Водный клан (СИ) - "shellina" - Страница 15

— Хорошо, по рукам, — Павел улыбнулся, мы стиснули друг другу ладони, и он принялся, насвистывая, руководить прибежавшими лаборантами, которые принялись аккуратно разбирать рамку. Я же повернулся к Эльзе. — Поехали домой.

Пока мы ехали, я вел себя прилично, во всяком случае, воздержался от того, чтобы потискать жену на глазах у водителя. Когда же мы остановились перед входной дверью, Эльза тихонько вздохнула.

— Мне нужно съездить к отцу. Перед тем, как ты вышел оттуда, — она не уточнила откуда, но этого и не требовалось, — мне пришло уведомление от отца. Он просит меня заглянуть к нему в офис, чтобы обсудить какое-то дело. Я постараюсь скоро вернуться.

— Хорошо, езжай, я все равно сегодня не работоспособен, — кивнув, я открыл дверь и прошел в дом.

— Добро пожаловать домой, Виталий Владимирович, — ко мне подскочил Денис, выглядевший растроганным. — Какое счастье, что вы к нам вернулись.

— Да уж, счастья через край, — я хмыкнул и пошел к кабинету, прекрасно понимая, что пока не оценю масштаб катастрофы, не смогу ничем заниматься, даже ванну принять.

Стоя перед картой зала Совета кланов, я мог только от души материться сквозь зубы. Все, все что нажито непосильным трудом, как говорил один персонаж, полетело в тартарары.

— Сегодня у нас действительно праздник, — я резко обернулся, чувствуя, как погружаюсь в стихию с головой. Черт, вот зачем так пугать?

— Я бы не рекомендовал вам вот так подкрадываться ко мне, Андре, — она же лишь улыбнулась, с какой-то жадностью глядя мне в глаза. В руках у нее были два бокала с вином.

— Это завораживающее зрелище, — прошептала она, хрипловатым голосом, а ее зрачки дрогнули, расширяясь. Я снова выругался, теперь уже мысленно, и оборвал связь со стихией. — Ваши глаза, они изменились, стали бирюзовыми.

— Вот как, — криво усмехнувшись, я прошел к креслу, чтобы скрыть возникшее напряжение. — Интересно знать, почему.

— Да, это очень интересно, — Андре подошла ко мне и протянула бокал. — За возвращение.

— Отличный тост, — прилично отхлебнув вина, я расслабленно откинул голову на спинку кресла и поставил бокал на стол. Как-то мне нехорошо. Я попробовал встать, но не смог, предметы двоились перед глазами, и сильно кружилась голова. — Что в вине? — сумел выдавить я из себя.

— Ничего особенного. Всего лишь немного возбуждающих средств, ну и то, что лишает мужчину возможности сопротивляться, — Андре подошла ближе, поставила бокал на стол, а потом села ко мне на колени. — Я правда не хотела. Но, на меня как-то странно действует тот момент, когда вы призываете дар. Очень сильно действует. Так почему же я должна мучиться в одиночестве, если есть возможность удовлетворить и возбуждение, и любопытство, — я так и знал, что она нимфоманка.

— А что, Бойнича в свое время ты так же накачала?

— Я не виновата в том, что вы такие закоренелые консерваторы, — прошептала она мне в ухо, обжигая горячим дыханием.

Пока я вяло пытался заставить себя думать здраво, она стянула через голову блузку и отшвырнула ее на пол, а я почувствовал, как лоб покрылся потом, а кровь прилила к щекам и к еще одной части тела. Да что со мной, вашу мать? Чтобы снизить накал этой отравы, которой меня опоили, я рывком слился с даром. Вот только то обычное холодное равнодушие на этот раз не приходило. Наоборот, пришла необоснованная ничем агрессия, которая даже не стала бороться с желанием, а слилась с ним.

— Ты пожалеешь, — прорычал я, все еще не в состоянии поднять руки, чтобы сделать что? Вот прямо сейчас я не мог ответить на этот вопрос.

— Возможно, — Андре прижалась ко мне и тихонько застонала, — но это будет потом. — И она обхватила мою голову, как делал совсем недавно я с Эльзой и поцеловала.

