Бриллиантовые кандалы - Волознев Игорь Валентинович - Страница 46

— Не надо благодарить, прощай!

И он бросился в соседнюю комнату. Слышно было, как он возится там с чемоданами. Марине стоило невероятных усилий сдерживать слёзы. Виктор мог вернуться, а она не хотела, чтобы он застал её плачущей.

Через пять минут, переодетый, он вызвал лакея вынести чемоданы. Она видела в зеркале через приоткрытую дверь, как он и лакей идут к выходу, слышала, как лакей спросил по-английски:

— Мадам не поедет?

— Нет, — долетел до неё ответ Виктора.

Выходя из номера, он задержался, оглянулся на Марину, видневшуюся в дверном проёме. Она поспешно отвела взгляд. Косясь на зеркало, она видела, что он смотрит на неё. Ей захотелось крикнуть: «Стой! Не уходи!» — но она промолчала.

Виктор с лакеем вышли. План, который она задумала, надо было довести до конца. Если Виктор и правда имеет какие-то коварные замыслы, то просто так он не отстанет. Он вернётся и продолжит свои домогательства.

Марина подошла к окну, отодвинула штору и выглянула на улицу. Внизу стояло такси. Шофёр и лакей укладывали чемоданы в багажник. Виктор прохаживался по тротуару и время от времени бросал косые взгляды на окна второго этажа. Марина поспешила задёрнуть штору.

Она вздрогнула, услышав звук отъехавшей машины. Неужели он уехал? Не может быть! Она снова подбежала к окну. Ночная улица, подсвеченная жёлтыми фонарями, была пустынна.

Марина опустилась на кровать, и тут силы окончательно оставили её. Слёзы неудержимым потоком хлынули из глаз. Память, помимо её желания, возвращала его глаза, улыбку, нежные объятия… «Виктор… Виктор…» — шептали её солёные от слёз губы.

Испытание, которое она устроила ему, вдруг показалось ей идиотским и совершенно ненужным. Не так надо было действовать! Вместо того чтобы спокойно обдумать, как разоблачить его интригу (если таковая действительно имела место), и не торопясь, втайне от него, начать искать доказательства его коварных умыслов, она очертя голову бросилась в этот нелепый допрос. Хотела в одночасье «расколоть» его. Ну что, «расколола»? Он выглядел взволнованным и подавленным, в голосе звучала обида. Но так, наверное, любой повёл бы себя на его месте! И вот он уехал, и теперь ей только и остаётся, что проклинать себя за нетерпение. Своими обвинениями в замыслах, которые он, может быть, и не вынашивал, она оттолкнула его от себя…

Внезапно ей пришло в голову, что в основе её нетерпения, её желания узнать всё как можно скорее, лежит не что иное, как любовь. Она похолодела. Ну конечно, так и есть! Она слишком сильно любит его, чтобы ждать, чтобы исподволь, терпеливо и хладнокровно доискиваться до истины! Сознавать это было горше всего.

Весь остаток ночи она пролежала на кровати одетая, смотрела на тусклое окно и вспоминала время, когда они с Виктором были вместе. Только под утро забылась недолгим сном.

Глава 38

К утру Виктор добрался до Белу-Оризонти. Настроение у него было хуже некуда. Наскоро позавтракав в придорожном мотеле, он позвонил в бюро проката автомобилей и уже через час ехал в Рио-де-Жанейро на мощном «Ягуаре-Соверене». В дороге он снова и снова возвращался мыслями к своему последнему разговору с Мариной. Его не покидало ощущение того, что он ей что-то недосказал, не проявил упорства, не привёл каких-то аргументов, которые могли бы рассеять её подозрения. На душе было тягостно.

Он сделал остановку в Барбасене, чтобы перекусить и заправить баки горючим, и снова отправился в путь. Ночь застала его в дороге. Фары «Ягуара» освещали ровную и прямую, как стрела, автостраду. Постепенно им стало овладевать какое-то оцепенение, сказывалась предыдущая бессонная ночь. К тому же в машине испортилась система кондиционирования воздуха, и пришлось ехать во влажной, жаркой духоте, от которой не избавляли раскрытые окна.

