Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина - Страница 82

Ослепленный ненавистью и жаждой триумфа Эльвин бросился искать место силы. Больше десяти лет он провел в бесплодных поисках, и когда почти отчаялся, случайно обнаружил древний полуразрушенный храм, где в подземелье нашел особый камень, закрывавших проход на изнанку. Но ни сдвинуть, ни разрушить валун ему не удалось. Эльвин внимательнее изучил развалины храма и заметил скопления прямых и перевернутых рун. Магические символы покрывали пол подземелья в трех местах, образующих вершины треугольника, а камень покоился в самом центре фигуры. Это и была охранная печать первых шами, призванная исключить любую возможность проникновения в мир Дема.

Эльвин осознал, что в одиночку ему не уничтожить охранную магию, поскольку он владел только прямыми рунами, а перевернутые – не мог использовать. Тогда он обманом заманил Идану в подземелье храма, решив с ее помощью открыть врата. Он рассказал сестре, что заболел неизлечимой болезнью, и спасти его может только ее колдовство. Эльвин представил валун, скрывавший врата на изнанку, как камень древних, запечатывающий источник исцеления любой хвори. Идана захотела вылечить брата и напитала перевернутые руны своей силой, а Эльвин активировал прямые символы.

Печать спала, врата отверзлись, и в мир ринулись демоны. Брат и сестра испугались того, что натворили и, объединив свои силы, восстановили защитный барьер. Но сделать все как было, им не удалось. Энергетический баланс пошатнулся, мир неумолимо изменился, и руны перестали работать так безукоризненно, как прежде.

Люди пребывали в ужасе, они не представляли своей жизни без магии. Эльвин во всем признался Идане, и та простила брата. Они, осознавая свою вину за произошедшую катастрофу, позабыли все распри и решили найти новую возможность использовать ману. Брат и сестра удалились в горы и там вместе с колдуном-отшельником проводили бессчетные опыты, выявляя те комбинации знаков, что все еще не потеряли своей силы.

Наконец им удалось создать новые символы. Объединив их в особую систему, Эльвин и Идана вывели формулу первого заклинания, и оно прекрасно сработало. Но его смог использовать только Эльвин. Сколько Идана не пыталась напитать формулу своей силой, ничего не выходило. Однако, и у ее брата все было не так гладко. Эльвин понял, что использование новых заклятий требует слишком большое количество внутренней энергии, а восполнить ее быстро у него не получается. Тогда Идана поделилась с братом своей силой, и создание иного способа использования маны пошло быстрее.

Брат и сестра придумывали все новые и новые формулы, пробуя то одно, то другое. Эльвин преобразовывал ману через заклинания, а Идана питала резервуар брата своей энергией. У них появились последователи, многие шами приходили к ним, чтобы обучиться новому способу колдовства. Но были и те, кто возненавидел их, считая отступниками и предателями заветов предков. Им пришлось скрываться, их ученики прятались вместе с ними, а когда брат и сестра умерли глубокими стариками, их вклад в магическое искусство увековечили, возведя в ранг небожителей.

С течением веков шами осознали, что новый способ колдовства работает не хуже рун, и полностью перешли на заклинания. Мужчины теперь колдовали, подпитываясь энергией женщин, и мир навсегда изменился.

В гостиной сгустились сумерки, черные тени, отбрасываемые мебелью, расползлись по комнате. Близилось время ужина, а Беатрис так и сидела в кресле у окна, невидящим взглядом смотря перед собой.

«Неужели все это правда? – не могла поверить она, вспоминая, как горячо всегда молилась бабушка Альма. – Боги были обычными людьми, нарушившими мироустройство? Этого просто не может быть. Или все-таки может? Где тут заканчивается вымысел, и начинается истина? Наверное, вряд ли уже кто-то разберется. Но я просто обязана найти эти пресловутые руны и попробовать их в действии!»

На лестнице раздались шаги, и Бетти быстро спрятала книгу за кресло.

– Госпожа, – вошла в комнату Пруденс, – почему вы сидите в темноте? Вам нехорошо?

Она активировала светильник на стене, и Беатрис зажмурилась от резанувшего по глазам сияния.