Глава 8

Я не мог сопротивляться. Это было выше моих сил. И когда мне все-таки удалось поднять руки, то я не спихнул Андре, как планировал, а наоборот, обхватил ее бедра, вжимая в себя, скорее всего, оставляя синяки на шелковистой коже, но мне было плевать, и ей, судя по всему тоже. Она расстегнула камуфляжную куртку, практически снятую мною с трупа, и я почувствовал ее губы на своей шее, спускающиеся все ниже…

— Да что с тобой происходит?! — вопль, внезапно раздавшийся в голове, высокий и визжащий на таких мерзких частотах, что, казалось, с меня сняли полчерепа и теперь водили наждачкой по оголенным нервам, мигом отрезвил до такой степени, что ни о каком возбуждении речи уже вообще не шло. — Почему я никак не могу с тобой связаться?! — вот сейчас я застонал, подался вперед и завалился на пол, подмяв под себя Андре, но тут же скатился с нее, зажав голову руками, потому что ощущение, что она сейчас лопнет, разорвавшись, как тот зеленый колобок, разукрасив комнату элементами моих мозгов, только усиливалось. Я хотел призвать дар, чтобы хоть немного снизить это давление, но как только тот отозвался, голову буквально сжали в тиски и резко надавили со всех сторон, после чего тот слабый отозвавшийся на мой призыв отголосок быстро ретировался, оставив меня одного разбираться самостоятельно с тем, что сейчас со мной происходило. Как только дар свернулся внутри меня клубочком и окончательно затих, в голове раздался такой мощный гул, словно надо мной взлетело с десяток самолетов, тем самым, буквально на несколько секунд дезориентировав в пространстве. Как только я вспомнил где я, кто я, и что со мной происходит, я разлепил непослушные губы и просипел, наплевав на то, что говорю вслух, и что где-то здесь находится Андре. Плевать на нее, но, похоже, ее зелье пробило или облегчило некий барьер в моем разуме, и Система смогла нащупать эту брешь, чтобы устроить мне веселое похмелье, вторгнувшись в мою голову, не заботясь об обходных путях.

— Я был в коме, я три гребанных месяца лежал в коме…

— Это всего лишь отговорка! — не выдержав, я закричал, потому что эта дрянь решила меня наказать по полной программе за то, что я столько времени был вне зоны доступа, и еще больше повысила диапазон. — А последний час ты тоже был в коме?!

— Сава! Что с тобой? — откуда-то издалека донесся перепуганный женский голос, но сообразить, кому он принадлежит, я был уже не в состоянии. И едва прохладная ладонь дотронулась до обнаженной кожи плеча, все внутренности скрутил жесточайший спазм, и меня вырвало под непрерывный гул в голове.

— Разберись с Волковым! — между спазмами я слышал голос, который только усиливал мое совершенно незавидное состояние. — У тебя полгода! — судя по тому мощному, буквально оглушающему грохоту, словно в пустом помещении кто-то выстрелил из пистолета рядом с ухом, эта сучка разорвала связь, буквально хлопнув дверью напоследок.

Кто-то тронул меня за плечо. Подняв голову, я увидел стоящую передо мною на коленях Андре, уже одетую и перепуганную, но тут меня скрутил очередной спазм, и меня в очередной раз вырвало, по-моему, прямо на Андре, но мне было на ее испачканную блузку насрать. Это она виновата, что Система смогла прорваться в мою черепушку и сейчас пытала меня, в прямом смысле этого слова.

Гул усилился, и в голове что-то взвизгнуло, а потом наступила тишина. Тело сотрясали последние спазмы, а попытки призвать дар не приводили к успеху, даже того слабого отголоска, что был вначале, не наблюдалось, что не слишком радовало. Похоже, эта сука еще больше эволюционировала, и как-то заблокировала мои попытки подлечиться, главное, чтобы эта тварь не разорвала связующие с даром нити навсегда. Боль ненадолго отступила. Не ушла совсем, а притихла, тем самым дала возможность соображать. Но вместо того, чтобы обдумывать, что же произошло, мои мысли постоянно скатывались к Светлане Овчинниковой. Надо ее как-то задобрить, соблазнить на крайний случай, сделать что угодно, что она попросит, лишь бы она помогла мне раскопать могилу моего безумного папаши, и подняла труп для того, чтобы я смог долго и с непередаваемым удовольствием бить его, и упокоивать снова и снова, пока не надоест. Как в его башку вообще пришла мысль о создании этого существа? Потому что Система уже давно не представлялась мне всего лишь охранной сетью, отслеживающей все, включая намерения. Она и только она, стоила ему жизни и жизни его настоящего сына. И сошедший с ума Лосев — лишь продолжение последствий этого безумного эксперимента в стремлении возвести в себя ранг Бога. Не туда вкладывал свою энергию Игнат, вписался бы в эту тему и уже давно бы был возведен в ранг святых, причем посмертно, ну хоть с последним пунктом у него получилось. Я не удивлюсь, если и Бойнич, в конечном итоге, будет бегать голяком по улицам и фиги воробьям показывать, это в том случае, если я доживу до того момента и увижу столь душераздирающее зрелище.