Шакалы пустыни (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 56

— Ты какого хрена здесь делаешь?! – возмутилась Катрин.

Про хрен крысо-собака ничего объяснить не могла, но всем своим несуразным облезлым тельцем выражала жуткое чувство голода. Катрин, ругаясь, открыла банку НЗ – от консервированной сосиски эксклюзивное животное не отказалось, как и от долек яблока. Дожевывая остаток яблока, архе-зэка обнаружила на столе упаковки с собачьими витаминами и баночки песьих консервов – большинство из них подозрительно вздулось. Стало ясно – Дикси не сама приперлась, а зловредно подкинули неудалого зверька. Вот от профессора такой изощренной хитрости Катрин никак не ожидала. Теперь уже отчалили, возвращать «пропавшую» собачку придется при случае.

— Ладно, живи. Не за борт же тебя выкидывать,  – молвила инструктор-собаковод.

Хитрозадая зверюшка немедленно решила, что станет жить прямо на кровати, но была согнана с постельного олимпа на пол. Впрочем, добросердечная надзирательница швырнула собаке одну из подушек – все равно профессорские, не жалко.

Доев сосиски (что-то вкус их становился все более сомнительным), Катрин вновь завалилась спать. Но сосисочный привкус спугнул дивные шкварочные грезы, правильные сны не шли, опять начала нагнетаться серость и девушка на всякий случай проснулась.

Делать было нечего, с палубы доносились голоса – судя по интонациям, офицерские – но выходить «в свет» не было никакой охоты. Катрин посетила коллегу – научный помощник корпел над ксерокопиями карт. На вопрос «кто собачку запустил?» отпираться благоразумно не стал, повинился: уже перед отплытием заскакивала профессор, сказала, что все договорено, всучила Дикси.

— Имей в виду – входя в запертую каюту, можно наткнуться лбом на случайную пулю, – намекнула девушка.

— Я стучал, но ты спала как убитая. И тут ключи для всех кают одинаковые. Но я на постель даже не взглянул! – поспешно заверил «Латино».

— Верю – Катрин смотрела на веер в руках младшего археолога. – Да, кондиционеров здесь не хватает. Слушай, ты бы меня представил командору и офицерам. Не то что я безумно жажду блестящего флотского общества, но вроде как-то так полагается.

— Ты же вроде служанка. Я не уверен, что твое положение…

— Помнится, я была представлена лично генералу Дезе. Полагаю, это явное повышение статуса и приравнивание к категории «боевой денщик-подпрапорщик с правом ношение оружия». Впрочем, я здешних офицеров не знаю, может, мне действительно лучше в обществе канониров и вольтижеров вращаться.

— Зачем же обязательно к канонирам? – забеспокоился «Латино». – Но как тебя представлять? Это же офицеры, моряки, люди относительно образованные, воспитанные. Я уже не говорю об академике-аристократе. Тут ведь и сам… Впрочем, эта фамилия тебе вряд ли что-то скажет. Твою жалкую басенку о Черногории эти люди вряд ли проглотят. Наверняка кто-то из них там бывал.

— Черногория маленькая, но необъятная страна. Я из отдаленного медвежьего ущелья, к тому же уже давно покинула милую родину. И мне больно вспоминать дом, ибо жестокий отец меня проклял и лишил наследства.

— Ты и современной Франции не знаешь.

— Послушай, дорогой Алекс, – у меня на лбу написано, что я шпионка. Но я легализованная шпионка и разумные люди не вздумают задавать лишние вопросы. А неразумные и слишком любопытные будут посланы.

— Куда? – озадачился пунктуальный научный помощник.

— К вышестоящему руководству, – Катрин осознала, что приноровилась не только чересчур крепко и не вовремя спать, но и неосмотрительно допускать в оборот труднообъяснимые идиоматические выражения. Это осложнения после сосисок, поганых снов и общения с шизанутыми потомками бедуинов.

«Латино» поджал губы, но тут как не поджимай, а соблюдать приличия нужно.

В каюте Дикси ругалась на банку из-под сосисок: во-первых, почему пустая, во-вторых, почему неправильная – даже суперострая крысиная башка в узкую тару никак не пролазила.

