Шакалы пустыни (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 3

Текст контракта произвел на заключенную неожиданно приятное впечатление: лаконично, пунктов менее трех десятков, освобождение-вознаграждение прописано исчерпывающе и недвусмысленно, остальные параграфы подлежат самой разнообразной трактовке - наниматели считают, что здесь смогут манипулировать по своему усмотрению. Пусть считают - о былом опыте соискательницы по части бюрократической деятельности они, или не знают, или не придают тому обстоятельству особого значения. Это они молодцы.

- Кажется, я все тут поняла, - заверила Катрин. - Хотя уж очень крючкотворно изложено. Не зря ваши адвокаты хлеб едят.

- Да уж, необходимо было и вам полноценное образование получать, - не замедлила ужалить хамка-тетка.

- Увы, - вздохнула заключенная. - Пришлось оставить университет, не в том психологическом состоянии я пребывала, уже не получалось над наукой-историей корпеть. Но до этого училась я не так плохо, уж можете поверить.

- Мы навели справки, - признался глава вербовщиков. - Надеюсь, боль пережитой вами личной драмы ушла в прошлое и не помешает нашей работе. Кстати, вы ведь изучали основы археологии?

- Да, был такой грех.

- Забудьте о студенческом опыте - посоветовал научный мужчина, - у нас совершенно иной подход к данному предмету, лучше начать заново.

- Поняла, забываю. Подписывать?

- Если вы уверены в принятом решении, тогда ставьте подпись.

Очкастый предводитель оказался не чванлив - без особого восторга, но пожал новоявленной соратнице наманикюренную руку. Остальные ограничились многозначительным молчанием. Увалень-охранник подтянул под стул ноги - засиделся плешивый бедолага, да и штатский костюм ему жмет:

- Когда прикажете приступать к исполнению обязанностей? - осведомилась Катрин.

- Сейчас и поедем. Машина закрытая, можете отправляться прямо в этом каторжном наряде, - равнодушно разрешил глава экспедиции.

- Сразу ехать не выйдет, - возразила Катрин. - Как минимум мне нужно взять куртку и попрощаться с подругами.

- Рабочую одежду получите на месте, - отрезала неистовая архе-тетка. - А о всяких прощаниях не может быть и речи! Вы только что подписали обещание держать обстоятельства контракта в строжайшем секрете.

- Причем тут контракт и что я вообще могу рассказать?! Я ни цели проекта, ни даже ваших имен пока не знаю! - возмутилась Катрин. - Мне необходима куртка, краткие слова прощания, что есть суть элементарных норм вежливости. В камере ждут моего возвращения, могу спорить, даже на зоотерапию не пошли. И еще мне нужно взять зубную пасту - у меня десны капризные и отдать долг в двадцать евро. Карточный долг - это святое! Кстати, дайте в долг наличными.

Архе-тетка собралась скрежетать зубами, но научный руководитель снисходительно махнул дланью:

- Идите, Катарина. Это будет быстрее, чем спорить. Только без лишней болтовни.

Упитанный безопасник безмолвно извлек из кармана двадцатку. Держал ее наготове, что ли?

- Верну незамедлительно, как только <подъемные> выдадите! - пообещала Катрин. - Пять минут, господа.

В коридоре у комнат-камер никто не расходился - ждали.

- Я поехала! - сообщила Катрин, влетела в свои <апартаменты>, торопливо сдирая с пальцев тюремные кольца. - Это вам на память. Прошу не скучать, не печалиться, меня вспоминать и регулярно желать успеха! Буду в нем нуждаться!

...С пастой и курткой она выскочила в коридор, оглянулась только у поворота к лифту, прощально вскинула руку. Ответили соседки по коридорным комнатам, свои стояли неподвижно: младшие, кажется, пустили слезу.

- Один переезд равен трем пожарам, - сообщила свеже-завербованная археолог сопровождающей надзирательнице.

- Это верно, - согласилась служительница «Розамира». - Но ты нас не забывай.

- Еще бы!

Катрин улыбнулась зрачку камеры лифтового слежения, показала на циферблат часов. Спешим, бежим, не опаздываем. Мы исполнительные!

Господа-наниматели ждали у дверей директорского кабинета.

