видение, устанавливать свои порядки. Не зря говорят чужая душа — потемки. А ты в этой темноте можешь повести себя, как слон в посудной лавке: неловко повернувшись, что-то разбить, затоптать. Но и молча наблюдать, как друг живет на износ, тоже неправильно. И как быть?

Вот как отреагировать на то, что сейчас в доме Ладышева спит женщина, которую он когда-то любил, расставание с которой принесло ему много боли? Сделать вид, что не понял, кто там наверху? Или что это тебя не касается?.. Только ведь неправда, еще как касается! Одно то, что она здесь заночевала, само по себе нонсенс! А вдруг Вадим все еще ее любит? Вдруг он пощадил любовь, не убил, не выжег из души каленым железом, а ввел в медикаментозный сон, спрятал подальше от своих и чужих глаз. Так может быть, помочь ему ее разбудить, выпустить на волю? Или же пусть себе и дальше спит от греха подальше?

«…И в хрустальном гробе том спит царевна вечным сном…» — вспомнилась ему вдруг сказка, которую на днях перед сном Зина читала сынишке.

Он еще подумал: хорошая добрая сказка о семи богатырях. Но не рано ли такому крохе читать про любовь? В воспитательные процессы супруги он старался не вмешиваться, пусть сын подрастет — и уж тогда отец начнет заниматься его воспитанием. Но замечание Зине сделал. На что та парировала: красивая сказка, красиво рассказана, в стихах. Пусть ребенок с детства приобщается к прекрасному. И вообще, что он имеет против любви? Понятно, что сыну придется начинать с дружбы, научиться ее ценить, беречь. Но пусть знает, что есть еще не менее важное чувство.