— Цыц! – Катрин подхватила питомца, нежно стиснула – собачка вспомнила уроки дрессировки и мгновенно умолкла. – Вот именно. В высшее военное общество выходим: кругом воинствующие рыцари Франции, неустрашимые паладины революции и Республики, будущие истовые бонапартисты, а ты гавкаешь как цепной таракан. Веди себя прилично!

Научный помощник успел перевязать шейный платок, почистить туфли и теперь с тоской взирал на компаньонок:

— Так и пойдете?

— А что не так? – удивилась Катрин, приглаживая жиденький хохолок сытой питомицы.

Алекс-«Латино» горестно вздохнул. Ну не любит человек наглых женщин и уродливых собак, ибо всецело предан делу научной археологии и прочему сугубо прекраснейшему.

Поднялись на палубу: утренний мир был ослепительно ярок, сильный ветер с пустыни нес мелкий песок и туго надувал паруса, парусина и снасти нервно вздрагивали и норовили загудеть-захлопать. Шальвары немедленно решили поддержать этот романтический трепет, дуновение отбросило чубчик Дикси и собака стала похожа на тщедушного, многозначительно жмурящегося запорожца.  Обернувшиеся офицеры, матросы, канониры у носового орудия – все уставились на вновь прибывших. Но не красные шальвары их интересовали, и не опротивевшая всей флотилии мелкая вредная шавка. Тут Катрин осознала, что забыла надеть никаб. И парик тоже.

 Моменты представления перед строем новому коллективу Катрин переживала неоднократно, никакого удовольствия эта официальная процедура не доставляла, но куда деваться, попривыкла. Сейчас момент усугублялся тем, что большинство присутствующих видели лицо гостьи впервые. Собственно, на свою физиономию архе-зэка не жаловалась; очертания скул могли бы быть помягче, а так вполне-вполне. Но вполне очевидно, что данное лицо с должностью служанки, прислуги, секретарши и помощницы исследователей древностей, не сочетаемо. Увы, столь очевидное противоречие весьма сужало возможности агентурной работы, что неоднократно обсуждалось и подтверждалось опытными специалистами. «Ну, какая из тебя сержант или студентка? В лучшем случае старший лейтенант МГБ. Это учитывая, что погоны оттягивают на себя часть аристократизма и надменности. А так – баронесса, на гербе родовой тигр и пара зверски разодранных предками зубров. А молодость… что молодость, она только отягощает. И как ты такая, вся элитная, жить будешь, ума не приложу. Бедняжка…» – вздыхал один очень знающий тему человек. Катрин как-то жила и не особо жаловалась, но вот случались периодически нелепые моменты.

«Латино», подлец, замер за спиной, злодейски утеряв дар речи. Представляться, видимо,  придется самой, что противоречит любой субординации и приличиям. Но тут пришла помощь, откуда не ждали.

— Боже мой, лучший стрелок нашей флотилии! Героиня битвы При Обозе! – воскликнул относительно знакомый господин, живо устремляясь к гостье.

— О! Самый острый глаз армии! – Катрин искренне улыбнулась. – Насчет «лучшего стрелка» – льстите безбожно, но на звание одного из «самых упорных» смею претендовать. Но ваш совет действительно спас мне жизнь. Ой-ой, боюсь, мы слегка пропахли псинкой.

Художник тем не менее поцеловал гостье «Неаполя» руку – элегантно и без напора.

— Гражданин Денон, к вашим услугам, мадам. Не скрою, интересовался вами, и ничуть не удивлен вашими успехами в ночном бою. Граждане офицеры, вот самая смелая женщина нашего похода!

— И без сомнения, самая прекрасная! – воскликнул какой-то капитан-артиллерист, с пылом, присущим оголодавшим мужчинам.

— Благодарю, но рискну ответить прямотой, оправданной лишь нашими очевидными походными обстоятельствами. Я просто обожаю боевых офицеров, как и иных смелых, профессиональных и честных людей. Но мое сердце занято и меня очень ждут дома,  – предупреждающе известила Катрин. – Так что с любовной стороны я абсолютно безнадежна. Приношу извинения за прямолинейность.

— Звучит просто ужасно. Зато однозначно, – вздохнул широкоплечий моряк.

И все мгновенно вошло в нужную колею. Несомненно, еще будут предприняты попытки атак, выходящих «за рамки», да и иные обходные маневры, но все всё поняли…