Шакалы пустыни (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 63

— Но жрать нужно все же поменьше, – молвила шпионка вслух. – И на сосиски не налегать.

Последнее Дикси предпочла не расслышать, все всматривалась орлино-лупоглазым собачьим взором в неведомые берега, перебирала лапками, надеясь на вольные оправления нужд и незабываемые схватки с луксорскими крысами и мышами. Эх, молодость-молодость. Впрочем, можно понять.

Понять Катрин  понимала, но сходить с борта «Неаполя» все равно не хотелось. А еще больше не хотелось прямолинейно брехать гражданину барону. Давненько шпионка не чувствовала себя так спокойно рядом с мужчиной. Нет, ничего такого… романтичного, просто человек на редкость тактичный, и, что немаловажно, умеющий вести интересные разговоры.

Конечно, уровень эрудиции сравнивать смешно – Катрин сознавала, что она всего лишь студентка-недоучка, но все же недоучка с определенным жизненным опытом. И как-то получалось, что больше говорили не о Египте и путешествии, а о минувшей революции и ее последствиях. Едва ли гражданин Денон рискнул бы вести подобные разговоры с кем-то из соотечественников, но тут молодая дама, к тому же иностранка, уж какая политика – исключительно легкий флирт и несерьезная болтовня о Париже, пусть офицеры завидуют. Офицеры «Неаполя» завидовали, но не особенно – понятно, завела красотка-вдова себе престарелую дуэнью мужского пола, спряталась-заслонилась от настоящих искушений. А разговоры, тем не менее, оказались жутко любопытными. Когда-то в прошлом пару раз касались подобных тем в беседах с товарищем Попутным. Но Витюше вечно было некогда, да и должность-погоны заставляли опытного человека кое-что «фильтровать». Абсолютно разные люди московский полковник и барон Денон, как происхождением и званием, так и судьбой. Но чем-то и похожи. Например, к выводам о месте человека в обществе и о развитии этого самого общества приходят к очень схожим. Однако парадокс. Катрин догадывалась, что понимание некоторых сугубо философских, но жизненно важных идей ей весьма пригодится в будущем. Если оно, будущее, вообще случится.

А пока был Луксор, все же оставленный Мурад-беем без решительного сражения, ждали древние храмы и некрополи, столь манящие бывшего барона, а ныне научно-военного художника. А археологическая экспедиция готовила тайный рывок абсолютно в иную сторону. Увы, опека художника и офицеров штаба Дезе деятельным экспедиционным работникам в данный момент мешала.

У всех свои интересы, такова жизнь.

…— Нельзя без торга! Приличья есть приличья, – уже не в первый раз возмущалась консультантша-переводчица.

— Я понимаю, милая мадмуазель Анис, но что же поделать? Нам нужны именно приличные лошади. Хотя за такую цену они должны быть воистину из султанской конюшни, никак не иначе… – сокрушался Вейль.

На деньги шефу было наплевать, но ситуация складывалась двусмысленная. Французские войска находились в городишке четвертый день, и местные цены подскочили немыслимо. Собственно, «археологи» и не пытались купить приличных скакунов, речь шла о найме, но с этим тоже не складывалось. Катрин от участия в процессе старалась дистанцироваться: имелись подозрения, что «найм» здесь обернется иным видом товарно-денежных отношений, так что незачем лишний грех на душу брать.

…— Сами-то лошади вполне приличные, – бубнил шеф. – Как думаете, Катарина?

— Подойдут. Под вьюки лучше взять тех трех, они поспокойнее. Анис, в меру торгуйся и договаривайся, – намекнула Катрин.

— Слушаю и исполняю, – не без доли надменности известила безносая девчонка и вновь заговорила с хозяином лошадей.

Лошадиный владелец широко улыбался, жестикулировал, а во взгляде мелькала  откровенная издевка над глупыми гяурами. Экий тонкий психолог и удачливый коммерсант. Хамло принильское. Да, нужно именно у него нанимать. Луксорец шпионке не нравился, жарища, поведение переводчицы и ближайшая перспектива гробокопания нравились еще меньше. Эта штрафная археологическая служба – сущее дерьмо.

