Невозможный Роман - Резник Юлия - Страница 8

– Эй, да с тебя ручьем течет! Ты мне весь салон изгадишь…

Аглая резко вскинула голову и зло уставилась на Романа. Выглядела она настолько жалко, что он даже пожалел, что прибавил газу. Не иначе в него черти вселились! Стоило увидеть ее рыжую голову – и всё. Всё его здравомыслие, всё благоразумие и невозмутимость канули в Лету. Рядом с этим пугалом Поляков сам себя не узнавал. Куда только девался степенный респектабельный бизнесмен? Он словно вновь превращался в мальчишку. И ему это совершенно не нравилось!

Роман кашлянул. Отвел взгляд. Включил посильней обогрев, понимая, как сильно Аглая замерзла, и тронулся.

– Стойте! Я только заберу сумку из машины. Там инструменты и все такое… Без них не обойтись.

Поляков послушно остановился. Аглая неуклюже выбралась из салона, но потом, словно передумав, заглянула внутрь:

– Вы же не уедете, оставив меня здесь? – спросила она подозрительно. Чувствуя себя последним мудаком на планете, Роман устало покачал головой:

– Можете не беспокоиться. Вы мне нужны на объекте вовремя.

Один бог только знал, по какому принципу Поляков выбирал, когда к ней обращаться на «вы»… Аглая закусила губу. Еще немного помедлила, решая, можно ли ему верить, и, наконец, захлопнула дверь. Роман скосил взгляд на сиденье. Как бы там ни было, зад Васильевой оставался сухим, но вот что касается всего остального… Роман растер бровь. Чертыхнулся под нос, наблюдая за тем, как Аглая возвращается, и тоже вышел из машины. Где-то в багажнике у него валялась сумка, с которой он обычно ходил в спортзал. Может быть, пожертвовав одеждой, он наконец заткнет пасть некстати проснувшейся совести? И избавиться от этого сосущего стылого чувства стыда внутри…

– Садись назад.

– Зачем?

– Переоденешься. Вымокла же вся… – Поляков смерил Аглаю пренебрежительным взглядом и вдруг запнулся. – Иисусе, а что с твоими штанами?

– С ними все хорошо! – бодро отрапортовала Глаша, с трудом вскарабкиваясь на заднее сиденье. На этом бы их разговор и закончился, если бы Роман, протягивая ей сумку с вещами, не заметил:

– А так и не скажешь. Кажется, что над их дизайном потрудилась стая бродячих собак.

– Это говорит лишь о том, что вы совсем не разбираетесь в моде, – высокомерно вздернула нос Аглая, стягивая с себя куртку. Поляков же изо всех сил делал вид, что не видел ничего интересней проносящегося мимо пейзажа, а сам то и дело посматривал в зеркало заднего вида. Не то, чтобы его интересовало, что там… Да и смотреть, если честно, особенно было не на что, а вот не смотреть почему-то не получалось.

Перед тем как снять свитер, Аглая скрючилась в три погибели, бросила на Полякова опасливый взгляд и, только убедившись, что ему нет до неё дела, быстро стащила вещицу через голову. А потом так же шустро натянула вместо нее принадлежащую Роману тенниску с рукавами.

Ну, вот. Все, как он и полагала. Ничего выдающегося. Разве что грудь чуть больше, чем он мог бы подумать, если бы ему, с какого-то перепугу, такое стукнуло в голову. В общем, грудь – как грудь. Он предпочитал побольше. А вот крупные розовые соски были что надо.

Поляков чертыхнулся и поерзал в кресле.

Подумаешь, встал. Что здесь такого? В конце концов, он молодой мужчина, а перед ним мелькнули какие-никакие сиськи. Хуже было, если бы в положенном месте не наметилось оживления. Тогда все. Сразу пиши пропало. Кивнув своим мыслям, Поляков принялся переключать радиостанции.

Тем временем на заднем сиденье Аглая стащила с себя штаны. Те самые – потрепанные жизнью. На этот раз она особенно не пряталась – тенниска Романа закрывала её едва ли не до колен.

По радио, куда ни кинься, крутили попсовую ересь. Роман фыркнул, вырубая его к чертям. Постучал пальцами по рулю.

– Вы бы в любом случае опоздали на том драндулете. – качнул головой в направлении города Поляков.

– Ну, простите. Не всем же на Кадиллаках разъезжать.

– И то так…

– Я бы раньше выехала, – непонятно почему стала оправдываться Аглая. – Только Дашка, моя дочь, та, с которой вы перепутали…

– Да-да! – нетерпеливо перебил Роман, уже пожалев, что затеял этот глупый разговор. – Так что она?

