Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Тюрьма (СИ) - Литов Михаил - Страница 14
— Вы, кажется, перебрали в кафе…
— Это мне минус, но Бог попустил, Бог простит… А вы проявили невиданное благородство, для нашего медвежьего угла даже неслыханное! Надо бы еще веры исполниться.
— Там сдавили, среди прочих, еще мужичонку, по виду школьного учителя или фельдшера из чеховского рассказа.
— Увлекаетесь литературой? Но нельзя без разбора. Боратынским еще можно увлечься, а Волковым не стоит, он устроил театр, который есть бесовское изобретение и наваждение в чистом виде для неокрепших душ.
Якушкин наконец освободился от священниковых мускульных схватываний, взглянул на собеседника высокомерно и, заложив руки за спину, неторопливо побрел по направлению к Причудову, говоря на ходу:
— Так я про того мужичонку… У него верхнее веко на одном глазу буквально сплющило нижнее, словно под страшной внешней силой, а другой глаз расширился до невозможного, и он им смотрел на меня, как на исчадие ада. Вот вам и благодать. Этот человек, я думаю, из тех, кто толкует вкривь и вкось гибель судьи, о которой я уже кое-что слышал. Он до того мне стал противен, этот человек, что я сейчас, думая о нем, рад был бы обернуться следователем, докопаться до истины и тем повычистить из некоторых мозгов всякую грязь и бредни. Да у вас тут, сдается мне, авгиевы конюшни, и я…
— Не приведи Господь обернуться вам следователем, а тем паче Геркулесом, — перебил по-прежнему не отстававший отец Кирилл с какой-то серьезной опаской, — это было бы вопреки вашей миссии. Мы тут, я и Причудов, хорошо понимаем Филиппова, а он бы такое превращение осудил. К тому же следователей нам вполне хватает, чего нельзя сказать об истинно верующих. Ну, разве что в литературном плане, то есть возьмите на вооружение разработанный в современных художественных течениях психологизм да исследуйте, раз уж вам так хочется глянуть на убийц, даже некоторым образом самолично разоблачить их и при этом не оставить сочинительство…
— Еще Орест Митрофанович, размышляя вслух о смысле и сущности жизни, присовокуплял, что она есть не что иное, как сон.
Отец Кирилл вопросительно воззрился на Якушкина. А что его удивляло? Что Якушкин, упоминая Причудова, высказался о нем так, словно того уже не было на земле? Что же, собственно говоря, поразило священника, человека благородного, восторженного, довольно просвещенного? Может быть, то, что он, поддавшись соблазну провести с Якушкиным душеспасительную беседу, а это всегда не в последнюю очередь полезно и для зачинщика подобной беседы, не нашел нужных, убедительных, идущих от твердынь богословия слов и говорил немножко невпопад?
— В общем плане, — произнес он задумчиво, — оно, может, и так, и жизнь является сном, но отдельные сны живущих, иначе сказать, сны современности, они, знаете, очень похожи на выдумки людей отнюдь не спящих, зато хитрящих вволю и при этом не задающихся вопросом, для чего они хитрят и выдумывают. Вот, в частности, создатели фильмов, у них как заведутся на экране зэки, разные там блатные и приблатненные, так уже не обходится без кривляния и какого-то немыслимого жаргона. А я в последнее время плотно общаюсь с этими самыми зэками и не вижу кривляния, не слышу жаргона. Если и есть, то в очень умеренных дозах, как бы между делом. Так для чего те хитрецы привирают, портят правду? Это буффонада? Думаю, Бог мне простит, если я скажу пару нелицеприятных слов также о высоколобых, немножко покритикую нынешних интеллектуалов. Нехорошо… Говорят порой красиво, и то будто барабан стучит, а то скрипочка вступает, нежно так заливается в своем продолжительном пиликанье. Но ни в том, ни в другом случае не видать живой души, ни в каком случае не ощущается, не чувствуется она у них. Получается, живая душа пропадает где-то в безвестности, может, и мучается почем зря, а им, высоколобым, хоть бы что… Согласитесь, такие сны, если мы по-прежнему живем на земле с думой о небе, а не тонем в водах забвения, грезя о земном рае, такие сны нам ни к чему и даже просто-таки скверны, как некоторые вещи у Салтыкова-Щедрина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Но у Салтыкова-Щедрина все вещи скверны, особенно если взглянуть глазами человека, наделенного, как вы, правом вязать и решать, — возразил Якушкин.
