The Мечты. Соль Мёньер (СИ) - Светлая Марина - Страница 32

- Что-то не так?

- Все в порядке, Михаил Михайлович, - заверила она. – Спасибо вам за гостеприимство и за все остальное.

- Ну вы того... извиняйте, если мы чего-то не того, - пробормотал господин Гайдученко, а Реджеп немедленно взял инициативу в свои руки:

- Все очень даже того! Не знаю, что бы мы без вас делали. Добра вам и вашей семье! Мы с вами свяжемся, как только сможем. И моп... мотоцикл вернем!

- Не утруждайтесь.

- Да никаких проблем! Спасибо и до свидания! – Реджеп перехватил у него руль и быстро глянул на Таню: - Ну что, джаным? Поехали? Прокачу с ветерком!

Таня нацепила на лицо самую благодушную из всех возможных улыбку и проговорила:

- Еще раз скажешь джаным и я тебя покалечу, дорогой.

- Как скажешь, душа моя, - и с этими словами Реджеп оседлал своего нового скакуна: - Держи меня крепко.

Пристроившись рядом, она, как и велено, обхватила Реджепа за талию и буркнула ему в ухо:

- Но только до ближайшей заправки!

- Как прикажешь, красавица. Все равно дорога обледенела, долго и не протянем.

И с этими словами он оттолкнулся ногами от земли, приводя в движение их замечательное транспортное средство, махнул на прощание хозяину и выкатился со двора фермы «Сырные путешествия».

- Они точно вместе! – успела уловить Таня голос одной из хозяйских дочек, вываливших их проводить. А потом они оказались на гравии дороги, и Реджеп весело спросил:

- А ты когда-нибудь ездила с парнем на мотоцикле?

- А тебе какая разница, – хмыкнула она в ответ.

- Ну вдруг я первый. И надо быть особенно внимательным.

- А если второй, то можно не утруждаться?

- А если второй – то надо быть еще лучше первого. Чтобы сравнение было в мою пользу.

- Какая чепуха!

- Видишь ли, джаным, ты и без того считаешь меня идиотом, потому по факту я могу нести любой бред, и это тебя не удивит. И да, сейчас твоя жизнь и здоровье зависят от меня, потому я могу называть тебя джаным столько, сколько мне хочется.

- Я никогда не считала тебя идиотом, - терпеливо проговорила Таня. – Только упертым бараном.

- Аллах, Аллах! Эта женщина сделала мне комплимент!

- Самовлюбленный упертый баран, - вздохнула она.

- Эгоистичная капризная мажорка, - хохотнул он.

- Не завидуй!

- А что еще приготовить тебе из тыквы? – невпопад спросил он.

- Разве тыквы на сегодня не закончились?

- Их полным-полно в магазинах, джаным.

- Тогда, думаю, остановимся. Я вполне обойдусь без тыквы.

«А я не обойдусь без тебя», - мелькнуло в его восточной и очень рыжей голове, но вслух Реджеп уже ничего не сказал. В конце концов, было слишком холодно для разговоров, а свою норму по переохлаждениям они с Таней выполнили еще вчера, зачем продолжать в том же духе в такую рань?

Ее руки обнимали его талию, и ему казалось, что он слышит не запах воздуха и дороги, а запах ее волос и кожи. Так было теплее. Теплее не только физически.

Солнце, будто жидкое золото, заливало горы, покрытые соснами и все еще зеленые. Эта зелень лишь кое-где обнажала проплешины, оставляя буроватые разводы. А в морозном воздухе, похожие на белые пылинки, пролетают редкие крошечные снежинки, но, может быть, это им только так привиделось. А в действительности ничего не было.

Когда впереди показалась автозаправка, Реджеп почти сожалел о том, что все почти подошло к концу. Но делать было нечего. Он ссадил Таню, раздобыл ей горячего кофе, а потом отправился общаться с мужиками на предмет, кто бы мог их подвезти, заодно прихватив мопед. А еще через десять минут снова предстал перед своей джаным.

- Ты допила? Я обо всем договорился, через три минуты едем.  

- Что на этот раз – телега или хотя бы трактор? – не скрывая издевки, спросила Таня.

- Вон та синяя реношка-минивэн. Годится?

- О как! – совсем по-хулигански присвистнула Таня. – Иногда у тебя даже кое-что получается.

- Джаным, джаным, да все, что делают эти руки, благословлено Аллахом! – и он протянул ей обе ладони. – Пошли, я тебя с Федей познакомлю.