– Нет, я в порядке. Просто задремала, – тут же соврала Беатрис и поднялась. – Ужин готов?

Служанка с подозрением оглядела ее, но расспрашивать ни о чем не стала.

– Стол уже накрыт. Я пришла позвать вас. Все гадала, почему вы не спустились.

– Не уследила за временем, – небрежно бросила Бетти и пошла на первый этаж, не дожидаясь Пруденс.

В столовой Беатрис наскоро поела, отказалась от чая и, пожелав служанке доброй ночи, умчалась наверх.

Она и сама не знала, зачем спрятала странную книгу, но Пруденс все время так внимательно за ней следила, что Бетти не захотела давать ей лишний повод для подозрений. Хотя, что такого предосудительного в преданиях, она бы объяснить не смогла, просто чувствовала, что лучше эти знания скрыть ото всех.

Беатрис аккуратно поставила увесистый том на место и поспешила к себе в комнату. Там она дождалась, когда Пруденс отправится отдыхать, и спустилась на первый этаж.

Длинные коридоры расходились веером от холла в разные стороны, несколько светильников, оставленные зажженными предупредительной служанкой на всякий случай, тускло освещали их, в доме стояла оглушающая тишина. Бетти с глухо колотящимся сердцем прокралась ко входу в северную башню.

Но к ее огромному разочарованию дверь оказалась заперта, причем не просто заперта, а заставлена, каким-то массивными ящиками.

«Как же так?! – чуть не плача от досады, гадала Беатрис, возвращаясь в свою комнату. – Зачем Атли понадобилось баррикадировать вход? Или он все-таки узнал, что я тогда побывала в подвале? Придется искать другой способ пробраться туда. Уверена, руны где-то там. Нужно только приложить немного усилий, и я точно узнаю, работают они или нет».

Глава 9

Проснулась Беатрис еще до рассвета, спальню окутывала предутренняя темнота, за стеклом тоскливо завывал ветер. Бетти перевернулась на другой бок и попыталась еще подремать, но в голову лезли тревожные мысли, прогоняя дымку ночного сна:

«Как же все-таки попасть в башню? Если вход на первом этаже заставлен, может, есть еще один? Нужно будет осмотреть дом с северной стороны».

Бетти натерпелось выбежать на улицу и заняться поисками, но за окнами только-только посерело, и ей пришлось ждать до завтрака. В столовую она спустилась в теплом коричневом платье, и Пруденс неприменима обратить на это внимание.

− Куда-то собрались, госпожа? – поинтересовалась она с безразличным видом, но от Беатрис не укрылось то, как напряглись ее плечи, и сверкнули беспокойством карие глаза.

− Хочу немного погулять в парке перед домом, − ответила Бетти, приступая к еде и стараясь не отрывать от тарелки взгляда.

Чувство скрытой угрозы, исходящей от Пруденс, никак не покидало Беатрис, и ей не хотелось, чтобы служанка ненароком в чем-то ее заподозрила.

− Сегодня довольно морозно, − заметила она. – Одевайтесь теплее. Когда вернетесь, обязательно позовите меня. Я приготовлю для вас укрепляющий отвар, тот, что господин рекомендовал принимать.

Бетти ничего не ответила, и Пруденс удалилась.

«Точно моя личная бонна, − с раздражением подумала Беатрис, ковыряясь в пересоленном омлете. – И что творится с поваром? Готовить стал просто ужасно, хуже, чем в Камелии. Нужно будет заглянуть к нему и познакомиться. Вдруг он заболел, и ему тяжело стряпать, а я тут придираюсь. Но это подождет».

Закончив с завтраком, Бетти поспешила на улицу. Свинцовые тучи сыпали на землю колкую белую крошку, так и норовившую ужалить глаза. Ветер развевал полы мехового плаща, пробираясь под одежду, морозный воздух пощипывал щеки.

«Совсем как зимой», – подумала Беатрис, ежась от холода.

Плотнее запахнув плащ, она натянула шерстяные рукавицы и бодрым шагом отправилась вглубь парка, стремясь поскорее удалиться от окон особняка настолько, чтобы Пруденс не могла ее увидеть. А в том, что служанка наблюдает за ней, Бетти не сомневалась, ощущая спиной чужой взгляд.