- А вы удивительно общительны, дорогая наша Катарина, - не преминула съязвить архе-дама.

- Виновата, - бывшая заключенная вздохнула. - Понимаете, сидение взаперти жутко сплачивает. Прямо как с детства знала этих девчонок.

Осмысливать Катрин начала уже в машине, благо везли тюремно-наемную особь в карантинном одиночестве, запертой в глухом цельнометаллическом кузове микроавтобуса - штрафные археологи рылом не вышли, чтобы вместе с высоконаучными специалистами в <БМВ> кататься. Простим, поскольку нужно спокойно подумать.

А вот думать пока особо не о чем - информации мало. Что сразу бросилось в глаза: операцию проводит не военное ведомство и вообще не спецслужбы. Возможно, с теми было бы проще найти общий язык. Французская, гм, интеллигенция - еще то болото. Ну, выбирать не приходится. Имелись в ситуации и иные очевидные неприятные странности. Все это требовало неспешного анализа.

Катрин Кольт собиралась выжить и вернуться, желательно побыстрее. Именно в такой последовательности действий и никакой другой. Об этом договорились с Фло еще до суда и тюрьмы, когда ожидали ареста. Далее все подчинялось четко поставленной цели. Не спешить (и не медлить), действовать строго рассудочно, практично и цинично. Катрин это накрепко пообещала. Порой тактические маневры в указанном процессе оказывались сложными и тошнотворными. Но цель оставалась абсолютно прозрачна - вернуться к Фло. От разговоров по телефону - (разрешенных, два раза в неделю) - пришлось отказаться. Переживем. Все было понятно еще тогда - дома, в ожидании щелчка наручников. Нельзя сказать, что операция выглядела легко-выполнимой, зато в ней имелся единственный приоритет: Фло. С ней ничего не должно случиться, оно и не случится, если Катрин вернется и не наглупит. Да, есть еще Мышка, Цуцик, обормот Жо, но, по сути говоря, они одно целое с Флоранс.

Катрин «терпеть ненавидела» алгебру, но сознавала необходимость радикального упрощения сложнейших уравнений. Вот оно - самое упрощенное. Мы в личной, глубоко частной истории. И если какие-то франции, археологии, морали и прочие казусы мироздания встанут на пути - тем хуже для мироздания.

Глава 2

Ангар и его обитатели

Номер ангара был неизвестен, окна отсутствовали, выходить «покурить»запрещалось (курить вообще воспрещалось), приходилось бродить черным призраком между огромными складскими и жилым отсеками, обнашивать присвоенную форму одежды, размышлять о неизбежном и оценивать размах предприятия. С этим-то французы учудили.

Склады были набиты тюками, ящиками, кофрами, бочками, коробками и иной тарой – все уже опечатанное, запаянное в шершавый спец-пластик неброского болотного цвета. Аналогичный упаковочный материал был Катрин знаком – приходилось сталкиваться и даже ограниченно применять. Дико дорогая штука, причем, отнюдь не гарантирующая сохранность «прыжкового нетто». Здесь этот полимер использовали десятками квадратных километров: упаковка уже аккуратно запаяна лазером, пронумерована, украшена значками штрих-кода. Больше всего штрафную археологшу сразил запакованный гусеничный агрегат – (мини-бульдозер? микро-экскаватор?) – названия техники Катрин не знала, но в своей громоздкой болотной упаковке он выглядел карманным броневичком. Оружейные кофры, коробки, в коих угадывались до боли знакомые патронные укупорки, мадам Кольт вниманием не обошла, но исследовать их было неразумно – прямой и строжайший запрет руководства. Кстати, по количеству камер слежения данный археологический ангар давал солидную фору «Розамира» – возможности тюряги ограничивал немаленький, но  бюджет, здесь же, денег, видимо, вообще не считали.

Засекречивали в секретном ангаре не все: некоторые цифры  наоборот, многозначительно озвучивались. (В назидание условно-допущенным!) К примеру, запуск килограмма экспедиционного археологического барахла к «точке научного полигона» обходился в 21 тысячу «евро», что слегка превышало стоимость запуска среднестатистического неживого килограмма на околоземную орбиту. Не соврало руководство – выдающееся научное предприятие. Как по размаху и распилу бюджета, так и по бессмысленности.