Добрая похоть (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 31

— Мы загорать! — объявила Тами политику партии, от чего я сразу же ретировался куда подальше на корму, дабы держать глаза подальше от этого нудизма. Неизвестно что стукнуло девчонкам в головы, наверное, начавший резко появляться у Матильды ровный загар, но теперь они договорились регулярно прожариваться на солнышке, нося приблизительно нифига. Все, кроме нашей пассажирки с лиловой шерстью и звериными ушами. Та предпочитала сидеть, где понезаметнее… и петь.

Увидев это зрелище первый раз, я с трудом сдержался от того, чтобы не начать трясти кошкоба… кошкодевушку как грушу с криками «Как же ты раньше не догадалась?!». Наверное, тем самым я бы нанес ей еще больше психических травм. А так сейчас всё вполне пристойно — Фуому извлекает из инвентаря что-то вроде непрозрачного аквариума зеленого цвета, напяливает на голову, а затем начинает играть на гитаре. Кстати, вполне хорошо играть. При этом она поет, но её душераздирающего голоса из-за аквариума совершенно не слышно.

— О чем задумался, капитан? — отвлек меня от любования бурунчиками за кормой Веритас.

— Да вот думаю, — не стал скрывать я, — Куда делись боги этого мира? В смысле мужики? Четыре богини уже до меня на пустом месте докопались, да еще и ушиблись сами по себе… это просто перебор! Любой нормальный мужик бы предпочел поговорить или, на худой конец, заключить взаимовыгодную сделку, ну или, по крайней мере, просто бы нас не трогал! А тут такое впечатление, что…

— А ты что, не знаешь историю? — удивился в ответ корабль, — Ну так я расскажу…

Когда-то, несколько тысяч лет назад, на Фиоле было всё как положено. То есть, боги-мужики мир шатали, каждый болея за свою нацию или фракцию верующих, богини же делились на тех, кто пытался играть в такую же игру, и тех, кто тихо сидел под кустом, обладая, так сказать, общенародными аспектами, навроде той же Датарис. Всё-таки девственницы есть у всех народов. Разумеется, шли войны, как же без них. Бог, он ведь что? Он любит, когда в него веруют. А когда у паствы нет острых моментов, чтобы со всей дури веровать в бога, последний слабеет. Соответственно, такие моменты нужно создать.

Священные войны, в общем. Время эпических заруб, больших замесов, жутко прокачанных индивидуалов-аватар и прочих божественных боданий, где просвященное чебуречество (эльфячество, гномчество) использовали как выжимаемую половую тряпку с верой. В общем, как обычно, но большинство богинь сидели на далекой скамейке запасных и не шуршали, боясь привлечь внимание своих сильных и сексуально активных коллег, играющих в древнейшую мужскую игру. Однако, подобный ход вещей совершенно не устраивал слабосильных богинь. Их было, во-первых, много, а во-вторых, как Веритас упомянул ранее, боги мужского пола были сексуально активны. Навроде Зевса. В общем-то, оттуда на Фиоле и появились разные расы от гоблинов до кентавров, ибо сношалось всё. В том числе и богини.

Так вот, точных сведений у корабля не было, но каким-то боком множество хиленьких богинь с «неважными» и слабыми аспектами умудрились уболтать большую часть богов-мужиков провести большой Синод, стрелку, толковище или что-то наподобие. Для чего? А чтобы выработать систему эксплуатации местного чебуречества, а то посмотрите, там страна вымерла, тут полконтинента в руинах, здесь вообще три племени демократов-атеистов… Необходимость срочно навести порядок присутствовала в полной мере. Острый вопрос был налицо, Сход состоялся.

Большие, страшные и злые боги-мужики недовольно ворочались на своих сиденьях, но слушали докладчицу, начиная потихоньку приходить к мысли, что да, надо бы всё устаканить, а может, даже и бюрократию завести с коррупцией, но сам доклад был лишь половиной дела. Второй половиной являлась огромная куча божественной энергии, заложенная под небесным островом, где всё происходило, которую местные девушки собрали с миру по копейке. Потом, как водится, бабахнуло, от чего целый остров с задумавшимися божественными мужиками ушел на божественной тяге туда, куда Макар не гонял телят. В смысле в космос.

С концами.

