Собиратель Сухоруков (СИ) - Кленин Василий - Страница 44

– Ты будешь участвовать в переговорах, четланин?

Я кивнул. Выбесить меня им не удастся. А переговоры – отличный способ побольше узнать о враге.

– Перед тобой карача капеча Курипарашан, отныне он управляет всеми землями Нижней Мезкалы, – шпион указал на рыхлого, щекастого мужика в годах с блестящей от пота лысиной. – Я же – его первый помощник.

Далее Шоануапе обратился к сухопарому юнцу с такой самодовольной рожей, что хотелось врезать по ней самой здоровенной макой, какая найдется в моем войске.

– Преклонись перед благородным уакусеча, воином-орлом Апачетаме! – торжественно вещал шпион. – Он сын самого Менгари из клана Уанаказе, который…

– Понятно, – устало оборвал я того. – Безумно древний и благородный род, тысячи трупов и так далее. Неинтересно. А это кто?

Я ткнул в коренастого крепкого вида дядьку, что стоял за плечом Апачетаме. Благородный полководец был совсем юным, заметно моложе меня. По нему видно было, что у мальчишки есть боевой опыт. Но дураку понятно, что руководить большим войском он не умеет. А вот за его плечом стоял именно тот командир, что опалял оружие перьеволосых кенгов огнем, а потом повел их в атаку.

– Это? Просто один из помощников славного Апачетаме. Кенга Онх-Онх, он даже не уакусеча, так как происходит из чарских отоми. Но его род второе поколение верно случит пурепеча.

– А голые беловолосые лучники? – продолжал я. – Их командир здесь?

– Это дикари с севера, чичимеки. Зачем им присутствовать на переговорах? – фыркнул Шоануапе, но тут же опомнился. – Хватит вопросов, четланин. Ты готов выслушать волю Апачетаме?

– Можно и выслушать, – кивнул я.

– Благородный уакусеча оценил твое упорство, и предлагает тебе почетную сдачу, – начал торжественную речь шпион. – Ты покинешь крепость и сложишь оружие. Ты признаешь своим владыкой каконци, а верховным божеством – Солнце-Курикавери. После этого тебе с твоими людьми дозволят уйти домой, на Серую Воду. Более того, солнцеликий каконци доверит тебе почетную должность окамбеча! Ты станешь одним из его помощников и будешь собирать дань в Цинцунцанн, теми товарами, что родит твоя земля. Прежде всего, стектлой. Также ты будешь присылать работников-тари.

– Вот оно что… Это на таких условиях вам отдался Ицкагани?

– Что? – Шоануапе снисходительно улыбнулся. – О нет, ему не досталось и этого. Так что цени нашу милость, четланин. Тебе предлагают неслыханное! Ты будешь таким же уважаемым окамбеча, как и я! Ибо мне доверили сбор податей с Черного Урочища и Излучного.

– Такая честь, – горько усмехнулся я. – Скажи своего орлу: эти условия были бы ценнее, если бы он их озвучил с самого утра, а не после того, как его славные кенги получили по рогам под моей стеной!

Шоануапе вспыхнул, гневно раздул ноздри, но смолчал и начал переводить мои слова благородному юнцу. Тотприщурился и глянул на меня с такой злобой, что невольно захотелось встать за спину Серому. Криво усмехаясь, он, не отрывая взгляда от меня, бросил пару фраз шпиону, повышенному до сборщика налогов.

– Благородный Апачетаме говорит, что иногда глупая черепаха считает себя неуязвимой, – улыбаясь, перевел Шоануапе. – Но вскрыть можно любой панцирь.

Я решил было, что это и есть его ответ, но паренек вдруг заговорил быстро, страстно и возмущенно.

– Знай, Недоносок, что нам о тебе всё известно! – еле поспевал переводить шпион. – У тебя после первого боя осталось не более сотни бойцов. А у нас одних кенгариеча больше, не говоря уже о бесчисленных островитянах с Пакандана и диких беловолосых гаумарах. А каждый кенга стоит любых троих твоих воинов. Знай: мы всё равно возьмем твою стену! В крайнем случае, вы там все передохнете от голода.

Я молчал. Что тут скажешь, когда тебе тычут в лицо фактами.

– Уакусеча Апачетаме говорит тебе: убирайся в свой панцирь, черепаха. Он дает тебе время, пока Курикавери освещает эту землю. Как только солнце сядет, ты можешь забыть о щедром предложении и готовиться к смерти.

