Мальчишник. Райское наслаждение - Рощина Наталия - Страница 9

В женщинах, с которыми он был близок на стороне, Гордей прежде всего ценил непоказную чувственность. Этого у него было в достатке дома. Лариса играла роль страстной женщины, которой попросту не повезло с мужчиной. Она даже позволяла себе обвинять его в отсутствии желания, в той надоевшей обоим комедии, которая разыгрывается у них в спальне. Гордей отмалчивался, выслушивал истерики жены с поразительным равнодушием. Он никогда не думал, что может быть таким. Порой он чувствовал себя виноватым, но это чувство быстро улетучивалось, когда он покупал очередной дорогой подарок Ларисе без всякого повода. Самое интересное, что это на какое-то время действовало. Голубев понимал, что в его сердце давно уже нет никаких чувств к жене, он — свободен. Свободен от любви, надежд, обязательств. Чем лучше он это понимал, тем охотнее вступал в ни к чему не обязывающие отношения на стороне. Все эти женщины занимались с ним сексом ради самого секса. Они видели в нем мужчину, они желали слиться с ним, ощутить в себе его плоть, качаться вместе с ним на горячих волнах оргазма. Этот раскаленный сгусток энергии помогал ему внешне выглядеть все так же уверенно. Он дарил щедрые подарки и легко расставался с очередной страстной любовницей. Очередное расставание сулило перспективу нового знакомства. Голубев не осознавал, насколько стал зависим от этого состояния вечного поиска партнерши на одну ночь, на неделю, на более долгий срок, но на тех же условиях абсолютной свободы.

Увидев впервые Васю, Голубев точно знал, что перед ним женщина, с которой у него все могло бы сложиться иначе. Ее не идеальные, но весьма привлекательные формы, манера говорить, волны рыжих роскошных волос — все это возбуждало его фантазию. Мысленно он уже видел ее своей любовницей, самой желанной. Он представлял, как она будет стонать в его объятиях. Голубев чувствовал, что не сможет отказываться от нее так быстро, как это бывало с ним раньше. Василиса — женщина особенная, этого нельзя не заметить. Он даже боялся загадывать далеко вперед, сомневаясь уже не в себе, а в Василисе. Ему казалось, что вопрос надо ставить иначе: как долго она захочет быть с ним? Но Лузгин оказался проворнее. Гордей испытывал жгучую ревность. Неужели он ошибся, и девица предпочла толстый кошелек и связи его босса? Не растерялась. И свадьбу сыграли быстренько, и в знойную Испанию укатили, подальше от любопытных глаз. Но, даже содрогаясь от злости, Голубев не мог не признать, что до сих пор находится под впечатлением от этой женщины. Теперь чужой женщины, жены его босса, друга, на которую он не имеет права. Нет, он даже будет пытаться стать ей ближе, втереться в доверие, а потом воспользоваться рядовой семейной ссорой. В его практике такое бывало не раз, но это путь к кратковременной связи, которая тяготит обоих. Ему нужно не это, не так. Вася осталась для него недоступной, что в какой-то степени подогревало интерес Голубева. Даже осознавая, что это жена его босса, Гордей не мог выбросить ее из головы. Василиса принадлежала к тому типу женщин, которые завораживают, лишают способности мыслить рационально. Здесь преобладают эмоции. Поэтому Гордей понимал отчаянное желание Лузгина не потерять эту женщину. Наверняка у них не все гладко. Лузгин может ничего не рассказывать, Голубев и сам все видит, слышит, анализирует. Собственно, у него тоже в свое время была подобная ситуация. Не каждая женщина и не сразу может привыкнуть к такому распорядку жизни, который предлагает супруг, связанный с большим бизнесом. Лев давно в упряжке, от этого зависит его репутация, благосостояние. Но с появлением семьи ему нужно внести некие коррективы в свою работу.

Даже без советов со стороны Лузгин понимал, что жизнь занятого холостяка и не менее занятого мужа должны разниться. У женщин, занимающихся исключительно домашним хозяйством, все укладывается в схему: дом, муж. Если в этой важной цепочке есть слабое звено, то жди не самых лучших времен. Здесь важно не пропустить намечающийся кризис. Теперь только от Лузгина зависит будущее их отношений, какими они окажутся, к чему придет молодая семья. Их браку еще и года не исполнилось — критический период, когда возможно самое непредвиденное.

