Глубокое волшебство - Дуэйн Диана - Страница 24

– Эй, Килька, – пренебрежительно фыркнул Эд'рум, – очень странно, что ваши родители в чем-то ограничивают вас, когда вы творите волшебство такого уровня.

– Они не знают, что мы Волшебники, – тихо пояснил Кит.

Ш'риии была так удивлена этому, что тут же заработала плавниками, отгребла назад, словно отшатнулась, и застыла на одном месте. Эд'рум, которого, казалось, ничто не могло поразить, продолжал описывать вокруг плывущих рядышком Ниты и Кита большие ровные круги.

– Они! Не! Знают! – отрывисто присвистывала Ш'риии. – Но как же тогда вы готовитесь к превращению и творите заклинания? Я уж не говорю, что пение Песни без поддержки людей, которые вас окружают, почти невозможно. К тому же ты собираешься заменить Молчаливую! Это самое трудное…

Что-то о поддержке действительно было в Учебнике. Но Ните довольно было поддержки Кита. Теперь она стала сомневаться. Том! Надо звонить Тому!..

– Я все поняла, – сказала она вслух. – Ш'риии, поплывем быстрее. Мы уже и так слишком опаздываем. И они все четверо снова устремились на запад.

– Тот, наш мир не похож на этот, где Волшебников уважают и все понимают важность их высокого дела, – проговорил Кит. – Там, наверху, на Суше за это людей сжигали. За колдовство. Теперь… ну, теперь не так, но лучше скрывать то, чем занимаешься. Попробуй только скажи, что ты Волшебник, и люди посчитают тебя сумасшедшим. Большинство людей не верит в волшебство.

– Во ЧТО же они верят? – забеспокоилась Ш'риии.

– В разное, – растерянно ответила Нита. – Ох, Ш'риии, это все слишком сложно. Во всяком случае, вершить волшебство в тайне ото всех очень трудно.

– Я не волшебник, – откликнулся Эд'рум, – но и я утверждаю, что только глупец будет пытаться отрицать важность и полезность волшебства. Какой, должно быть, кривой и искалеченной жизнью живете вы, люди, там наверху без волшебства. Без того, что понять нельзя, а нужно только принимать. То есть без веры!

Нита, забыв о том, что она опаздывает домой, приостановилась и с иронией глянула на Эд'рума.

– Вера? И это говоришь ты, не желающий верить, что Сердцевина Времени существует?

– Килька, – просипел Эд'рум, – если Сердцевина существует на самом деле, разве она исчезнет от моего неверия? А понимать, что это такое… Нет, мне это не нужно! Зачем мне, скажем, выяснять, почему вода мокрая? Я по-другому стану дышать или плавать?.. Эй, осторожно!

Предупреждение прозвучало неожиданно и так вплелось в ровную речь Властелина, что Ните потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что случилось. Море вокруг было черным и почти непроницаемым. Но и в этой черноте угадывались еще более темные, крадущиеся тени. Одна из них, извиваясь, протягивала к ним длинные щупальца. Нита коротко вскрикнула. Эхо прилетело почти мгновенно и обожгло кожу. Нита почувствовала то, что не могла увидеть глазами. Длинное тело в форме торпеды. Извивающиеся, как змеи, скользкие щупальца. Длинный злобный клык-клюв, спрятанный в мякоти тела. Она отчаянно закрутила плавниками, рванувшись назад. Длинные щупальца с крючковатыми присосками протянулись к ней.

Звук, всколыхнувший воду вокруг, застал кальмаров, да и ее тоже врасплох. Нита никогда не слышала боевого клича разъяренного кашалота, этого начинающегося на самой высокой ноте, почти неразличимого для человеческого уха пронзительного, режущего скрипа, очень быстро переходящего в грубый рев, от которого, казалось, всколыхнулось все море. Он прекратился так же неожиданно, как и возник. Нита не могла видеть, что происходит, и продолжала тонко и протяжно петь и ловить эхо, превращающее все ее тело в один большой глаз. Она теперь ясно ощущала, нет, видела Кита в Сети Жизни кашалота, устремившегося к гигантскому кальмару. Пасть кашалота была распахнута, обнажая страшные зубы. И весь он, всей своей непомерно громадной тушей был настоящим воплощением гнева и устрашающей, неудержимой силы. Навстречу ему протянулись толстые, как канаты, щупальца, в кожу впились с противным чмоканьем острые и кривые, как абордажные крюки, присоски. Кальмар-гигант издал особый звук, напомнивший Ните отвратительный скрежет железа по стеклу.

