Феечка во френдзоне (СИ) - Гусина Дарья - Страница 5

Метаморф Ксюша всегда казалась мне более привлекательной в своем истинном виде. Мне нравились ее щеки с ямочками, красивый пышный бюст, сравнительно тонкая талия и вся эта сочность и кровь с молоком. Но сколько бы я не убеждала ее, Ксю твердила одно: «Я толстая». Иногда у нее бывали стадии принятия себя — чаще всего это происходило, когда она случайно ловила неприкрытое восхищение в мужских взглядах. Но первый же пост в инстаграм с какой-нибудь фитоняшкой в обтягивающих шортиках сводил на нет всю психологическую работу.

— Если бы ты знала, — вздохнула Ксю, — как же тяжело держать все это в стройной форме, — приятельница приподняла тяжелый бюст ладошками, — в тот самый пикантный момент. Прям не интим, а прокатный стан. Никакого удовольствия.

— Представляю, угу. Ты дура, — кивнула я.

— Знаю, — Ксю пригорюнилась.

Она переоделась в вылинявшую футболку и растянутые велосипедки. Я подавила горестный вздох. Как многие полные девушки Ксю полностью забивала на свой стиль: носила бесформенные балахоны и выбирала только темные цвета. При этом в деньгах она не нуждалась. Просто пару раз зашла в модные шоу-румы и получила там комментарий от консультантов в стиле: «А на вас, девушка, у нас ничего нет. Хотя нет, вот рубашка оверсайз. Правда, вам тесновато будет».

Поддержание второго облика требовало колоссальных затрат энергии, поэтому своими способностями метаморфа Ксю пользовалась только для свиданий. Понимала, что тем самым обрекает себя на недолгосрочные отношения, но упорствовала.

— Так о чем ты спросить хотела? — на подносе у соседки был заварочный чайник и два пирожных «павлова». — Щас будем отрываться. Ну их, этих мужиков.

— Об Алике Алом.

— Тьфу на тебя. Чуть аппетит мне не испортила. Сама держусь от него подальше и тебе советую.

— Ксю, ты ведь все обо всех знаешь.

— Знаю.

Не то чтобы метаморфка вращалась в высших кругах нечеловеческой знати, но благодаря многочисленным свиданиям с людьми и нелюдями частенько попадала в самую гущу событий.

— Тогда ты можешь быть в курсе: какое шило попало Алому в его отсиженную троном ледяную задницу? — настаивала я. — Он мне предложил стать его Королевой!

— Тогда… беги, — серьезно посоветовала Ксю, подняв на меня свои большие карие глаза (в ложном облике они почему-то всегда оказывались серыми). — Далеко и надолго. Укройся у родителей. Родня не даст упырю к тебе приблизиться.

— Эй, полегче, — шокированно проговорила я. — Ну не все прям так… плохо. У нас в городе Дозор есть.

— Ага, и дозорный Стасик… со своей Веленой, — кивнула метаморфка, ехидно прищурившись. — Уверена, что они смогут тебя защитить? Что окажутся в нужном месте в нужное время? Алик хитер, как лис, к тому же он давно на тебя глаз положил. Обратит, пискнуть не успеешь.

— Зачем? Не пойдет он против закона! Ему Пожелание нужно!

— Ага, или хорошенькая феечка в постели. Что-то он к мадам Эльмире за пожеланием не обратился — к тебе полез. А она бы охотно дала… в смысле, пожелание бы подарила. Если серьезно, ходят слухи о каком-то редком артефакте. То ли цацка какая-то, то ли монета. И вроде как он где-то у нас. Покатый со своим кланом тоже в город вернулся. Начнутся вампирские разборки, или я не Ксю.

— Не будем раньше времени переживать, — предложила я, не особо веря в мрачные пророчества приятельницы. — Плохие мысли порождают стресс. Индюк вот тоже много думал и в фрикассе попал.

Ксю фыркнула:

— Любишь ты человеческие присказки перевирать.

— Я вообще людей люблю, — искренне призналась я. — Они свободные, не привязанные к одной функции, как мы. Но им иногда нужна… легкая коррекция. Кстати о коррекции, у тебя ведь с деньгами нормально, да? Найдется…? — я озвучила немаленькую, но и не экстремальную сумму.

— Найдется, — Ксю аккуратно откусила кусочек пирожного. — М-м-м, малина. Обожаю сладости из «Буэно»! Взаймы? Подарить? Без проблем.

