Никому не скажем - Резник Юлия - Страница 7

– Тогда все же дело во мне? – улыбается Кит, отправляя мое сердце в нокаут… Состав дергается, пассажиры ругаются и летят кто куда. Я утыкаюсь носом в грудь Кита, и его шикарный аромат – аромат дорогущего парфюма и разгоряченного мужского тела оседает на моих рецепторах, тревожа меня и волнуя. – Так что? – повторяет вопрос, приковывая меня к себе затуманенным изучающим взглядом. – Может, ты дала обет безбрачия? – улыбается, сосредоточившись на моих губах, которые я вынуждена облизать, прежде чем выдавить из себя:

– Почему же сразу безбрачия? Против брака я ничего не имею. И хочу достаться своему супругу девственницей. Ну, так что? Я удовлетворила твое любопытство?

Глава 5

Кит. Настоящее.

Я даю ей три дня на то, чтобы одуматься. Это на целых три дня больше, чем рассчитано мое терпение, и все это время я не нахожу себе места. Лесом идет все: работа, свидание с другой, глупая попытка забыться в чужих объятьях… Ева – яд, который меня убивает, но я настойчиво тянусь за этим дерьмом еще и еще.

Сам себя не понимаю… Зачем она мне сейчас? Спустя столько лет, когда уже все отошло вроде бы и отболело. Для чего я вновь возвращаюсь к прошлому? Наказать её? Отомстить? Может быть. Но скорее я просто хочу ее снова трахнуть. Один раз. А потом еще и еще… И мое желание забраться к ней в трусики такое сильное, что я не могу думать ни о чем другом. Не могу спать, не могу есть, не могу жить своей привычной жизнью. С тех пор, как погиб отец, я думаю о ней постоянно. Возвращаюсь мыслями к нашему прошлому. Тогда еще счастливому и полному глупых надежд. К той девочке, которую любил слишком сильно, несмотря на то, что мы были такие разные. О да. У нас с ней не было ничего общего. Абсолютно… Кроме моей гребаной потребности. Иррациональной и необъяснимой. Неубиваемой, сука, потребности быть с ней.

Почему я так зациклен на Еве? Почему каждый раз забиваю на гордость и данные себе обещания? Почему превращаюсь в неспособного себя контролировать идиота, стоит ей вновь возникнуть на моем горизонте? Гребаный ад. Я даже готов заплатить ей за то, что многие бы с радостью дали мне абсолютно бесплатно. Я даже готов заплатить…

Как же я жалок, господи! Ненавижу себя за это. Ненавижу ее. Мои чувства не поддаются логике и не контролируются волей разума. Они неправильны настолько, насколько только могут быть неправильны чувства. Они разрушительны и токсичны. И я понимаю это. Понимаю… Но все равно не могу им противостоять. Мне остается лишь верить, что все изменится, когда я, наконец, для себя закрою гештальт под названием «Евангелина Гонсалес».

А потом мне звонят мои люди из банка и сообщают, что Ева оплатила долг мужа за прошлые месяцы…

– Что значит «оплатила»?

– То и значит, Никита Александрович. Полностью заплатила сумму долга и набежавших процентов.

– Дерьмо.

– Но и это не самое важное. Оказывается, ваш отец застраховал кредит от невозврата.

– И я только сейчас об этом узнаю?!

– Говорю же, мы и сами были не в курсе. Обычно наш банк страхует такие риски самостоятельно, но Александр Николаевич почему-то обратился в другую страховую компанию.

Сжимаю трубку в руках и откидываюсь затылком на подголовник кресла. План, который казался мне идеальным, летит псу под хвост. Хотя…

Скомкано прощаюсь, выхожу из-за стола и замираю напротив огромного окна, из которого открывается шикарный вид на вечерний город. Если так подумать, возврат долга по закладной богаче Еву не делает. Лишь избавляет от уже имеющихся долгов. Но она привыкла к шикарной жизни. Жизни, которая подразумевает наличие живого платёжеспособного спонсора. В том, что она продается, я нисколько не сомневаюсь. Как и в том, что мне по силам её купить. Ведь за время, что мы не виделись, я здорово поднялся. Интересно, каково оно, знать, что поставила не на того? Жить, понимая, что мой старик не дал ей и десятой части того, что теперь мог дать ей я?

Или она не знает?