А изнемогшие девушки, отчаянно боясь возвращения блудных попугаев, умудрились создать пантеон, куда вошло всё девичество и несколько забитых мужиков, бывших настолько бессильными и неважными, что их даже не пригласили на Сход. В итоге этот женский парламент был обозван Пантеоном, а его спикер (точнее, исполнительный директор), стал Верховной богиней. Что касается остального, то, разумеется, богини за эти тысячелетия неплохо отожрались, но общую структуру правительства оставили, позволяя себе и миру вовсю наслаждаться тишиной и покоем. А место Верховной богини стало неким переходящим призом, позволяющим слегка поэксплуатировать всё для собственного увеселения.

— Нифига себе ты подробности знаешь, — пух я с таких откровений.

— Мы когда-то перевозили историков-ученых, вот и нахватался, — скромно объяснил свои знания корабль, тем самым возбуждая у меня вопросы насчет своего темного прошлого.

Что же, теперь многое становится понятно. Века, а то и больше, Пантеон сидел как мышь под метлой, не только в страхе, что выкинутые на мороз мужики вернутся, но еще и почти без сил, так как все были (опять же со страху) вложены в одну единственную подушку-пердушку. Это позволило миру стать той красивой сказкой, что есть сейчас, а также слегка объясняло причины, по которым на меня кидаются местные небожительницы, ровно как и почему они при этом огребают.

— То есть, если хочешь знать мое мнение, капитан, то…, - Веритас сделал долгую паузу, — …ты их просто раздражаешь. Не делай такие большие глаза. Если верить рассказам девушек, а не верить им после вашего блистательного «опиратствования» я не могу, то для богинь твое существование стало вызовом, на который некоторым из них нестерпимо хочется ответить.

— Эк…, - умно ответил я, понимая, что корабль, несмотря на всю свою деревянность, безусловно прав. Что же, с этим придётся что-то делать.

Но потом.

Пока же нас ждет ловушка в виде труднопроизносимого острова-подземелья.

Интерлюдия

— Я знаю, где они! — раздалось под темными сводами некоего тайного подземелья, приспособленного под комфортабельный зал совещаний. Комфорт выражался в камине, коврах и стаканах с горячим чаем, но на бедность никто из присутствующих не жаловался. Более того, несмотря на острейшую актуальность произнесенной фразы, эти самые присутствующие (которых пригласили), куда больше внимания уделяли внешнему виду сказавшего. А точнее, изменениям, что с ним произошли.

Бодрый и крепкий дед, каким помнился людям легендарный Одай Тсучиноко, Странствующий Император, стал тенью самого себя. Но тенью злобной, демонической, искаженной. Выглядя вместо 90-та на все 150, старец безумно блестел белками глаз, скалился зубастым ртом, нервно дёргал пальцами, из-за чего отросшие на них ногти неприятно скрипели по столешнице. Веки у царственной особы подёргивались вразнобой, а зрачки глаз были разного размера.

Ему туго пришлось, решила Ямиуме Кокоро, весело болтая ножками, не достающими до противно холодного пола. Бывшая верховная ведьма чувствовала себя счастливой и довольной.

Поиски подчиненных, на которые отправилась превращенная в ребенка ведьма, потерпели крах. Ни своих ведьм, ни серьезных медведей она найти не смогла за все месяцы странствий, но зато, предоставленная сама себе, со временем пришла к мысли, что такие подчиненные ей и не нужны. А какой с них толк? На фоне пусть и нелюбимых, но могущественных напарниц монстры 35-го уровня и слабосильные заклинательницы не котировались совершенно, так зачем ими себя обременять? Просто по привычке? Так нет давно уже деревни в глубинах Великого Леса Кубо, есть только она, Ямиуме Кокоро, ведьма 272-го уровня. Ну и зачем ей эти пустышки?

А вот возвращение в Аустоламб стало белой полосой. Её нашли, обласкали, привели со всем почтением сюда. За столом сидят как сестры Донкревиль, так и эта сисястая дура Тадарис, сумевшая сильно поднять свой собственный уровень. Могучая кучка в сборе, а скрежещущий зубами дёрганный старик, снедаемый жаждой мести, говорит, что знает, где сейчас Мач Крайм! Чего еще можно желать?!