Доктор время, или Раз и навсегда - Рощина Наталия - Страница 29

Иван не заметил за воспоминаниями, как въехал в городскую черту, продолжая двигаться быстрее ограничений. Вовремя задавшись вопросом, почему ему со всех сторон мигают фарами, он сбросил скорость. Размеренный ход машины ввел Ивана в расслабленное состояние. Он вскоре добрался до гостиницы и, поставив джип на стоянку, направился в бар. Он находился на первом этаже недавно отстроенного современного здания. Улыбчивый бармен поинтересовался выбором посетителя. Не раздумывая, Мартов заказал двойной коньяк с бутербродом с красной икрой. Закурив сигарету, он окинул взглядом сидящих вокруг. Он пытался всматриваться в раскрасневшихся, раскованных женщин, а видел только блеск голубых глаз Литы и мягкие, точеные черты ее немного бледного от волнения лица. Иван выпил коньяк, почувствовав, как горячая волна разливается внутри, расслабляя тело и освобождая мысли. Одной из них стало отчетливое осознание желания снова увидеть Литу. Мартов не хотел задавать себе конкретных вопросов. Он просто ждал завтрашнего дня, не представляя, какие ощущения овладеют им, когда он переступит порог отчего дома. Дома, хозяйкой которого была женщина, встречи с которой он ждал очень долго. Теперь он боялся другого: впечатления оказались настолько в пользу Литы, что в нем заговорил мужчина. Он чувствовал, как пролетают мимо сознания многие ее слова. Он просто слушал мелодию ее голоса, не задумываясь над смыслом. Потом возвращался в реальность и понимал, что ни одного промаха не допустила в общении с ним Лита. Она словно оставляла его на неком допустимом расстоянии. Они отбросили в беседе отчества, но желания перейти на «ты» у них не возникло. Это помогало держать дистанцию и не давать фантазиям разгуляться. Мартов принялся стыдить себя: как можно забыть, что эта женщина до сих пор скорбит о его отце? Наверняка у нее и в мыслях не было ничего похожего на то, что почувствовал он. Все-таки он позволил себе мечтать. Мартов хотел заказать еще коньяку, но потом решил, что уже слишком поздно для горячительного. Завтра ему нужно быть в отличной форме. Завтра предстоит очень важный день: он познакомится со своим братом. Он пытался представить себе, как выглядит этот малыш. Иван точно знал, что узнает в нем себя. Он найдет в нем себя.

Лита закрыла за собой входную дверь и прислушалась к тишине дома. Неужели Елене Васильевне удалось уложить малыша без ее колыбельной? Легкий порыв ревности кольнул в сердце. Жорка больше привязан к Стебловой, чем к своей матери. Естественно, женщина находится рядом с ним целый день, а она пропадает на работе, которая последнее время приносит больше моральное удовлетворение и совсем не покрывает текущих расходов. Лита все чаще задумывалась над тем, что от многого, к чему она привыкла, нужно отказаться, если она хочет сохранить для сына состояние отца. Вернее, часть состояния, которую она оставила, щедро разделив миллионы Мартова между всеми его детьми. Она так решила и нисколько не жалела об этом, однако нужно было смотреть правде в глаза. Все чаще Лите приходилось снимать проценты со счета в банке. Работа не позволяла ей вести прежний образ жизни. Нужно было придумать еще что-то. Лита давно думала над этим, уже около года, но по инерции продолжала жить по-старому. Даже предложила Елене Васильевне прибавку к жалованию. Та снова чуть не обиделась, хотя речь не шла о ненавистном для нее отдыхе, и Лита поспешила уверить Стеблову, что ничего не подразумевала.

Лита стряхнула с себя мысли о хлебе насущном, украдкой выглянула в окно, едва приоткрыв жалюзи в столовой. Она зашла сюда в надежде увидеть Елену Васильевну, но той не было. Налив себе заботливо оставленного ей апельсинового сока, Лита наблюдала из окна, как Иван медленно пошел в глубь парка к озеру. Послышались шаги за спиной, и Мартова оглянулась: на пороге столовой стояла Стеблова.

— А мы уже легли спать, — улыбаясь, сказала она. — Добрый вечер, как прошел день?

— Замечательно, — ответила Лита, снова глядя в окно. Потом поставила пустой стакан на стол и загадочно произнесла: — Готовьтесь, завтра у нас гость. Думаю, что о его вкусах лучше вас в этом доме не знает никто.

— Что это означает? — насторожилась Стеблова и присела на стул.

