The Мечты (СИ) - Светлая Марина - Страница 4

- А мне кажется, что дискуссия нынче не уместна.

- Не уместна – так не уместна, - очень легко согласился владелец Ягуара. И улыбнулся от уха до уха, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, каких не бывает у обычных нормальных людей. По всей видимости, улыбка была призвана сшибать с ног. Но убеждаться в том, что Женька сшиблена, он не стал. Лишь окликнул собаку по кличе: «Ринго!» - и легко-легко, как все это яркое утро, слетел к нему вниз, на пляж по неровным ступенькам.

Так же легко двинулась по плиткам набережной и Женя навстречу безусловно увлекательному трудовому дню.

Работала Евгения Андреевна в бухгалтерии известного даже за пределами страны Университета, отпраздновавшего недавно полуторавековой юбилей. Работу свою она любила и медленно, но уверенно взбиралась по ступенькам карьерной лестницы.

А прямо сейчас ее ожидали ступеньки совсем другой, широкой дореволюционной лестницы, которые вели к массивным колоннам портика главного входа в университет. Оттуда ее путь лежал мимо стойки важного стража, следившего за порядком посредством монитора перед самым его носом, к лифту, который, как и положено пенсионеру, неторопливо доставил Женю на нужный ей этаж.

И не успела она ступить на площадку, как была оглушена отражающимся от стен рыком главного дракона. Сотрясались двери по всему коридору административной части здания и, кажется, даже тряслись стекла окон в концах пролетов. Естественно, никто не высовывался – страшно же. Попасться на глаза стокилограммовой фее от бухгалтерии, когда она пребывает во гневе, – чистое самоубийство. Весь университет жил по принципу, озвученному однажды Жениной напарницей, Ташей Шань: «Ой, главное – не на нас!» - что, впрочем, совсем не отменяло последующих за скандалом перешептываний: и кто этот камикадзе?

Сейчас же Таша, обладательница густой черной гривы, фарфорово-светлой кожи и удивительно выразительных чуточку раскосых глаз – единственного, что выдавало в ней папу-азиата – сидела за своим столом, расположенным напротив входа в расчетный отдел и, глядя на Женьку, едва ступившую в кабинет, негромко выдала:

- У нее дверь открыта? Или это через закрытую так прорывается?

- Закрыта у нее дверь, - вздохнула Женя, смиряясь с объективной действительностью – день не задался с самого начала. Она разделась, привычно щелкнула кнопкой, включая чайник, и расположилась на своем рабочем месте – почти необъятном столе со светлой столешницей у окна, в которое было видно море и небольшой кусочек набережной.

- Угадай на ком отрывается, - снова донесся до нее голос Таши.

- Вариантов много, - отозвалась Женя, глядя в окно. – А если она еще и жребий кинула, кого сожрать на завтрак…

- Этот завтрак к ней сам в пасть полез. Главный велофинансист права качает.

- Он утром с кровати брякнулся? – офигела Женька.

- Как обычно – правду ищет, как прошлогодний снег. Наша красавица его отчет прочитала, помнишь, он бегал тут цифры брал у меня? По суммам выплаченной зарплаты нашему филиалу в Морском за предыдущие два года. Я еще тогда поняла, пахнет жареным. Он же против был, когда здание на баланс брали. Говорил, высосут весь спецфонд. Ну вот, кажется, высосали. А главдракон скандал закатил, ей циферки не понравились, которые он нарисовал. И главное, нашел, когда подсунуть – прям с утра. Уже б вечером, а... чтоб народ разбежаться успел. Так теперь весь день на цыпочках ходи... Придурок!

Одновременно с ее экспрессивным возгласом, из-за двух дверей (своей и главдраконовой) донесся очередной вопль: «Развели тут бордель, Артем Викторович! На место мое метите?! Так вот напоминаю: это я здесь главный бухгалтер, а не вы!»

- Да уж, - в манере Кисы Воробьянинова протянула Женька. – Лучше б он себе бабу искал, а не правду.

Как в любой бухгалтерии любого учреждения дамы, посвятившие себя этому виду учета, знали всё и про всех со всеми подробностями.

