Глубокое волшебство - Дуэйн Диана - Страница 10

– А куда это вы ходите вдвоем? – не унималась Дайрин.

– Плавать.

Нита спокойно посмотрела прямо в глаза сестре, потому что сказанное было чистой правдой.

– Ниточка, девочка, ты можешь плавать, когда хочешь, – пропела Дайрин, подражая маминым интонациям. Нита чиркнула молнией на джинсах и с размаху села на кровать, откликнувшуюся глухим стоном.

– А что вы собираетесь ДЕЛАТЬ? – допытывалась Дайрин.

– Я же сказала тебе: пла-вать! – Нита поднялась, подошла к окну, думая уже о Ш'риии, о тех, кто сейчас собирается там, о Песне Двенадцати и обо всем остальном, таком далеком от сиюминутной болтовни Дайрин. Они с Китом теперь на активном положении. Вчера еще было ясно, что они станут делать сегодня. А теперь, с этой идеей родителей о рыбной ловле, все так осложнилось…

– Ты можешь сказать им что-нибудь?..

Нита осеклась. С недавних пор ей стало трудно врать родителям, она этого не желала. Во-первых, она ценила их доверие. А во-вторых, Волшебник, чье сказанное слово может стать явью, не должен произносить вслух лживых слов или попусту болтать о том, осуществления чего не желает.

А что сказать? Заявить, что у них, видите ли, секретная миссия, что они заняты спасением Лонг-Айленда, может быть, и всего Нью-Йорка? Избавлением всех от того, что наверняка хуже смерти? Или, может быть, сказать, что у них с Китом свидание и они собираются превратиться в китов?

Даже не оборачиваясь, Нита чувствовала, что сестра уставилась ей в спину. Нита резко обернулась, но Дайрин уже выходила из комнаты.

– Собирайся и выходи к завтраку, – весело кинула она через плечо.

Нита пробормотала вслед ей такое словечко, что отец наверняка вскинул бы брови, услышав его. Тяжело вздохнув, она отправилась в столовую, заранее приклеив к лицу самую искреннюю улыбку, какую только могла изобразить. Поначалу она и впрямь была как приклеенная, но через несколько секунд превратилась во вполне натуральную. В дверях столовой она столкнулась с отцом. Он вылетел из кухни и чуть не сбил ее с ног. Нита оглядела его. Выгоревшая старая рубашка, на голову нахлобучена широкополая шляпа, вся увешанная рыболовными крючками. Да, рыбалки не избежать.

Отец удивленно посмотрел на нее.

– О! Да ты уже встала! Неужели Дайрин…

– Да, она сказала мне. Есть ли у нас время чего-нибудь пожевать?

– Конечно. Думаю, что она и Киту сказала. Я заглянул в его комнату, но его уже там не было. Кровать застелена. Наверное, он готов…

Нита усмехнулась про себя: отец, как всегда, немного заблуждался насчет своих детей.

– Он, вероятно, уже коротает время на пляже, – сказала она, – Схожу за ним после того, как поем.

Она быстро проглотила то, что было приготовлено на кухне, поставила на плиту чайник для матери, которая перед пустой чашкой проглядывала научный раздел «Нью-Йорк таймс». Мама глянула на Ниту поверх газеты.

– Ниточка, где твоя сестра? Она еще не завтракала.

Именно в этот момент ее сестра, нарочито громко стуча твердыми подошвами сандалий, ввалилась в столовую. Нита увидела вдруг, что взгляд мамы стал внимательным и встревоженным.

– Дари, – спросила мама, – ты хорошо себя чувствуешь?

– Да-а, – протянула Дари почти капризно. Нита вгляделась в ее лицо. Сестра просто пылала и двигалась необычно медленно и вяло. Куда девалась ее стремительность, когда каждый раз казалось, что она вот-вот сломит себе шею?

– Подойди ко мне, деточка, – ласково сказала мама, – Дай я потрогаю твой лобик.

– Ну, ма-аа!

– Дайрин! – строго приказал отец.

– Ну, ладно. – Дайрин подошла к матери и позволила пощупать свой лоб, при этом обреченно и жертвенно подняв к потолку глаза.

– Ты горишь, дорогая, – с тревогой сказала мама, – Гарри, я же говорила, что она слишком долго вчера сидела в воде. Потрогай.

Отец всем своим видом показывал, как они ему надоели со своими глупостями, но покорно подошел, проверил лоб Дайрин и тут же нахмурился.

– Ну, па-аа…

– Никаких «ну»! Дари, я думаю, тебе надо посидеть дома.

– Ой, ма-аа…

– Потерпи, деточка. Ты сможешь пойти с нами на рыбалку через день или два. – Мама повернулась к Ните: – Доченька, ты ведь не уйдешь и приглядишь за своей сестрой?