…Когда я вернулся в Аграбу, от былой радости, что принесла нам утренняя победа, не осталось и следа.

– Оставьте меня, – и в одиночестве пошел к берегу водохранилища.

«Что делать-то? – спросил я пустоту вокруг себя, сжимая амулет. – Эти твари правы: они либо выколупают нас отсюда, либо голодом заморят».

«Интересуешься божьим мнением? – рыкнуло в голове. – Неужели есть сомнения?».

«Еще какие… Мы ведь обречены, червячок. Сегодняшний успех вряд ли повторится. Если пурепеча не полные идиоты. Каждый день приближает их к победе, а нас к поражению. Мы не можем активно действовать, но и бездействовать нельзя».

«И?»

«И есть альтернатива: лечь под местную крышу. Разве плохо? У меня останется толика власти и доходов. Я смогу продолжить жить в относительном комфорте. Делать стекло, поднимать сельское хозяйство, свинюшек местных разводить. А пурепеча будут обеспечивать мою безопасность в обмен на лояльность и процент… Даже больше того, я ведь многое знаю. Могу оказаться полезным самому каконци, стану его приближенным, советником. Имея в качестве ресурса всю державу пурепеча, можно такого наворотить!».

«А теперь выйди из мира грез, болван, и послушай меня. Ты оказался в мире сильных и слабых, Сухоруков. Знаешь, что делают сильные и слабые? Первые – берут, а вторые – отдают. Ты отдашь один палец, а они откусят руку. Чем больше ты будешь развивать свое «поместье», тем больше у тебя будут забирать. Никому не нужны твои мудрые советы – ты просто курица, которая (возможно!) будет нести золотые яйца. Рано или поздно на твои яйца позарятся. Тот же Шоануапе. Он будет собирать с Черного Урочища крохи, а рядом какой-то четланин Недоносок производит гораздо больше. Что ему стоит обвинить тебя в измене, навести новое войско, а потом прибрать Крыло, чтобы стричь шерсть самому?»

«Ну, хорошо. Но это можно принять, как тактическое отступление. Сейчас пурепеча сильны – я подчинюсь. Уйду на Серую Воду. А потом, поднакоплю сил, дождусь выгодного момента – и вернусь!».

«Никуда ты не вернешься, – глухо бросил Желтый Червяк. – Это ведь не кусочки безликой карты. Это люди. Они и так тебе не очень верили. Только-только ты начал завоевывать уважение на Великой. А теперь собираешься их бросить. Прежде всего, Излучное. Ну, и кем ты будешь для них, когда соберешься триумфально вернуться? Трусом, который уже однажды сбежал. И сбежит снова. Воля божья? Так ты слышал, что товарищи пурепеча о моей воле говорят… Нет, по привычке, четлане тебе покорятся. Но твоим народом они не будут».

«Ну, и что т предлагаешь? Сказать «нет» легко – а дальше-то что делать?».

«Думать. Искать. В этом и есть твоя владычная доля».

«А ты не поможешь даже? Недаром пурепеча говорят, что их бог круче…»

«А я не согласен, – саркастично возразил бог. – Еще год назад их армия могла пройти через все четланские земли, не задерживаясь. Все легли бы под нее без спора. А теперь они уже в переговоры вступают, торгуются».

«А ты-то тут при чем? Так при мне стало!».

«А раз я ни при чем, то зачем ты ко мне на поклон приперся? Сам всё и делай! – рявкнул Змей и замолчал. – Я говорил тебе… Я просил: пойми мой народ. Полюби его. Позаботься о нем!».

«Так, стоп! Ты – это я, мы это уже выясняли. И не надо усугублять раздвоение личности».

«Значит, это ты сам говорил. Получается, сам себя предать хочешь. Всё, я ушел».

И, действительно, смолк, будто не стало его. Я уперся лицом в единственную рабочую ладонь. Блин, даже не пострадать полноценно! Разогнулся. Встал. Отвернулся от воды и наткнулся на взгляд Вапачиро. Тот тактично стоял поодаль, но смотрел на меня, не мигая. Как терьер над затаившейся перепелкой – только что лапку не подгибал.

– Ты говорил… с богом, владыка? – тихо спросил он.

Я кивнул устало. А чего скрывать…

– И что он тебе сказал?

– Он сказал: нет.

– Мне казаться… кажется, ты ему не до конца веришь. Верно?

– А как верить, Серый! Сказать им «нет» – тоже мне дельный совет! Как будто я сам до этого додуматься не мог. А что после этого делать?