- Бабу! – фыркнула Таша. – Мне кажется, он гей. Слишком аккуратный для нормального мужика. Сегодня брючки светлые, туфли – ни пятнышка, футболка – как только что после глажки. А на работу опять на велике прикатил! – последняя фраза вышла почти обвиняющей, а потом безо всякого перехода прозвучало сакраментальное: - Как думаешь, а он правда в главбухи метит?

- Я вообще о нем не думаю, - рассмеялась Женя. – Хотя понимает он явно больше, чем главдракон.

- Ну вот его бы в ее кресло, а тебя – в его, заместителем. Зажили бы, а?

- Мне и в своем кресле пока неплохо. Но при любом раскладе главдракон не сдаст своих позиций.

- Ректор только с Юрагой разговаривает. А если он сейчас докажет свою правоту... – Ташка задумалась и закусила кончик карандаша, потом горестно вздохнула: - Правда она все равно выкрутится. Еще его виноватым сделает. Да и крыша в министерстве у нее, а не у Тёмыча... Жень, а Жень? Кофе делай давай, а? Расселась, а у меня сюрприз.

- Какой такой сюрприз? – поинтересовалась Женя, поднимаясь и принимаясь насыпать в кружки кофе, заливать его кипятком, добавлять сахар. – Нам премию дали?

- Если бы нам премию дали, ты бы знала раньше меня, - фыркнула Шань и полезла куда-то под стол, чтобы показаться оттуда с коробкой конфет. – Вот! Швейцарские! Дядя Вадя приволок. Уже не знаю, как от него прятаться. Прилепился, за углом подстерегает после работы. По утрам сообщения пишет, картинки дурацкие... Угощайся, а?

- Я что-то не рискую, - с сомнением повела носом Женька, - от дяди Вади... еще и швейцарские…

- Ну я виновата, что ли, что он шляется? – взбрыкнула Таша. – Я же не могу ему сказать: дядя Вадя, не ходи! Ну! Вот ты бы сказала?

Она совсем уныло поставила коробку на стол. А рядом – положила собственную дурную голову. Нет, в отношении работы голова была вполне ничего себе. В остальных случаях – функционировала своеобразно. Таше было двадцать пять лет, а работала в расчетном с универа. Прямо с кафедры учета и аудита ее и привели, когда срочно понадобился специалист Женьке на подмогу. Но никто ни разу не пожалел об этом решении. И поначалу вела она себя тихо, скромно и даже не подавала голоса – мало кто вообще знал, что он у нее есть. А потом Таша получила диплом, акклиматизировалась и ассимилировалась. И все чаще Жене в их просторном кабинете, сейчас разделенном на двоих, становилось тесно с нею. Особенно с тех пор, как весь эфир занял дядя Вадя, начальник профсоюза и кум ректора.

Беда была в том, что дяде Ваде в прошлом году исполнилось пятьдесят четыре и он был женат, хотя жена его торчала где-то в Италии уже лет шесть. И еще в том, что Таша не понимала, как реагировать на его внимание к собственной, пусть и ослепительной, но все же незначимой персоне. Он своими ухаживаниями ставил ее в тупик, и она не представляла, куда ей от него деваться.

А еще Таше очень хотелось красивой жизни, но подходящего принца все не находилось.

- Это всего лишь шоколад, Жень, - протянула она. – Ну что может быть от шоколада, а?

- От шоколада как такового, конечно, ничего не будет, - улыбнулась Женька, - но ты же не ограничишься им одним. Потом у тебя будет коньяк в обед, а еще чуть позже взятие штурмом ограды Городского парка.

- Так не пятница же! – отмахнулась Таша. – Рано. И главдракон... слегка не в духе... чтобы нарываться.

Одновременно с упоминанием главдракона, которого тоже всуе, как известно, нельзя, из коридора донесся громкий хлопок двери, будто бы ту сорвали с петель. И раздался вопль: «Не делайте из меня дуру, Артем Викторович! Вы только яйца перед ректором мнете, а отвечать мне!»

«Если надо будет, отчет я лично представлю хоть на ректорате, хоть на ученом совете, хоть прямо в министерстве образования, Любовь Петровна, не сомневайтесь!» - гаркнул в ответ камикадзе Юрага и дверь громыхнула в очередной раз. А после по коридору затопали шаги во всех направлениях. Теперь сомневаться не приходилось. Главдракон побежал в приемную – жаловаться. А главный экономист... внезапно показался на пороге тихого-мирного расчетного.