Замираю посреди кабинета и растерянно тру лицо.

Какова вероятность того, что она действительно не в курсе моих достижений?

Да нет! Быть такого не может! Мое имя на слуху уже довольно давно. Не нахожу себе места. Меряю шагами комнату. То и дело поглядываю на часы. А время, будто издеваясь, стоит на месте. И ничего… абсолютно ничего не происходит.

Еду домой, включаю телевизор, чтобы заполнить тишину квартиры. Не помню, чтобы раньше она меня так угнетала, а сейчас терпеть нет сил. Распахиваю окно, впускаю суетливые звуки большого города и немного отрезвляющей прохлады.

Определённо, так не должно быть. Я какое-то гребаное исключение из правил. Ну, ведь должны же прошедшие годы хоть что-нибудь изменить?! Даже самый большой пожар со временем гаснет. А я все так же горю. Гребаным костром до неба. И затушить его не в силах даже её предательство, не то что миллионы других разумных на первый взгляд доводов и железных неоспоримых аргументов.

Гребу в ванную. Долго стою под душем, вытираюсь. И залипаю взглядом на собственном отражении. Я многое преодолел, чтобы стать тем, кто я есть. Состоявшимся успешным мужиком, который живет так, как хочет, и ни от кого не зависит. У меня солидная приносящая бешеные деньги компания, я здоров и хорошо выгляжу. У меня настолько все зашибенно, что, кажется, живи и радуйся. И как же дерьмово понимать, что все, к чему я так долго стремился, само по себе – ничто. Так, средство… А цель… цель – это всегда она.

Ненавижу!

Наутро первым делом вызываю к себе безопасника. Ева так и не звонит, и мне нужно понять, какого черта? Что она о себе возомнила?

– У меня к тебе личная просьба.

– Да? – удивляется Юра. Тщедушный такой мужичок. Лучший, кого я знаю в вопросах кибербезопасности. Кладу перед ним листок.

– Евангелина Альбертовна Кошелева. Гонсалес, – вслух читает Кулишов.

– Последнее – это в девичестве, – поясняю я. – Вдова моего отца, – невольно морщусь, озвучив эту непреложную истину. Меня до сих пор от неё передергивает. А как она… как она жила с ним? Спала? Рожала…

Стискиваю зубы.

– А что от меня-то требуется?

– Информация. Особенно меня волнуют источники ее дохода. Сколько тебе понадобится времени?

– Дня два-три. Все же в серьезные базы придется влезть. Сам понимаешь.

– Понимаю.

– Ну, тогда не буду терять времени, – Юра бьет себя по тощим ляжкам и вскакивает со стула. Я не часто позволяю ему похулиганить. И сейчас он откровенно радуется предоставленному случаю. Взрослый мужик, а ведет себя как ребенок. Хмыкаю, подхватываю пиджак и выхожу из кабинета вслед за Кулишовым. У меня на сегодня назначено несколько встреч, которые, наверное, следовало бы отложить, потому что я совершенно не в форме для переговоров.

Я провожу онлайн совещание с Сингапуром по поводу вчерашнего сбоя в работе местного дата-центра, из-за которого мы на два часа ушли в оффлайн, когда ко мне поступает звонок от Юры.

– Да?

– Слушай, ну и работку ты мне подкинул. Я думал, что-то интересное, а тут такой тухляк…

В голосе безопасника звучит непонятное мне разочарование.

– Буду через пару минут. Подгребай ко мне.

Быстро сворачиваю совещание и возвращаюсь в офис, стараясь не бежать. Потому что это, мать его, так по-детски. Но как только Юра объявляется на пороге моего кабинета, терпение окончательно меня покидает.

– Ну, что ты узнал?

– Смотри. Она?

Забираю из рук безопасника протянутый мне планшет и недоверчиво вскидываю голову:

– Ты серьезно? Инстаграм? Я разве просил тебя найти ее страничку в гребаной Инсте?

– Ты просил узнать об источнике её доходов. Это он. Посмотри, сколько у этой барышни подписчиков. А еще у нее собственный канал на Ютьюбе, кондитерский цех и довольно популярное агентство по организации праздников.

– У кого? – туплю я. – У Евы?

– Угу. Занятная барышня. Насколько я понимаю, она довольно известный кондитер. Да ты сам полистай. О ней много инфы в открытых источниках.