Аглая склонила голову, пряча улыбку. Смешно ей видите ли! Вот же… Поляков вновь насупился.

– Она забыла с вечера предупредить о том, что в сад нужно принести природные материалы.

– Зачем? – моргнул Роман, судорожно соображая, что под этим термином могут понимать воспитатели Колокольчика.

– Поделки делать. Знаете, такие… – Аглая неопределенно взмахнула пальцами.

– Какие? – переспросил Поляков, залипнув взглядом на её руках. Может, окрас у Васильевой и был ядовитым, но вот с конечностями у той был полный порядок. Никаких тебе щупалец, присущих ядовитым тварям. Руки Аглаи были… красивыми. Этого даже он не мог не признать. Впрочем, расслабляться точно не стоило. Вполне возможно, все компенсирует раздвоенный длинный язык…

– Из природных материалов, – вдруг улыбнулась Глаша абсурдности ситуации.

– Хм… Вы хотите сказать, что сегодня им нужно было принести…

– Ну, я не знаю… шишки там, желуди. Может быть, ракушки или гербарий.

– Твою мать. А я так Женьку закинул…

– Уверена, что в вашем случае воспитатели были готовы ко всему, – не удержалась от поддевки Аглая. Поляков лишь крепче стиснул зубы, а спустя минуту, нарушая натужное, повисшее в салоне молчание, у него зазвонил телефон. Крис-руки-ножницы. Ну, надо же… Еще недавно Роман бы просто отбил звонок, но пять минут назад он не знал, что отвел ребенка в детский сад неподготовленным.

– Ромчик, милый, ты не поверишь… у меня такое случилось!

– Да что ты? А я уж не знал, что думать. Сейчас мне некогда, но за ужином в Милано ты мне все-все расскажешь, да?

Осознав, что рыба все еще на крючке, Кристина ощутимо взбодрилась. Из голоса пропали виноватые нотки, и он наполнился сущим медом:

– Конечно, милый. Милано – это же просто супер! Я давно хотела там побывать. Алекс говорила, что там просто обалденная кухня и такой ше-е-еф!

– Надеюсь, тебе понравится.

– О, да! И еще я так рада, что ты на меня не злишься…

– Ну, почему же не злюсь? Есть такое. Ты все же не забрала из садика мою племянницу и пропала на двое суток.

– Я готова загладить свою вину, – мед был щедро сдобрен жгучими нотками страсти. Роману, впрочем, на это было плевать. Он хотел проучить мерзавку. И у него созрел неплохой план.

– Серьезно? Ты готова сделать все-все?

– Можешь не сомневаться, – томно рассмеялась барышня.

– Окей. Тогда дуй в парк, собирай желуди и шишки, а когда насобираешь полный пакет – привезешь в детский сад Колокольчик. На охране скажешь, что это для Кирициной Евгении. На поделки. Дядя передал.

Глава 6

Вот, значит, как… А ведь Аглая действительно верила в то, что хуже думать о Полякове она уже вряд ли будет. Но он сумел ее удивить. Это же надо – дуй в парк и собирай шишки! И ведь самое обидное – то, что эта влюбленная дурочка поедет, а он и дальше будет ее унижать, пользуясь тем, что его любят.

Мерзавец! Скотина! Моральный урод…

– Глаш, выдыхай, у тебя вот-вот пар из ушей повалит, – развлекался Роман, наблюдая за ней в зеркало заднего вида. На секунду у Аглаи закралась мысль, что весь этот театр предназначен для одного единственного зрителя. Для неё. Но крепко подумав, Глаша все же решила, что Поляков бы палец о палец ради нее не ударил. Зачем? Слишком много чести… А значит, со своими женщинами он и впрямь ведет себя именно так.

– Кажется, вам не терпится мне что-то сказать?

Он был прав. Она бы сказала! Она бы столько ему сказала, что он бы вмиг растерял всю свою спесь. Если бы только именно от этого гада не зависела ее работа! Как ни крути, а Рома-а-ан Георгиевич был ее непосредственным руководителем. И об этом не стоило забывать. Уж слишком часто Поляков выводил ее на эмоции. Непозволительные эмоции, кстати сказать.

Глаша стиснула челюсти, так что хрустнули зубы, и демонстративно отвернулась к окну. Мимо проносились темные бескрайние поля чернозема. Голые озябшие деревья, стыдливо покачиваясь на ветру, будто льнули друг к другу в поисках тепла и зашиты. Серая, нерадостная картина. И хоть Аглая очень любила весну, в самом ее начале не было никакой прелести.