Адрес: Центавр - Уоллес Фредерик - Страница 22

Солнце висело высоко в центре купола. Солнце? Нет, теперь оно походило на очень яркую звезду. Теней не отбрасывало — с этим хорошо справлялись лампы освещения купола. Они постоянно то гасли, то снова вспыхивали. И всякий раз генерал монотонно бубнил себе под нос проклятия, пока они не загорались вновь.

Появился охранник с очередной женщиной; он опасливо шел позади нее. Приблизившись, солдат небрежно отдал честь.

— Думаю, я ее нашел, сэр.

Кэмерон взглянул на девушку.

— Я так не считаю. И мне кажется, вы допустили непозволительную грубость.

Солдат дерзко хмыкнул.

— Приказ, сэр.

— Чей приказ?

— Ваш, сэр. Вы говорили, что она не может разговаривать и издавать какие-либо звуки. Так легче всего проверить. Она ни слова не вымолвила.

Кэмерон повернулся к генералу, но поддержки не получил. Джадд хмурился и проявлял полное равнодушие к проступку охранника.

Щелчком раскрыв острый скальпель, доктор всадил его в бедро девушки. Она перевела на него заплаканные глаза, но ни один мускул не дрогнул на лице пленницы.

— Любому дураку понятно — пластиковая ткань, — сурово произнес Кэмерон. Он почувствовал, как внутри закипает злость.

Охранник смотрел, кривя губы.

— Отпустите ее, — бросил доктор.

Девушка бросилась прочь. Скованно отсалютовав, охранник вытер ладони о мундир. Сейчас пойдет мыть руки, потому что дотрагивался до нее, устало подумал Кэмерон.

— У меня есть требование, — заявил Доччи.

— Конечно-конечно, — ехидно отозвался генерал. — Мы готовы предоставить все, что угодно. Если не имеем в наличии, просто назовите. Вышлем, получите.

— Это в ваших силах. — Доччи широко улыбнулся. — Вы улетите очень скоро и без Ноны. Не забирайте все корабли. Они вам не нужны, а нам понадобятся, когда достигнем другой системы.

Генерал раскрыл рот, но не нашел слов от возмущения. Спорить было бесполезно, поэтому он промолчал.

— Не говорите слов, о которых потом пожалеете, — посоветовал Доччи. — Что вы доложите, когда вернетесь? Скажете начальству, что покинули астероид, когда еще оставалась возможность продолжать поиски? А может, им больше понравится версия срочной эвакуации в самую последнюю минуту с быстрым сбором людей и оставлением нескольких ракет на произвол судьбы? Подумайте над этим. В конце концов, я пекусь о ваших же интересах.

Генерал с трудом сглотнул. Его лицо побагровело, потом стало совершенно бледным. Он молча зашагал прочь. Кэмерон посмотрел в спину отступающего офицера и через несколько минут последовал за ним. Но шел он медленнее, и дистанция между доктором и генералом все увеличивалась. Доччи понял, что победа близка, и не стал наблюдать, куда каждый из них направился. Он почувствовал, что можно расслабиться.

Последняя ракета растворилась в небе, оставив яркий след, а вскоре и его поглотила тьма. Солнце стало просто яркой звездой среди многих, подобных ей, и уже трудно было угадать, которая из звезд родная. Сам астероид, казалось, преобразился — стал более просторным и не таким унылым. По общепонятной причине он окончательно превратился в самодостаточный миниатюрный мир.

— Думаю, выжить мы сумеем, — говорил Доччи. — У нас есть источники энергии, запасы кислорода можно возмещать. Придется выращивать и синтезировать пищу, но первоначально это место так и задумывалось. Надо будет потрудиться, чтобы наладить производство, все привести в исправное состояние, но мы же всегда мечтали о чем-то большем, нежели бессмысленное прозябание.

Они сидели возле бассейна, вернувшегося на прежнее место. Искусственный ветерок шелестел в листве дерева, а траву вокруг смяли и вытоптали охранники. Теперь, после прокатившейся волны насилия, здесь чувствовалось особенное умиротворение. Все кончилось и больше никогда не вернется.

Джордан прислонился спиной к стволу.