Не успев даже осознать, что делает, Нита отплыла назад, чтобы набрать скорости, и ринулась прямо на кальмара-гиганта. Она пела на одной протяжной ноте, чтобы поймать эхо и прицелиться точно в то место, где страшные жилистые щупальца соединяются с хищным костяным клювом. Она оборвала пение в тот момент, когда врезалась в кальмара. Длинный пористый хребет чудовища затрещал и сломался. Перекатываясь, помогая себе ударами хвоста, она отплыла назад. Длинные и толстые, как корабельные канаты, щупальца в последней судороге сжали Кита и отвалились, повиснув в воде безжизненно, словно перерубленные стволы гигантских водорослей. Кит разинул свою кашалотскую пасть и сомкнул челюсти на голове поверженного кальмара. Он мял, грыз, с хрустом ломал свою добычу. Потом мощным рывком устремился вверх и дугой прорезал воду. Он торжественно гудел, победно пел, мешая Ните слышать другие звуки.

– Кит! – позвала она, но единственным ответом был боевой клич кашалота.

Ночная вода сгустилась чернильной чернотой, в которую добавлялись и клубы защитных завес, выбрасываемые кальмарами. Взболтанный придонный песок царапал кожу, отдаваясь во всем теле скрежещущим болезненным звуком. И в этой кромешной тьме мелькало с бешеной скоростью мертвенно-бледное неуловимо-стремительное тело. Светлая эта тень делала суживающиеся круги около темной массы с извивающимися щупальцами и вдруг кидалась бледной молнией в самую гущу. Скрежет, визг, кровавые обрубки щупалец, рев бурлящей воды окутывали место побоища. Эд'рум вертелся среди этого месива, челюсти его беспрерывно, словно на пружинах, смыкались и размыкались. Искромсанные тела кальмаров, медленно кружась, опускались на дно. И вдруг все стихло. Эд'рум вынырнул из облака крови и чернильных полос, и Нита на миг увидела равнодушный холодный глаз Властелина акул, поблескивающий в этой мутной воде. Грациозный и спокойный. Бледный Убийца, словно молчаливый призрак, скользил по кругу в поисках следующей жертвы. Нита замерла, не издала ни звука, пока Эд'рум проплывал мимо.

А Ш'риии таранила точно таким же приемом, как и Нита, другого кальмара. Но еще один, не замеченный, приближался, подкрадывался к ней сзади. Из темноты возник громадной тенью Кит, издающий свой боевой клич. Он сомкнул челюсти на теле кальмара и мотал его в воде, как .бульдог, из стороны в сторону. А над ними Эд'рум обходил кругами третьего кальмара. Тот панически молотил воду гибкими щупальцами, стараясь обнять и задушить его. Клюв кальмара готов был впиться в тело акулы.

Но все его усилия были тщетны. Когда Нита обернулась к четвертому, заплывавшему сбоку кальмару, она видела, как Эд'рум перестал проделывать свои смертельные круги, замер на долю секунды, метнулся, впился в тело кальмара, рванул его плоть и тут же стремительно ушел в сторону. Вновь и вновь повторял он свой жуткий маневр, вновь и вновь зубы его терзали обезумевшего от боли кальмара, пока тот не превратился в разодранный в лохмотья кричащий ком крови, чернильных облаков и подрагивающих, бессильно извивающихся щупалец. По-прежнему как бы безучастный и спокойный, с пустыми глазами, Эд'рум парил над телом обреченной жертвы. Когда его челюсти захлопнулись с лязгом, как ножницы, растерзанное тело или, вернее, то, что от него осталось, тяжело погрузилось в глубину. Нита успела подумать, что этот кальмар был не меньше, чем железнодорожный вагон.

Последний уцелевший кальмар, судорожно сжимаясь, заглатывая воду и выпуская ее сквозь свое реактивное отверстие, позорно улепетывал, оставляя за собой спасительную чернильную завесу. Нита даже и не пыталась его преследовать. Она облегченно вздохнула и стала подниматься к поверхности, чувствуя, как ее ласкает согретая за день вода в верхних слоях Моря. Но бледная тень спиралью вонзилась в глубину, промелькнула под Нитой и пропала в чернильной тьме. Через мгновение до Ниты эхом долетели хриплые вскрики кальмара. Они волнами набегали на нее, наполняли все ее существо дрожью, становились все протяжнее и вдруг стихли.