— Да ты не тушуйся, Лузгин, — Гордей добродушно улыбнулся. — Я тебя понимаю. За такую женщину нужно бороться.

Лев встал из-за стола, подошел к окну. Спасительные окна, они словно созданы для того, чтобы прятать взгляд. Значит, его рассекретили. Да, вот уже почти год, как Лузгин имеет удовольствие быть женатым на этой женщине, а его чувство не ослабевает. Сила его чувств не поддается описанию. Вася сумела сделать то, чего не удавалось никому: в цепочке бизнес — семья она все поменяла местами. Теперь это рыжеволосое чудо для Лузгина на первом месте, и Голубев это понял. Лев не ожидал такой проницательности со стороны партнера. Отрицать очевидное было бы глупо. Зачем лгать, когда можно просто согласиться. Лев почувствовал, как загорелись щеки — реакция чисто женская, от которой страдают и мужчины. Повернувшись к Гордею, Лева поднял руки вверх в знак того, что считает себя побежденным.

— Ты меня вычислил, Леонидович.

— Не так уж сложно.

— Теперь, когда ты понял мой маневр, ты поедешь без меня в Лас-Вегас?

— Нет, дружище, — Голубев покачал головой и погрозил указательным пальцем. Наверное, это должно было означать окончательное решение. — Теперь тем более не поеду.

— Почему? — изумился Лузгин.

— Потому что я не позволю, чтобы личное у нас вышло на первый план.

— Отвечай за себя, я-то при чем?

— Пока бизнес первичен, мы на коне. Стоит один раз забыть о своих прямых обязанностях, вскорости он отступит на второй и третий план, а это уже игра, а не работа для настоящих мужчин. — Гордей включил очиститель воздуха, закурил. — Ты же не станешь спорить со мной?

— Не стану.

Лузгин сдался неожиданно для самого себя. Он вдруг подумал, что есть еще один способ удовлетворить всех: поехать, взяв Васю с собой. Иногда он делал это. Хотя ему очень этого не хотелось. Рядом с ней он не мог сосредоточиться, она отвлекала его от дела. А она все просила его об этом. Пожалуй, если поездка предстоит длительная, то почему бы Васе не поехать вместе с ним? Об этом он поговорил с женой в тот же день. Но не только Гордей удивил Лузгина своей проницательностью, упорством и серьезными доводами. Вася вдруг заявила, что никуда не поедет. Сначала Лев подумал, что это — женский каприз. Нужно предложить по-другому, уговаривать, рассыпать комплименты. Наверное, ни одна женщина в мире так не нуждается в них, как его жена. Лев сделал все, что, по его мнению, следовало в этом случае сделать, но теперь Вася проявила удивительное, ничем не объяснимое упрямство. Вскоре она выдвинула достаточно весомый довод, связанный с собственным здоровьем, и Лузгин сдался.

Голубев выглядел абсолютно счастливым. До аэропорта они доехали на машине фирмы, и Гордея словно прорвало. Он говорил без умолку, прерываясь лишь на перекус, кратковременный просмотр телевизора или очередной глоток коньяка.

— Нам еще в самолете лететь, — решил напомнить Лузгин, когда Гордей указал ему на рюмку ликера «Куантро».

— Что ты, как баба, ликер лижешь. Давай по коньячку.

— Нет, спасибо, я не хочу.

— Брось, Лева! У нас намечается такой отрывной мальчишник, а ты решил поститься.

— Я просто еду в аэропорт, а потом буду просто лететь в самолете.

— А потом будешь просто общаться с солидными дядями, заключать сделку века.

— Не преувеличивай, пожалуйста.

— Я все равно раскручу тебя, дружище. Такой постной физиономии больше одного дня я не выдержу. — Гордей поднял еще одну рюмку с коньяком. — За твое возрождение, страдающий ты мой.

— Спасибо, любезный, — Лузгин удивлялся, что позволяет Гордею так разговаривать.

Никто не позволял себе даже малейшей фамильярности в общении с ним. Голубева иногда заносило, но Лев прощал ему эту слабость. За долгие годы, что они проработали плечо к плечу, в их отношениях было столько трудностей, столько взлетов, невероятных падений, но Гордей показал себя человеком, на которого можно положиться. Вот это и было причиной того, что Лузгин смотрел сквозь пальцы на некоторые слабости своего партнера. У каждого свое.