Вейль начал отсчитывать аванс – хозяин лошадей и переводчица высокомерно делали вид, что не смотрят, лишь косились, явно пересчитывая монеты про себя. Анис сильно нервничала, капрал Бомон, опершись о мушкет, безотрывно разглядывал верблюдов в загоне – все это было очевидно напрямую связано, и этот факт только шеф со своим великолепным «недомыслием» был способен игнорировать. Любовных и иных интриг в действующем полевом подразделении Катрин по старой памяти не любила.

Хотя от них и польза случается – вот архе-профессор места себе не находила от нетерпения и чуть ли не пинками всех торопила, а нынче внезапно отвлеклась, вспомнила, что у нее на «Неаполе» имеется срочный организационный вопрос, удалилась на флагман и скучной возне с лошадьми не мешала. И то хорошо.

Уладив «лошадиный вопрос», археологи вернулись на «Шеп».

— Что ж, остается отдохнуть, дождаться возвращения профессора и выехать по утреннему холодку, – борясь с зевотой, молвил шеф. – Да, еще будьте любезны Дикси не перекармливать – не больше половины сосиски. Собака должна быть резва и хищна!

— А мы что, с собой и ноутбук берем? – вновь заподозрила недоброе Катрин.

Вейль заверил, что компьютер вышел из строя надолго, если не навсегда, опасаться нечего. Но собачьего чутья это обстоятельство не отменяет, так что Дикси может пригодиться. Пусть это и крайне маловероятно. Но поскольку под собак такой породы отдельных лошадей нанимать не обязательно, пусть псинка съездит, хуже не будет.

Поговорили о сосисках – питаться ими никто из двуногих членов экспедиции уже не рисковал, видимо, оставшийся запас в неполную сотню банок полностью отходит собачьему составу. Потом обсудили текущие вопросы: Катрин была против участия в завтрашней операции доктора-«Креста», обосновывая это неумением эскулапа держаться в седле и его полной практической ненужностью. Вейль по сути дела был согласен, но напоминал, что доктор еще и акционер, имеет право лично поучаствовать (и проконтролировать) в долгожданном моменте обогащения.

Катрин поморщилась:

— Никакого чувства долга. Мсье аудитора ваш коновал бросает в беспомощном состоянии.

«Клоун» действительно пребывал в состоянии печальном, близком к овощному. В себя не приходил, реакции и дыхание символические, но вроде и к летальному исходу психолог не особо торопился. Доктор ставил капельницы с поддерживающими препаратами (возможно, абсолютно бесполезными) и прогнозы давать отказывался.

— Увы, тут мы едва ли мы можем помочь. Уверен, дружище «Клоун» справится с недугом и придет в себя, – оптимистично  заявил шеф. – Пока пусть остается на «Шеп» под надежной охраной, незачем тревожиться. Кстати, Катрин, вы, как молодая девушка, особа с чуткой душой и сострадательным сердцем, не думаете повлиять на наших новых членов команды? Этот ваш Бомон так выразительно молчит… Уж не совершили ли мы ошибку, прикомандировав его к экспедиции? Он случайно не маньяк?

— А я тут причем? Ничего похабного Бомон не вытворяет. Молчит, ну, характер такой. А что конкретно и отчетливо на переводчицу молчит, так не на профессора же или на меня ему молчать? Да и «Латино» ему не интересен. Отсталый человек, дитя темного века.

— Слов у вас много. А ведь могут возникнуть и проблемы, – намекнул Вейль, устраиваясь на диване и разуваясь.

— Поняла. Присмотрю.

Капрал Бомон торчал у борта, мушкет стоял у его ноги – бдит выздоравливающий герой. Не оборачиваясь, проворчал:

— Да, мадам-гражданка?

Катрин пристроилась рядом, обозрела чудесную речную панораму и незаметно, но крепко двинула подчиненного локтем под дых (учтя местонахождения здоровой и незадетой половины тела). Бомон охнул и оперся о планширь растопыренными руками.

— Мне не нравится, – сообщила Катрин.

— Что именно не приглянулось, черт бы вас взял? – с трудом переводя дыхание, уточнил капрал.

— Многое. Что это за «мадам-гражданка»? Имеем неудержимое желание поиздеваться над благодетельницей?