- С Федей? – переспросила она. – Ну давай посмотрим на Федю. Но учти! Если Федя мне не понравится – я звоню папе.

- Нашла чем напугать.

Федор оказался солидным дядькой за сорок. Солидность определялась глубокими залысинами, внушительным животом и обручальным кольцом на пальце. Ну и, конечно, иконкой, болтающейся в салоне, насквозь пропахшем хвойным освежителем воздуха. Сначала он глянул на Таню. Потом на мопед. Потом распихал все это по машине (мопед в багажник, а Танюху к Реджепу в салон). Так и тронулись, слушая пресловутый шансон и от оного трогаясь заодно умом.

- Господи, мне еще пахать сегодня до ночи, - простонал Шеф Аязович, когда вдалеке на трассе показались первые домишки Солнечногорска.

- Тебе же нужна зарплата, - рассмеялась Таня, - на приобретение жилища.

- Во-во, кто-то жирует, а кто-то на одну зарплату живет, - сокрушенно вздохнул Федя, бросив быстрый взгляд на Танины часики и Танин телефон.

- Жизнь вообще несправедлива, - согласился с ним Реджеп и повернулся к Моджеевской: – Ты сейчас со мной в ресторан или домой переодеваться?

- Домой. Потом сама в ресторан доберусь.

- Могу вызвать тебе такси, - с чувством предложил он. Если уж быть джентльменом – то до конца.

- Такси я и сама вызову, - включилась, наконец, Татьяна Романовна. – А ты лучше сделай что-нибудь вкусное для Маффина.

- Полезного или чтоб кайфанул?

- Так! Спасибо, не надо!

- Сочувствую Маффину. С такой хозяйкой ему не познать радостей жизни.

- Живодер.

- Зануда!

- Приехали! – вставил свои пять копеек Федор. – Куда дальше-то? Где высаживать?

- Меня – здесь, - сказала Татьяна Романовна, кивнув на небольшой пятачок там, где объездная дорога вливалась в городские автомагистрали. Этот пятачок был облюбован местными таксистами.

Один из них и привез Таню домой. К ее счастью, Нина Петровна отсутствовала, что позволило избежать лишних разговоров и долгих объяснений. Таня, не теряя времени и накормив завтраком Маффина, перешла к главному – приведению себя в рабочее состояние.

В порядок нужно было привести свой внешний вид, что оказалось довольно легко. Душ, новое платье и – ввиду отсутствия личного транспорта – шубка из экомеха цвета кэмел от знаменитого бренда сделали свое благотворное дело.

Сложнее оказалось с мыслями, которые в порядок приводиться не желали самым категорическим образом. В голове творился такой кавардак, которого с Таней не случалось никогда. Даже когда разводились родители, а она каждый день чувствовала себя как на экзамене, страшась дать неправильный ответ на вопрос: кого же ей выбрать – маму или папу. А сейчас ведь и выбора не существовало как такового!

Татьяна Романовна Моджеевская хотела и соль мёньер, и придушить этого самодовольного и бесцеремонного варвара, который привносил хаос и беспокойство в ее до этого размеренную и распланированную жизнь.

Сдаваться она не собиралась. Всего-то и нужно: точно сформулировать цель и наметить пути ее достижения. И потому Таня определила себе на сегодня две важных задачи. Заполучить информацию, добытую хотя бы на текущий момент Арсеном Борисовичем. Вторым пунктом значилось составление проекта договора на поставку сыров.

И она даже не предполагала, какой сыр-бор ее ждет буквально через пару взмахов ресниц.

Выпорхнув из такси, Таня легко взбежала по ступенькам, ведущим к главному входу. Швейцар услужливо распахнул перед ней дверь. Но вместо того, чтобы привычно переступить порог ресторана, она остановилась, словно что-то удержало ее от следующего шага, и оглянулась.

Не иначе сама Судьба снова принялась подстраивать всевозможные ловушки. И именно она же, Судьба, явила Тане одинокую фигуру, сидевшую спиной к ней на парапете набережной совсем недалеко от ресторана. Можно даже сказать, очень близко. Солнечный луч, случайно выглянувший из-под тяжелых снеговых туч, затянувших к этому времени небо, будто бы перст судьбы, коснулся рыжего вихра на голове той самой фигуры – широкоплечей и, Таня это теперь знала, с офигенными руками. А ветер этот вихор подхватил и взметнул вверх. Фигура поежилась и поднесла к уху телефон.