Контракт (СИ) - Исаев Антон - Страница 40

Женщины-слуги шли позади них, неся на себе вещи Сестер, включая все необходимое для их пути в храм Кадру. Вооруженные стражи окружали их спереди и позади, внимательно осматривая все вокруг.

Паломничество в храм осуществлялось два раз в год, и жители Гарама привыкли уже к таким путешествующим процессиям. Детвора, весело крича, бегала вокруг них, махая в воздухе палками как оружием. Местные торговцы предлагали фрукты и пресные лепешки, которые пекли сами в изобилии. На детвору стража внимания не обращала внимания, а вот торговцев вежливо отодвигали копьями, если те пытались подойти ближе к жрицам, медленно едущим на верблюдах.

— Вот видишь, все не так уж и плохо, — Хилини, повернула голову в сторону, рядом сидящей на верблюде, сестре.

Лицо Хавы, закрытое тканью, было видно только глаза, но по очертаниям лица было видно, что она поморщилась.

— Мы, как будто вчера отсюда ушли, — ответила она. — Вообще ничего не изменилось, там, где мы сейчас, и здесь, — она обвела рукой вокруг. — Посмотри, сестра, это наша земля, ты заметила, чтобы что-то изменилось, ничего.

Хилини только вздохнула на ее слова. Сестра была права. Город, начиная с самого порта, совсем не изменился. Все так же детвора с голыми ногами бегала по его улицам, тучные торговцы предлагали свой товар на площади, через которую они проезжали, а в узких переулках на них смотрели с завистью и злостью те, кто оставались на самом низу города. Караван подходил к его окраине.

Улица, по которой они ехали, становилась шире. Домов, сделанных из камней, становилось все меньше, и вскоре, они сменились маленькими хижинами. Город закончился, и перед ними открылся вид на бескрайнюю пустыню. Начальник их стражи, невысокий черноволосый воин, подъехал на лошади сбоку от них и, склонив голову, произнес:

— Скоро вечер, мы двинемся по основной караванной тропе, — он указал рукой в сторону пустыни. — За ночь, если не будет никаких препятствий, то мы пройдем половину пути до Амуна. Пока будет прохладно, мы будем идти по пустыне, а ближе к полудню уже остановимся на отдых. Конечно, если вы не против? — он снова склонил голову в шлеме, покрытым белой тканью.

— Мы не против, — ответила Хава — Все, как вы говорите.

Солдат кивнул головой и двинулся в начало отряда. Они шли по старой тропе, которая использовалась многие сотни лет одинаково и торговцами, и жрецами, и путешественниками.

Мало кто решался чинить беспорядки здесь на краю пустыни. Дикие племена, крадущие людей и предавая их в жертвы во славу своих темных богов, жили глубоко в сердце песчаного царства, здесь же их не бывало.

Грабители и преступники редко решались нападать на вооруженные караваны. Те, кто пытались, висели на столбах перед оставленными ими городом. Хава подняла голову и посмотрела на ночное небо. Не единого облачка, только мириады звезд, которые покрывали все небо.

Чтобы она не говорила сестре, ей не хватало этого неба. Только здесь в пустыне можно было увидеть такое небо, больше нигде. Точно так же она много лет назад смотрела на это небо и звезды.

Хава закрыла глаза, а когда открыла их, то она уже не ехала на верблюде далеко в пустыне. Она снова сидела на лавочке возле невысокого вытянутого серого здания с маленькими окнами, которое стало ей и сестре домом.

Вытянув свои, уже ставшие длинными ноги, она с удовольствием потянулась, держась руками за лавочку, на которой сидела и принялась про себя называть созвездия, что видела на небе, повторяя заученное за сегодня на занятиях.

Скрипнула дверь, аккуратно держа в руках тарелку с хлебом и сыром и кувшин с водой, Хилини чуть не споткнувшись в темноте, села рядом с ней, поставив принесенное на лавочку между ними.

— Снова зубришь, сестра? — Хилини отломила кусок хлеба, глотнув воды из кувшина, начала вслух перечислять созвездия, что сейчас были видны на небе. Услышав ее, Хава прекратила свои попытки, и укоризненно посмотрела на сестру.

— Ты, между прочим, должна мне помогать, а не показывать, насколько ты умна и как хорошо у тебя все получается. Я же не виновата, что у меня получается хуже запоминать названия, уж очень они на вид непонятные, сразу и не найдешь.

