Любовь и прочие «радости» - Резник Юлия - Страница 7

– … поужинать вместе? – кажется, она даже зажмурилась к окончанию фразы.

– К сожалению, сегодня ничего не выйдет.

– Ясно… – с трудом сохраняя достоинство на лице, пробубнила Ольга и на негнущихся ногах пошла к выходу.

– Но можно встретиться на выходных.

Правда? – хотелось прокричать ей. А еще броситься к нему и расцеловать за то, что не оттолкнул. За то, что не затушил холодом несвойственные ей порывы, а даже улыбнулся. И впервые увидев его улыбку, она уже не смогла бы ее забыть. Может быть, поверив в его интерес, Ольга и осмелела? И давай флиртовать напропалую. Я – Ольга бла-бла-бла… А ты кто? А он Гдальский! Как ушат холодной воды… Почему она не сопоставила факты?! В конце концов, ведь даже табличку видела! А в голове все сошлось, лишь только когда он сам представился.

Черт! Было так стыдно! У него таких Оль, как она, наверное, сотни. Нет, не таких… Лучше! Разве мало молоденьких дурочек вьется вокруг состоятельных мужиков? А тут тридцатипятилетняя мать троих детей, которую вчера он застал, наверное, в самом неприглядном виде из всех возможных! А-р-р… О чем она думала?! Но поздно! Поздно было идти на попятный. Кое-как закончила разговор. Даже цену себе умудрилась набить, выдав что-то про телефонный номер, который он может найти в документах. Нет бы просто его написать! А теперь думай – позвонит или забьет на все. Ну, что ж ты за дура, Фадеева?!

Ольга простонала. С трудом оторвалась от двери и поплелась к лифту. Готовя ужин, она не могла отделаться от мысли, что порядком сглупила, усложнив Тихону задачу. Косилась то и дело на телефон, как какая-то школьница, а он все не звонил…

В коридоре загремели замки – мальчишки явились домой после секций. Пока кормила своих обормотов ужином, немного успокоилась, отвлеклась. А когда сыновья разбрелись по комнатам – снова занервничала. Спала плохо. Как в какое-то болото проваливалась. То картинки из прошлого видела, то странные обрывки снов, в которых смешались явь и вымысел. Даже Стасик приснился. Несостоявшийся отец её сыновей.

Нет, Ольга на него не злилась. Теперь уже нет. А тогда, в самом начале, было страшно. И тяжело. Хорошо хоть деньгами помогали. Не сам Стасик, конечно. Его родители. Переводили деньги на карту, как будто откупиться от них хотели. И было это довольно унизительно. Да только Ольга находилась не в том положении, чтобы отказываться от этих подачек. Так, наверное, только в фильмах бывает. А когда тебе нечего есть, гордость… нет, она не испаряется и не исчезает. Она трансформируется в компромисс. Выжили – и ладно. В конечном счете, все было не так уж и плохо. Ольга даже институт умудрилась окончить. Хоть и не с красным дипломом, как могла бы.

Спасли их однокомнатная, доставшаяся от бездетной тетки Ольги, квартира в столице, стиральная машинка, подаренная мэром и те самые ежемесячные переводы Стасиковых родителей. Да и родители Ольги помогали по мере своих скромных сил. По большей части продуктами.

Утром, несмотря на выходной – настроение было ни к черту. И уже ничего не хотелось…

– Ма, а поедем с нами в кино? – предложил Пашка, чутко уловив её хандру.

– Не хочу, Паш. Я сегодня планировала убраться в шкафах.

Она и начала в них убираться, чтобы не сидеть возле проклятого телефона. Но убрав в чехлы зимние куртки, все бросила и взялась за планшет. Любопытство снедало. Она загуглила «Тихон Гдальский» и открыла вкладку с фотографиями. Их было не так, чтобы много, но и не мало. Достаточно, чтобы удовлетворить собственный интерес. Видный он все же мужик… Хоть и не сказать, что красивый. Тихон другим цеплял. Мужественностью, харизмой, исходящей от него аурой власти.

На многих фото он был запечатлен под руку с бывшей женой. Той, из-за которой он всего и лишился… Ольга прекрасно помнила озвученную Ниной Васильевной версию жизни Тихона. И удивлялась такому вот совпадению. Ведь, фактически, она узнала Гдальского чуть раньше, чем он её. Интересно, пироги-то у него удались?