— Почему же? — Отец Кирилл приятно улыбнулся. — Про господ Головлевых у него как раз очень отлично. Я читал. И я твердо положил ни при каких условиях не уподобиться незабываемому и неподражаемому Иудушке Головлеву, а ведь это вполне возможно даже для наделенного указанным вами правом человека.
Наконец трапеза завершилась, и поехали дальше. За окном автобуса проносились унылые улицы Смирновска. Батюшки, после трапезы заметно повеселевшие, гоготали, похрюкивали; не замечая сидящих бок о бок с ними мирских людей и не заботясь, что производят на них невыгодное впечатление, они обменивались дурацкими шутками, изображали заключенных, художественно предваряя встречу с ними, монстрами и шутами и под занавес побаловали себя странной игрой, сутью которой стало выбрать из их среды не заслуживающего иной участи, кроме как навсегда остаться в лагере. Широкие, багровые лица этих людей в рясах в конце концов внушили Якушкину непреодолимое отвращение. И только отец Кирилл отмалчивался, не принимая никакого участия в разыгрывающейся комедии, — он-то успел полюбить свою лагерную паству, всей душой скорбел о ее лишениях, и сердце его болезненно сжималось, слушая вздор собратий о мрачном мире, которого они не знали и к встрече с которым теперь столь легкомысленно и как бы непринужденно готовились.
Якушкин принялся нашептывать священнику в ухо:
— Раз уж речь зашла о фильмах, я скажу следующее. Приходилось мне слышать в интеллектуальных и разбирающих религиозные вопросы кинолентах рассуждения о католиках, о протестантах, даже о буддистах, но об умственной мощи православных — ничего. И православие само в этом виновато, не дает пищи интеллекту. Живот есть, а ума не видать.
— Помилуйте, — рассмеялся наконец отец Кирилл, — какие же там интеллектуальные достижения у католиков и протестантов! За буддистов не скажу, они вроде как в стороне и, на мой взгляд, не очень говорливы, больше отмалчиваются. А о тех… Я читал. Словоблудие, схоластика. Маритен! А что Маритен? Впрочем, не читал, врать не буду. Не читал, и вам не советую. Почитайте лучше Стефана Яворского. Голова!
— Но еще Самарин прищучил этого Стефана, так что же нам теперь? возвращаться на старое пепелище? Но это Стефан, предположим, пес, я же, положа руку на сердце, нет, никакой не пес, и притчевое возвращение на прежнюю блевотину мне, как говорится, не к лицу. Вы, батюшка, все шутки шутите, а у меня, между прочим, дурные предчувствия и взгляд на будущее крайне пессимистический, нездоровый… И очень жаль, что ваша живая душа об этом не догадывается.
Когда подъехали к колонии, майор Небывальщиков, маленький и круглый, в долгополой, как бы не по росту шинели, запыхавшийся, словно только что участвовал в гонках, выбежал навстречу гостям. Его просторное и будто парообразное, в любую минуту готовое улетучиться лицо буквально трещало от улыбки. Сейчас он забыл о своих мучительных поисках смысла бытия или хотя бы крупиц более или менее прочного понятия, что это бытие собой представляет, и думал лишь о восторгах, которые вносил в постылую жизнь колонии, в души ее жалких обитателей визит митрополита. Тут тоже ждала высоких гостей трапеза, но после освящения, а к нему не мешкая и приступили.
Уверовавшие осужденные потрудились на славу, хотя неумелость, кустарность их изделий все же сильно бросалась в глаза. Комната, избранная для священнодействий, теперь и впрямь напоминала внутренности храма, к тому же все было новеньким и ярко сверкало. Батюшки выразили восхищение творением лагерных умельцев с некоторым, может быть, преувеличением, желая ободрить несчастных узников, а отчасти и примять страх, внушаемый им незнакомой обстановкой и опасной близостью преступных элементов. Помещение было небольшим, а в него набилось столько лагерников, офицеров и попов, что митрополиту осталось совсем немного места для его маневров. Но он был опытен, и обряд прошел как нельзя лучше, с подобающей серьезностью и торжественностью.
- Предыдущая
- 14/119
- Следующая