— Придумаем какой-нибудь способ вызволить Анти из этого бака, — сказал он. — Когда Нона вернется, попробуем организовать участок с нулевой гравитацией, чтобы Анти чувствовала себя более комфортно. И, конечно, продолжим лечение холодом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я могу и подождать, — откликнулась Анти. — Я так долго ждала.

Доччи огляделся вокруг; глаза его следовали за разумом, а тот непрерывно прикидывал и искал.

— Теперь беспокоиться не о чем, — сказала Анти. — Охранники вели себя грубо с некоторыми девушками, но пластик не чувствует боли, и они почти не пострадали. А что касается Ноны — что ж, она способна позаботиться не только о себе, но и обо всех нас.

Анти говорила правду. Нона выглядела хрупким, почти эфемерным созданием, но отнюдь такой не была. Ее осознание начиналось там, где у обычных людей оно заканчивалось. Никто не знал границ ее восприятия, и меньше всех — она сама. Это и беспокоило Доччи.

— Думаю, пора идти искать, — сказал он. — В самый последний момент какой-нибудь вспыльчивый охранник, понятия не имеющий, кто она такая, мог… — У него не хватило духа до конца озвучить пугающую мысль.

— Прислушайся, — посоветовала Анти. Астероид пронизывала вибрация — ее скорее можно было почувствовать, чем услышать. — Раз гравитационная тяга работает, какие тут сомнения?

Умом он это понимал. Но девушка только инициировала процесс; теперь компьютер знает о структуре вселенной, и нет оснований полагать, что он не способен функционировать самостоятельно. Он создан для выполнения таких заданий. Да, компьютер не обладает волей, но это распространяется и на остановку генераторов.

— Возможно, я сумею тебя наконец убедить, — сказал Джордан. — Для начала обернись.

Доччи вскочил на ноги. В их сторону шла Нона, свежая и отдохнувшая. Пятно грязи говорило о том, что она не смогла пройти мимо какого-то механизма и обследовала его. Любопытство ее не знало границ, и даже самая примитивная техника вызывала у нее интерес.

Не рассчитывая на ответ, Доччи спросил:

— Ты где была?

Нона улыбнулась, и на секунду Доччи показалось, что она поняла вопрос. Узнав, что она цела, Доччи почувствовал облегчение — и больше ничего. Не такой реакции он ожидал от себя. Что-то ушло, и Доччи не знал, куда. Раньше он думал, что… Но теперь больше так не думает. Может быть, это следствие свободы, которой они добились.

Джордан вопросительно смотрел на него; казалось, он проникает под покров, за которым Доччи скрывал свои эмоции.

— Все не так плохо, как тебе кажется. Кое в чем она разобралась. В машинах.

Но он же не машина. Он даже не совсем человек. Может, в этом вся проблема.

— Нона прирожденный механик, каких раньше не существовало. Пришло время появиться такому среди людей. Мы достаточно долго имеем дело с машинами, чтобы произвести, наконец, индивида, способного понимать их без предварительного обучения и подготовки. Я сам отчасти такой. Но до нее мне далеко.

Они все это понимали. Возможно, пришла пора и на Земле пересмотреть интеллектуальные рейтинги.

— Только это не решает нашей, вернее, ее проблемы.

Джордан помолчал.

— Ясности почти не прибавилось, но теперь мы знаем точно: она умеет думать.

— Мы всегда знали, — подала голос Анти.

— Конечно, знали. Но доктора и психологи так не думали, хотя именно они исследовали Нону. Теперь это предстоит нам.

Однако существовал один нюанс. Раньше они считались пациентами, и что бы инвалиды ни думали о методах обследования и лечения, мнение пациентов традиционно не учитывалось. Теперь они заняли двойственное положение — пациентов и врачей, объектов исследования и исследователей; они стали и глазом, смотревшим в микроскоп, и препаратом на предметном стекле.

Все они прошли медицинскую подготовку — правда, через вторые руки. Продолжительное общение с врачами и другими пациентами снабдило их кое-какими знаниями. Каждый знал свое тело гораздо лучше, чем обычный нормальный человек. И эти знания, пусть и субъективные, можно было объединить. Кроме того, в их распоряжении, к счастью, находился прекрасно оборудованный госпиталь.

— Ноной придется заняться, — заговорил Джордан. — Куда мы направляемся? Она знает, а мы нет. Должен существовать способ узнать это.