Ночью движение на шоссе было не таким оживлённым, как днём или вечером, и Виктор начал понемногу нажимать на скорость. Обычно ощущение быстрого движения прибавляло ему бодрости. Он потому и предпринял автомобильную поездку, а не воспользовался поездом, что хотел отделаться от гнетущих переживаний. Но это ему не удавалось. Он смотрел на шоссе, освещаемое фарами «Ягуара», и видел перед собой Марину. Перед ним неотступно стояли её глаза, в которых отражалось яркое бразильское солнце…

Впереди, в попутном направлении, двигался трейлер. Виктор стал поворачивать руль, решив обойти его слева. Мельком подумал о полиции, которая может задержать его за превышение скорости, но тут же выкинул эту мысль из головы. Всё потеряло для него всякое значение. Руки расслабленно лежали на руле, взгляд упирался в огни на кузове трейлера, в ушах звенели режущие ножом слова: «Я не могу выйти за вас замуж»…

«Ягуар» приблизился к трейлеру и начал его обгонять, как вдруг навстречу вынырнула легковушка. Виктор не отреагировал на её появление. В ту секунду, когда машины шли на сближение, он даже не без удовольствия подумал, что сейчас всё закончится и он обретёт, наконец, покой. Это лучше, чем мучиться всю жизнь от неразделённой любви.

Он думал так, а между тем его нога, чисто импульсивно, давила на тормоз. Пронзительно завизжали шины. Если бы не страховочный ремень, его бы бросило грудью на руль. Шофёр легковушки, в отличие от Карелина, лихорадочно вывернул руль и, тоже тормозя, направил свою машину в сторону.

«Ягуар» всё же столкнулся с ней. Раздался звук удара. На асфальт хлынули осколки стекла. «Ягуар» резко развернуло, он пошёл юзом и вдруг, с грохотом закувыркавшись, вылетел на обочину…

Марина проснулась с мучительным чувством, что она что-то потеряла. Самое ужасное, она никак не могла вспомнить — что именно. Её вещи (в основном одежда, которая была куплена здесь, в Арагуари) оставались на месте. Она даже зачем-то перебрала их, попутно найдя бритвенный прибор, забытый Виктором. Потом долго сидела у столика с телефоном и пила кофе, не зная, как ей теперь быть. После полудня её пронзила мысль, что он ушёл навсегда. Он не позвонил ни разу. Сама не желая себе в том признаться, она весь день ждала его звонка. Неужели он ушёл окончательно? Если так, то её подозрения безосновательны. От охотника за миллионами она бы так легко не отделалась.

Вечером она позвонила в Москву Абрамову.

— Виктор Григорьевич никак не мог узнать содержание завещания, оно хранилось в двойном запечатанном конверте в сейфе Лондонского Королевского банка, — объяснил ей юрист. — Только если сам отец не сообщил ему эти сведения. Но такие вещи не говорят никому, даже близким родственникам, поскольку это открывает широкое поле для всевозможных махинаций, вплоть до убийства завещателя…

Когда речь зашла о старшем Карелине, Марина поинтересовалась, как продвигается расследование, не нашли ли убийцу? Абрамов ответил, что, по имеющимся у него сведениям, убийцу не нашли, но у милиции есть его фоторобот. Его публиковали в газетах.

Через четверть часа Марина сидела перед экраном монитора в ближайшем интернет-кафе. Борода утверждал, что убийцу нанял Виктор, но она не поверила этому. Она и сейчас не верила. Тем больше ей хотелось увидеть этот фоторобот и прочитать всё, что об убийстве банкира имелось на сайтах российских СМИ.

Марина лихорадочно нажимала на кнопки клавиатуры, её глаза скользили по строчкам на экране. Когда появлялись колонки криминальной хроники, она задерживала изображение. Докопавшись наконец до сообщений месячной давности, она прочитала одну из заметок об убийстве главы «Омега-банка». А вскоре обнаружила и фотографии. На одной красовался мощный полнолицый покойник с прищуренными глазами и татуировкой на груди. Марина узнала Кубометра, и у неё перехватило дыхание. Под фотографией сообщалось, что это, предположительно, один из киллеров, погибший в результате неосторожного обращения с взрывным устройством. Его личность устанавливается.

Ещё пара нажатий — и на экране появился фоторобот предполагаемого сообщника Кубометра, составленный по показаниям очевидцев. Марина отшатнулась. На неё глядела зверская физиономия Холодца!