Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски (СИ) - "BloodyNun" - Страница 82

Дверь душевой открылась, пропуская бешеного Гарри.

— Пора идти, — он угрожающе таращил глаза и шипел, — там Севидж возвращается с задания со своим отрядом. Они идут сюда. Гермиона, сделай Щит и беги!

Бросив прощальный взгляд на егеря, Герми подхватила свою сумочку и наколдовала Щит невидимости, тотчас исчезнув. Мужчины услышали, как хлопнула дверь раздевалки.

Скабиор и Гарри переглянулись.

— Пойдем обратно, — кивнул на выход Гарри. Скабиор окинул взглядом помещение, но не нашел ничего, что могло бы сыграть против них. Гермиона вон даже воздух успела почистить так, чтоб не воняло ни сексом, ни плесенью от стен.

Башка еще немного кружилась от близости девчонки. Кровь отливала обратно в тело и вся бурлила от неудовлетворенности, злость на ситуацию требовала найти выход. Скабиор пытался нормализовать дыхание. Гарри строго посмотрел на него:

— Даже не смей ничего говорить никому. Идешь молча. Понял?

Скабиор похабно усмехнулся и сделал плавный кивок головой.

Едва успели миновать дверь раздевалки, как столкнулись в дверях с несколькими аврорами. Их форма была изрядно запачкана чем-то вонючим. Егерь втянул в себя запах. Пасло от ребят какими-то внутренностями или кишками. Ну и работенка, поморщился про себя Крейг. Не, ему приходилось тоже иногда гоняться за редкими ингредиентами, которые совсем не хотели становиться частью, например, Подчинящего зелья. Оно с успехом могло заменить Империо, но не являлось совсем уж запрещенным, а потому пользовалось в «Мандрагоре» определенной популярностью.

По счастью, авроры сами отчаянно желали смыть с себя чужие потроха, а потому почти не обратили внимания на Поттера идущего с каким-то патлатым мужиком. С веселым гомоном они прошествовали в раздевалку и скрылись за дверью. Скабиору показалось, что Поттер легонько выдохнул.

Они пошли дальше, вниз по пустым коридорам ночного аврората. К камерам.

— Поговорили? — с интересом оглядывая сияющего чистотой МакНейра, спросил Гарри, — что решили с судом?

Егерь задумался. О суде-то они как раз-таки почти и не смогли поговорить.

— Ну-у-у, — протянул Крейг, прикидывая, что ему ответить. — Да, я отказываюсь от легилимента, сыворотки правды и всех этой херни.

— Почему? — прошил егеря профессиональным взглядом Поттер, стараясь понять, врет ли Скабиор. Уж больно подозрительно легко тот отказывался от возможности избежать заключения. Или, наоборот, продлить свое пребывание в Азкабане, спрятав свои темные делишки в голове.

— Тебе что не терпится поделиться с общественностью подробностями нашего увлекательного траха? — зло зашипел Скабиор в ответ, уязвленный взглядом аврора. Что Поттер, что Гермиона так отчаянно давили на него, требуя пресмыкаться перед крысами из Министерства. Как будто не понимали, насколько это все бесполезно!

— Хотел бы, уже поделился! — Гарри остановился и зыркнул на егеря, блеснув стеклами очков, — ну ты и мудак! Бедная Герм, — с чувством воскликнул Гарри. Вот тебе и благодарность! Три часа он сидел на шухере под дверью, пока они там… разговаривали. Судя по тому, каким лощеным егерь вышел из душевой, времени на обсуждение у них так и не осталось.

Гарри аж зарычал от негодования. Лучше бы он и, правда, взял ее под Империо! Не может же быть, чтобы можно предпочесть нормального Рона — вот этому! Рон хотя бы хороший парень. В порыве злости Гарри совсем забыл, что его лучший друг наложил на Гермиону Сглаз, который практически лишил ее возможности колдовать… И к кому она пошла? К егерю! Не к нему, не к Джинни. К мордредовому пособнику Волдеморта, черт его дери! Но, может быть… такой он хороший друг, что у Гермионы не осталось другого выбора?! Мысль эта немного его охладила. Они уже подошли к лестницам на минус первый уровень, где всегда дежурили двое авроров.

— Слушай, — егерь вдруг остановился и как-то странно на него посмотрел. Гарри недостаточно хорошо знал МакНейра, чтобы распознать, что вот это вот надменно-ироничное выражение на его лице было извиняющимся. — Спасибо, что помог нам встретиться. Не представляю даже, как, — Крейг запнулся, благодарственные речи, особенно искренние, никогда не были его коньком. — Тяжело, наверное. Короче, я приношу свои извинения, что вспылил. Ты тоже рискуешь многим. Спасибо.