Телефон ожил, когда Ольга окончательно скисла.

– Оля? Привет. Это Тихон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Оу, привет… – затараторила она, костеря себя и за срывающийся голос, и за поспешность, с которой схватила трубку. Еще, чего доброго, подумает, что она только и ждала, когда он позвонит. И пусть, что именно так и было. Гдальскому-то зачем об этом знать?

– Хм… Я насчет ужина.

– На ловца и зверь бежит, – улыбнулась Ольга. – Я как раз думала о том, что здесь внизу неплохой стейк-хаус.

– Хм…

– Что-то не так? – насторожилась Ольга.

– Да как сказать? Проблемы у дочки и… В общем, как ты смотришь на то, чтобы перенести наши планы?

Ольга облизала губы и медленно осела на стул. Как она смотрит? Да бог его знает… В конце концов, они и не договаривались на какую-то конкретную дату. Они вообще ни о чем не договаривались.

– Что-то серьезное?

– Не знаю. Непонятно еще ничего. Просто настроение ни к черту.

Ну, какой у него все же голос! Мужественный, размеренный. Чуть с хрипотцой, которая как будто царапала что-то потаенное у неё внутри.

– В общем, ты, Гдальский, собрался киснуть.

– Эээ… Думаешь, дерьмовый план?

– Еще бы. Тебе нужно отвлечься… Вкусно поесть для начала. И не говори, что сочный стейк в два пальца толщиной не поднимет тебе настроение.

– Черт! Звучит заманчиво…

Такие они – мужчины. И пусть Ольге было немного обидно от того, что возможность вкусно поужинать возбудила Тихона, похоже, куда больше, чем предстоящая с ней встреча, она не стала расстраиваться. Это Гдальский еще не видел её при полном параде. Возможно, ей удастся составить достойную конкуренцию мясу средней прожарки.

– Как насчет шести? – взяла быка за рога Ольга. Терять ей уже, похоже, было нечего. Да и вряд ли Тихон из тех, кого женский напор может напугать.

Несколько секунд, в течение которых Гдальский, похоже, обдумывал её предложение, для Ольги растянулись до бесконечности. Наконец, он хмыкнул:

– Добро. Я заеду за тобой в шесть. Идет?

– На лифте заедешь? – почему-то улыбнулась Ольга.

– На нем. Тогда до вечера?

– Да, до встречи.

Ольга отбила вызов и совершенно по-детски подпрыгнула, подняв руки над головой. Поймала в зеркале свой ошалевший взгляд. Приблизила лицо вплотную. И тут же нашла в себе кучу несовершенств. Корни немного отрасли, красивый шоколадный оттенок волос чуть вымылся. Из хорошего – синяки уже пожелтели, и их было гораздо проще загримировать. Да уж! С таким набором ей Гдальского не покорить, а значит… Ольга снова схватилась за телефон.

– Тёмочка! Солнце мое бирюзовое, все пропало!

Тёмочка был ее парикмахером. Или стилистом, как он сам себя величал. Познакомились они давно. Тысячу лет назад, когда тот, только-только после училища, пришел работать в захудалую парикмахерскую при бывшем доме быта. Народ тогда был еще диким. Манерный мальчик, от которого за километр веяло голубизной, не вызывал абсолютно никакого доверия у золотозубых сторонниц химической завивки – постоянных клиенток того заведения. А Ольге было вообще все равно, кто ею займется. Она в тот день выбралась в парикмахерскую впервые за полтора года и была счастлива просто от осознания самого этого факта. Ну, а Тёма… он не только оживил ей прическу. Он её саму, кажется, оживил. И с тех пор они как-то прибились друг к другу.

– Не ори, мать… – простонал друг, когда она до него таки дозвонилась.

– О, нет! Только не говори, что у тебя была веселая ночка! И что ты занят, тоже не говори!

Вообще-то Тёма был занят постоянно. С тех пор, как они познакомились, многое изменилось. Артем стал востребованным модным мастером, чьи услуги себе могли позволить разве что звезды да жены каких-нибудь олигархов.

– Да что ж ты орешь! Башка раскалывается… Просто тихонечко прошепчи, че тебе надо в такую рань!

Она и прошептала. В общем, Тёма таки почтил её своим присутствием. Явился часа в три, когда она уже утратила всякую надежду. Буркнул что-то вместо приветствия и сразу же принялся раскладывать инструменты, кисточки, ножницы, фен…