— Ты не поняла. Это для тебя. Ксю, ну пожа-а-алуйста, дай мне карт-бланш, один разочек. Ты ж знаешь, что Крис магазин закрывает. У нас распродажа. Я на складе такие вещички плюс-сайз присмотрела, конфетка! Позволь мне подобрать тебе весенне-летний гардеробчик, пли-и-из.

Соседка задумчиво посмотрела на обкусанное пирожное, потом на свое отражение в зеркале, вздохнула и сказала:

— Окей. Завтра приду.

Глава 3

Полакомиться корзиночками с черникой по рецепту супруги Эраста Филимоновича, Тамары Сергеевны, в этот вечер мне так и не довелось. Сосед занес мне Жанну и ушел. Надолго. Я даже начала волноваться, видя, что терраса этажом ниже темна без единого лучика света из окон.

Эраст Филимонович вернулся поздно и, заложив руки за спину, долго ходил взад-вперед по своему импровизированному садику. А я раздумывала: то заносила палец над иконкой «позвонить» напротив имени Жуковского (я записала его как «крашнутого(*) суицидника»), то убирала.

(* — влюбленного)

Как же обидно, что владея замечательным Пожеланием фей, я не могу обратить его в свою пользу! Просто совсем никак! Ни в чем, где хоть как-то затронуты мои интересы!

Не спалось. Я прислушивалась к шороху листьев гибискуса, шепоту ипомеи и тихому лепету «новобранцев» — кустиков шалфея.

Дом тоже не спал — уж больно необычные в нем обитали жильцы, чтобы тратить ночь на человеческие глупости, вроде сна.

Вот, к примеру, Маргарита Романовна, соседка Ксюши по лестничной площадке, опять, наверное, лежит в ванне, превратив костлявые старческие ноги в такой же худой хвост с потускневшей редкой чешуей. Дозор разрешил пожилой русалке доскрипеть свой век среди людей. На Совете водяница клялась и божилась, что обожает глупых человечков и жить без них не может.

— Привязалась, — русалка трогательно смахивала крупные слезы с густых ресниц на магнитиках. — Сколько их в наших озерах на шашлыках по пьяни утопло. И все затейники такие, даже после смерти. Вот и захотелось самой мир человеческий посмотреть. Так и осталась.

Все поверили. И я… немного.

Наш дом, расположенный в пригороде, одновременно возле леса с остатками древнего ведьминского капища, рекой Жемчужкой и несколькими озерками, подходил Иным как нельзя лучше. Через здание проходил малый энергетический канал. Вот и подтягивались в него разные нелюди и представители разумной нежити. Исключение составляли Эраст Филимонович и я. Сосед-садовод поселился в доме ради террасы, а мне понравился вид (в подпитке я не нуждалась, обходилась силой земли и хороших человеческих эмоций на любимой работе).

Интересно, чем сейчас занимается русалка? Что-то давно я ее не видела. Вроде как она куда-то уезжала, то ли родню озерную проведать, то ли на Байкал на помолвку одной из многочисленных русалочьих инфант.

Любопытство, как говорится, сгубило кошку, но удовлетворение ее воскресило. Я села в кровати и сосредоточилась. В тот же момент гибкий росток настурции под окном Маргариты Романовны ожил, пополз по стене и перебрался через подоконник.

Пришлось напрячь свое внутреннее зрение. В зону обзора ростка попало массивное зеркало на стене. В нем отражались небольшая комната русалки. Я видела ее как на ладони, «глазами» настурции. Все-таки есть свои преимущества в том, чтобы родится садовой феей.

Нет, не угадала. Старая русалка не нежилась в хлорированной водичке, а сидела за столом и писала. В такт движению ручки подрагивали бигуди на голове.

В тишине раздался шепот мадам:

— И если ты, крыса под… приставка под… подзаборная, не дашь мне координаты артефакта… координаты, через два «о»… — тщательно выводя буквы, зловеще проговаривала Маргарита Романовна, — оскоплю… собственными… ны-ми, перенос… зубами.

Не знаю, что произвело на меня большее впечатление: любовь русалки к русской грамматике или содержание письма, но я громко икнула. Стебель дернулся. Старая русалка подняла голову, ощерилась и зашипела. Ох, адресату письма не позавидуешь — зубы у нежити были крупные и острые.