– Ма, мне не требуется нянька!

– Довольно, Дайрин, – строго сказала мама. – Марш в кровать! Нита, мы возьмем тебя с Китом в следующий раз. А сегодня… Ваш отец так мечтал вырваться на рыбалку!

– Ладно, мама, – сказала Нита, и на лице ее отразилось крайнее горе, хотя в душе она просто ликовала, – я пригляжу за малышкой.

– Не называй меня малышкой! Сама ты…

– Дайрин! – строго оборвал ее отец.

Младшая сестра состроила Ните гримасу и ушла, еле волоча ноги.

Нита проскользнула в комнату Дайрин. Сестра лежала на кровати, обложенная горой комиксов. Она действительно просто горела.

– Неплохо, а? – спросила она шепотом, когда Нита вошла.

– Как ты это сделала? – тоже прошептала Нита.

– Я использовала Силу! – пискнула Дайрин, бросив на Ниту лукавый взгляд.

– Дари! Сознавайся!

– Я залезла под папино электрическое одеяло и провела там несколько минут, чуть не задохнувшись. Затем я выдула почти кувшин горячей воды, чтобы хорошенько вспотеть. – Дайрин с равнодушным видом перелистнула страницу своего комикса. – Остальное доделала мама.

Нита покачала головой в восхищении.

– Малышка, я у тебя в долгу.

Дайрин оторвалась от комикса и пристально поглядела на Ниту.

– Ага, – согласилась она.

Нита почувствовала неприятный холодок в спине от ее тона.

– Ладно, – сказала она, – я покручусь здесь, пока они не уйдут. Потом мне надо будет найти Кита…

– Он пошел к главному складу прямо перед тем, как ты встала, – отрапортовала Дайрин. – Мне кажется, что он кого-то ждет…

– Ладно, – нетерпеливо повторила Нита. Воцарилось мгновенное молчание.

– Китов, верно? – вкрадчиво спросила Дайрин. Нита вылетела из комнаты, будто ею выстрелили.

Надпись на верху здания, выведенная большими квадратными черными буквами, гласила: «ТАЙАНА БИЧ».

– «Тайана Бич», что это? – спрашивали обычно люди.

И это было вполне справедливое недоумение. Назначение этого одноэтажного, выкрашенного белой краской здания оставалось при беглом взгляде на него совершенно не понятным.

Дом стоял у самой воды, в стороне от основной дороги, от которой к нему вело небольшое ответвление. Оно расширялось у стены дома тупиковой стоянкой для автомобилей. Этот кусок черного, прожаренного солнцем асфальта вечно был засорен осколками раковин съедобных моллюсков, которых любили здесь с треском раскалывать и поедать бесконечно ссорящиеся чайки. По другую сторону домика, над водой, были построены мостки для лодок приезжавших сюда людей. Своеобразный крохотный док. А в самом домике разместился магазин.

Док был сколочен крепко. Не менее крепким казался и дом с магазинчиком. Его большие витрины, всегда чисто вымытые снаружи, изнутри заслонялись сложенными одна на другую коробками и были заляпаны полосами сажи. Оттуда сквозь них ничего нельзя было разглядеть, кроме разве расплывчато мерцающих неоновых вывесок, гласивших что-то непонятное, нечто вроде: «ГОЛУБАЯ ЛЕНТА ПАБСТА». Кустики травы пробивались сквозь трещины в бетонных ступенях здания. Повыше грубо выведенной небольшой надписи «ПОЧТА США» прилепилось ласточкино гнездо.

Нита направилась прямиком к раскрытой двери.

Эта дверь всегда была распахнута настежь, независимо от того, был или нет на месте хозяин магазина мистер Фридман.

– На тот случай, – объяснял обычно мистер Фридман, – если кому-то что-то понадобится в три часа утра, скажем, или ночью.

Нита вошла в полутемный, приятно пахнущий хлебом магазин, прошла мимо сложенных горой консервов и пакетов сухих завтраков, между полок с коробками пластиковых дождевых червей и связками нейлоновых веревок для серфинга. Глянув на громоздящиеся пакеты сухих завтраков и крекеров, она поняла, почему магазин мистера Фридмана, днем и ночью открытый нараспашку, никто не грабит. Не из-за этих неприглядных завтраков, а благодаря тому существу, которое закопалось среди них. И имя этому существу – собака. Белый, лохматый, смахивающий на терьера пес с вытаращенными глазами грозных собак из мультиков Диснея и страшенным оскалом чудовища из фильма «Дракула». Пес мог унюхать вора и распознать его намерения за милю. И если он иногда тяпал за ноги ни в чем не повинных людей, то лишь для того, чтобы поддерживать в форме свои клыки.