Гарри изумился. Признаться, от егеря не то что извинений, но и хоть какой благодарности ожидать было трудно. А тут… Впрочем, поправил себя Поттер, он такой скользкий, этот Скабиор, что всегда может извернуться и наврать так, как ему это выгодно. Вот и сейчас ему выгодно извиниться. А вот умереть в Азкабане не очень выгодно. Поттер медленно моргнул, тяжело выпустив воздух.

— Ладно, проехали, — Гарри махнул рукой. — Просто представь, как ей будет без тебя.

И вот тут случилось то, чего Гарри не ожидал еще больше.

— Лучше, — Скабиор скривил губы в усмешку, — ей будет лучше.

Дальше шли в тишине.

Глава 23, в которой надежда и нигредо

Гермиона неслась по ночным пустым коридорам аврората, прикрытая Щитом невидимости от любопытных глаз. Впрочем, к своему счастью, никого она больше не встретила, разминувшись с группой Сэвиджа за пару поворотов.

Озарение гнало вперед, волнительным потоком омывая душу. Направлялась она прямиком в Министерство Магии, в свой отдел, чтобы скорее понять, как следует действовать дальше. У нее осталось совсем мало времени, что стоило поторопиться. Суд через неделю. Она должна успеть!

Перед Атриумом она решила сбросить чары. Ночная стража давно привыкла к тому, что многие волшебники предпочитают работать по ночам. Мисс Грейнджер относилась к их числу, она могла сидеть в своем отделе или библиотеке дни напролет, порой оставаясь на всю ночь. Быстрым, нетерпеливым шагом Гермиона прошла мимо двух ночных стражников, что играли в плюй-камни около восстановленного фонтана. Вежливо кивнула им и направилась к лифтам.

Вот же ей повезло, что Скабиор вдруг стал откровенничать! Минки могла весьма ей помочь. В результате реформы слово домовика теперь играло роль в судах, Визенгамот принимал показания и допускал эльфов присутствовать на заседаниях. Только бы Минки не оказалась связана прямым приказом от матери Скабиора! Гермиона была свято уверена, что эльфийка захочет помочь, раз она даже под Аваду чуть не бросилась ради Крейга. Надо только выйти на нее!

Гермиона влетела в свой отдел. Больше дураков в два часа ночи поработать не нашлось, чему девушка даже обрадовалась. Значит, не будет никто мешать, да и свидетели ей совершенно ни к чему. Она запыхалась от бега и притормозила около вешалки, наскоро скинув мантию, повесила на крючок. Обычное действие дало время передохнуть, а то тело явно не поспевало за кипящими мыслями. Так, первым делом в архив!

Миновав полутемные столы коллег, Гермиона направилась к небольшой комнате в торце помещения. Там сидели ребята, занимавшиеся конкретно эльфами. Сейчас, конечно, они отсутствовали, но если Герм не найдет информацию сама, то завтра обратится к Патрику и Мэри с просьбой о помощи. С тех пор, как реформа официально завершилась успешно, она передала свое детище самым ответственным коллегам и лишь иногда проверяла порядок в документах.

Несколько лет назад они вместе провели титаническую работу по созданию самого крупного архива домовиков в мире. Гермиона весьма гордилась тем, что Британия первой во всем магическом мире вывела домовых эльфов из фактически крепостного статуса, освободив их и предоставив равные права с волшебниками. Архив они бережно пополняли и любовно заводили дело на каждого эльфа, стараясь не упустить никого. Даже если сам эльф сопротивлялся занесению. Такие тоже были, конечно. Грустно улыбнувшись воспоминаниям, Грейнджер сняла запирающее заклинание с двери архива и прошла внутрь.

Отдельной ее гордостью являлось то, что они с Патриком смогли организовать легкий поиск домовиков с помощью чар. Впервые столкнувшись с проблемой сортировки, они провели несколько месяцев составляя сложные чары поиска. Зная имя эльфа или семью, с которой у него заключен трудовой договор, можно найти его дело, затратив для этого минимум усилий. Гермиона лично моталась по всей Британии, регистрируя сотни договоров на местах проживания эльфов. Но вот Шотландией занималась Мэри, а не она. Минки прошла мимо Гермионы, к ее неудовольствию.