— Я пригласила на воскресный обед Ивана Мартова. Это его черный джип стоял у наших ворот и был замечен Пал Палычем. — Увидев, как вытянулось от удивления лицо Елены Васильевны, засмеялась. — Еще вчера мне бы показалось это абсурдом. Но сегодня, познакомившись с этим человеком, я нахожу, что он очень интересный. Замечательный собеседник. И, думаю, нет ничего дурного в том, чтобы он заглянул в дом, где прожил много лет. Что вы так смотрите на меня? Я разочаровала вас?

— Нет, нет! — замахала руками Елена Васильевна. — Я не могу прийти в себя от неожиданности. Вы — удивительная женщина. Неужели вам удалось подружиться?

— Слишком поспешные выводы не для меня. Один ужин, полтора часа откровенности… Не знаю, как это можно назвать и к чему это может привести. — После последних слов Стеблова снова впала в состояние трудного переваривания информации. — Не подумайте ничего дурного. Просто временами мне хотелось закрыть глаза и слушать его голос. Он тоже читает стихи, отвечая рифмой на любую мою мысль, поразительно! Этим он так похож на своего отца. И еще глаза… Я схожу с ума, Елена Васильевна, но, честное слово, не знаю, кто из нас двоих больше ждет завтрашней встречи.

Сказав это, Лита вышла из столовой. Уже на ступеньках опомнилась и, виновато улыбнувшись, оглянулась.

— Спокойной ночи, Елена Васильевна. У меня был трудный день, а завтрашний — просто лишает меня покоя. Я даже знаю, что мне сегодня приснится. Лучше не ложиться. — Лита стала устало подниматься по лестнице, ведущей в спальню.

Стеблова продолжала сидеть, подперев щеку рукой. Она не могла поверить, что все складывается так просто. Завтра приедет Ванечка! Милый, дорогой ребенок, по которому она так скучала. По вечерам в своей комнате она часто рассматривала старые фотографии. На них время остановилось, запечатлев этапы взросления Милы, Вани. На снимках Светлана улыбалась, обнажая белоснежные зубы и сверкая бриллиантами. Она всегда тщательно готовилась к съемкам, объясняя это тем, что хочет предстать перед потомками во всей красе. Ей было необходимо выглядеть настоящей светской львицей, лишенной любых проблем, хотя бы на фотографиях. Пустоту души они передать не могли — женщина умела играть беззаботное счастье. Светлана улыбалась, обнимая детей, улыбалась, прижимаясь к мужу, глаза которого смотрели бесстрастно и снисходительно. Стеблова давно поняла, что молчаливые кадры могут рассказать обо всем без слов. Нужно только внимательно всматриваться в застывшие лица и читать по глазам.

Елена Васильевна очнулась. Разволновавшись, она никак не могла решить, что же приготовить на предстоящий обед? Потом поняла: конечно, чебуреки. Иван с детства обожал их. Густо сдабривал сметаной, а повзрослев, заедал жгучим перцем. Он ждал лета, чтобы каждый раз чувствовать обжигающий вкус темно-зеленого стручка. Никто в семье не разделял его пристрастия, непонятно было, откуда в нем был этот гастрономический каприз. Светлана смеялась, что любовь к острой пище не характерна для наших широт. Георгий Иванович, поддерживая тему, шутил, что надо бы проследить в генеалогическом дереве грузинские корни. Самое интересное, что только Елену Васильевну он смог заразить тягой к острому. Ни Светлана, ни Георгий Иванович не понимали удовольствия, которое получали Иван и Стеблова, хватая воздух от обжигающего все внутри стручкового перца или невероятно острых соусов. Поэтому в холодильнике, за содержимым которого следила Елена Васильевна, острый перец почти не переводился.

Итак, завтрашнее меню составлено. На десерт — мороженое и желе, любимые слойки с клубникой. Стеблова зашла на кухню и принялась за тесто. Она давно готовила непревзойденные слойки, хотя повозиться с ними решалась не часто. Но завтрашнего гостя она собралась встречать по всем правилам. Елена Васильевна в который раз складывала и снова раскатывала в тонкий пласт тесто, не заметив, что, стоя в дверях кухни, за нею наблюдает Лита. Приняв душ, переодевшись в пижаму, с тонким блестящим слоем ночного крема на лице, она тихонько стояла, стараясь подольше оставаться незамеченной. Ей нравилось наблюдать за работой Елены Васильевны. Руки проворно делали отточенные движения, ласково прикасаясь к тесту. Положив его в очередной раз в холодильник, Стеблова обернулась и вскрикнула от неожиданности.