Хилини проглотила последний кусок сыра с хлебом, подвинув оставшиеся сестре, ответила ей:

— Если бы ты на занятиях поменьше засматривалась на мальчиков, что заглядывали к нам в окна, — Хава покраснела, услышав слова сестры.

— Ничего я не засматриваюсь! Ты, между прочим, если бы, хоть на чуть-чуть оторвалась от книг, увидела бы, как парни, про которых ты говоришь, на тебя смотрят, — осмотрев на сестру, Хилини отвернулась и снова начала смотреть на небо, усеянное звездами.

— Они мне совсем не интересны, по крайней мере, пока, — она усмехнулась.

— Знания, вот что мне интересно. За все время, что мы здесь находимся, а прошло уже два года, нас многому научили. Мы научились читать, писать, нам показали, что вокруг нас есть мир, про который мы и не подозревали. Менять это все на игры с парнями, нет уж, — Хава встала со скамейки, и взяв за руки сестру, подняла ее тоже.

— Посмотри на нас, посмотри, какими мы стали. Мы сможем взять от этого мира все, все до малейшей капли. Каждый человек в этом городе будет знать нас, это я тебе обещаю. И я кое-что хочу тебе сказать, я убиралась сегодня в покоях старшей жрицы, и, знаешь, к ней приезжали. Не знаю, кто именно, но кто-то важный из главного храма Семьи. Им нужны ученицы. Они говорили еще что-то про то, что времени прошло достаточно и Даад хочет видеть своих дочерей, учащихся и живущих здесь. И знаешь, что сказала старшая? — Хава снизила голос и шепотом сказала на ухо сестре: — Она назвала наши имена. Сказала, что завтра доставит нас в храм, — Хилини застыла в удивлении, услышав слова сестры.

— Завтра в главный храм? Звучит уж очень неправдиво.

Хава же надула губы в ответ.

— Ты мне не веришь? Вот увидишь, завтра за нами придут. Пойдем, надо спать, — она потянула сестру за собой. — Завтра я буду смотреть на твое удивленное лицо, — Хава засмеялась в предвкушении, после чего сестры зашли в дом, оставив на лавочке забытые миску и кувшин.

Хава снова открыла глаза, посмотрев снова на звёздное небо, и еле слышно вздохнула. Потом легко двинув поводьями, повела верблюда в сторону сестры.

***

Утром они подъезжали к одному из оазисов, одному из стоявших на протяжении всего караванного пути. Небольшое озерцо, окруженное со всех сторон высокими пальмами и сокрытое среди высоких барханов, воспринималось всеми, само собой разумеющееся, и мало кто знал, что его, как и остальные оазисы, поднял из глубин пустыни Акиф, один из Семьи, чтобы жители пустыни могли спокойно пересекать пустыню из поселения в поселение.

Торчащий из земли большой кусок скалы, был с его изображением, Акиф-скульптор, как называли его в народе. Даже сейчас, спустя многие года, к его изображению подносили дары в виде еды и фруктов.

Проезжавшая мимо скалы, стража кланялась ему, и Хилини с Хавой тоже пришлось наклонить голову в знак уважения.

— Акиф — скульптор, — наклонилась к сестре Хава, — Я помню его, как вчера. Он просил нас называть его дядя Акиф. Всегда был занят своими проектами, строительством и попытками изменить пустыню магией.

— Что, конечно, ему удалось в многих местах, и здесь тоже. Столько лет прошло, а его здесь помнят, — ответила ей Хилини.

— Так же, как и нас, сестра, — ответила ей Хава. — Не забывай это. Мы стали причиной падения их мира.

Хилини покрутила головой из стороны в сторону.

— Он никогда не желал нам зла.

Заехав в оазис, слуги поставили шатер, украшенный орнаментом и узорами богини Кадру. Прибывшие ранее в оазис небольшие группы людей, смотрели, как сестры не спеша заходят в него. Охрана встала по кругу, наблюдая за всеми, кто находился в оазисе. Часть слуг занялась приготовлением пищи, часть лошадьми и верблюдами. Вскоре весь оазис снова наполнился полуденной тишиной, даже стоявшая возле шатра стража, чуть расслабилась, неспешно переговариваясь с друг другом и кидая взгляды, на блестевшее рядом озеро.