Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир - Страница 46

Ответом мне был лишь звон посуды.

— Я вот всегда удивлялся — ну почему в больницах кормят этой пресной дрянью? — повернувшись к охраннику, подивился я. — Здесь же травматологическое отделение, а не гастроэнтерология. С желудком тут у всех порядок. Может, так задумано, чтобы стимулировать пациентов поскорее выздороветь и выбраться отсюда?

Мне ответил угрюмый безразличный взгляд.

— Что там у нас сегодня по графику, кстати? Ждать посетителей ближе к вечеру? Или у вас воскресенье тоже выходной?

Беседа так и не склеилась. Медсестра торопливо вышла из палаты, а охранник закрыл дверь. Таковы были правила, которые я прекрасно знал. Дразнить их меня заставляла лишь скука и глупая бравада, ставшая защитной реакцией на отнюдь не шуточное положение, в котором я оказался.

— Что ж, спасибо за информацию, — буркнул я в сторону закрывшейся двери, и принялся за еду.

Сложно назвать «едой» лишенный запаха едва ли теплый суп из неизвестных ингредиентов без соли и перца. Однако никто не передавал мне в больницу гостинцев. И дело вряд ли было в том, что я никому не нужен. Никому из моих знакомых, скорее всего, не было известно, что я здесь. А даже если бы и было, никто не позволил бы им пообщаться с пациентом, находящимся под усиленной охраной. Единственными моими собеседниками были и долго еще, похоже, останутся, следователи из СБС.

Интересно, явятся ли они сегодня? Или подождут понедельника? Ожидается, что именно в понедельник лечащий врач подпишет бумажку, говорящую, что мое состояние больше не препятствуют нахождению в СИЗО. Тогда меня выпишут и переведут наконец в более подходящее место, где у них будет больше свободы и времени для обработки подозреваемого.

«Подозреваемый». Именно таков теперь мой неофициальный статус. Юридические тонкости в моей ситуации мало что значили. К такой роли непросто привыкнуть. Вообще сложно свыкнуться с мыслью, что тебя так нагло и цинично подставили. Однако я уже преодолел период гнева, яростного отрицания и веры в скорое разрешение недоразумения. На прозрение мне понадобилось не так уж много времени. Как верно сказал Аффенбах, карты были выложены на стол.

Мне предлагалось сделаться «кротом»: с большим риском для жизни внедриться в ряды сторонников Захери и способствовать их аресту, а вероятнее — ликвидации. Речь шла о людях, которые дважды или трижды спасли мне жизнь. Людях, чья причастность к терроризму находилась под большущим вопросом. И это еще не все! Даже если мне удастся провернуть это отвратительное мероприятие, оставшись при этом в живых, у меня есть лишь туманные гарантии того, что Мирослав и тем более Клаудия получат свободу. Что касается Блэка и всех, кто за ним стоит — если исключить крайне маловероятное предположение об их связи с Захери (я в это не верил), то расследование их участия в этом деле зайдет в тупик, и убийцы Бена никогда не будут наказаны.

«Да не обманывай ты себя, Димитрис!» — горько думал я. — «Это СБС и стоит за всем этим! «Эклипс» работает на них! Лейла была права! Ты жив только потому, что нужен им в качестве наживки. После того как ты выведешь их на Захери — тебя прикончат вместе со всеми остальными «террористами», а Клаудия и Миро никогда не выйдут на свободу!»

Все выглядело именно так. Но у меня было не так уж много вариантов.

Если я откажусь от сотрудничества и займу жесткую позицию, то мои шансы дожить до окончания определенного законом 96-часового срока и увидиться со своим адвокатом будут выглядеть крайне сомнительно. СБС не захочет, чтобы мои слова увидели свет. Я умру от внезапной остановки сердца, или еще по какой-то совершенно неясной причине. И на этом моя история окончится.

Если я соглашусь — то я, скорее всего, тоже умру, а вместе со мной и другие. В моей крови будет ФСК, я буду под постоянным присмотром, и не смогу вести свою игру, например, предупредить Захери об опасности. А если бы даже и смог — что дальше? В руках СБС останутся Клаудия и Мирослав, а я заделаюсь беглецом, заклейменным террористом, за которым охотится сильнейшая в мире спецслужба. Не слишком радужный сценарий.

Казалось, что другого выхода не было.

— Ну и в дерьме же я. Проклятье! — прошептал про себя я.

Но в этот момент дверь моей палаты открылась, и на пороге показался человек, которого я меньше всего на свете ожидал здесь увидеть.

§ 36

За десять лет, которые прошли с последней нашей встречи, генерал Чхон не так уж и постарел. Если ему и было сейчас под пятьдесят, он оставался крепким и здоровым, как бык, словно тягал каждый день железо вдвое дольше меня. Но самое главное — взгляд, прессующий тебя, как жестяную банку под колесами грузовика. Взгляд остался все тем же.

— Генерал? Что вы здесь делаете? — изумленно прошептал я.

Догадка пришла ко мне сразу.

— Это вы стоите за всем этим, да? «Эклипс» — ваша конторка?

— Я не знаю, что там творится в твоей башке после встряски и порции наркоты, Войцеховский, — осторожно закрывая за собой дверь, проговорил генерал. — Я знаю одно. Я преодолел половину Земного шара на гиперзвуковой скорости, чтобы оказаться здесь, не потому, что я большой любитель полетов. Я сделал это по одной причине: я узнал, в каком ты дерьме. В этом мире не так уж много людей, из-за которых я стал бы вдруг подрывать свою задницу и тащить ее через весь свет. Так что оставь свои идиотские теории заговора при себе.

— Как вы попали сюда, если вы не заодно с ними? — подозрительно сощурился я. — За моей дверью круглосуточно дежурят двое охранников! Они не пропустили бы ко мне никого без разрешения руководителя следственной группы.

— Этот мир не так прост и прям, как извилины в башке у сержанта, — подходя к стулу и усаживаясь на него, выпалил генерал. — «Заодно», «не заодно» — это тупые слова. У каждого своя игра. Я не участвую в той, что ведут ребята, которые держат тебя здесь. Но я очень серьезный сукин сын, и у меня хватает веса, чтобы пройти туда, куда я считаю нужным.

— Вы знаете, что произошло?

— Я узнал достаточно, чтобы понять: ты покойник, если я не вмешаюсь. И я вмешался. Не потому, что ты мне нравишься. А потому, что я ненавижу напрасную трату ресурсов. Ты можешь сдохнуть через много лет совсем в другом месте, принеся Содружеству в десять раз больше пользы, чем та, что хотят выжать из тебя эти идиоты здесь. Они многого о тебе не знают. А я — знаю. Поэтому я здесь.

Генерал посмотрел на свой старомодный наручный коммуникатор.

— У нас не так уж много времени. Будем надеяться, что ты в состоянии соображать быстрее, чем большинство полицейских, каких мне довелось повидать. Ты знаешь, в чем состоит мое предложение. Оно осталось неизменным за эти десять лет.

— Вы здесь, чтобы предложить мне работать на вас?! — изумился я.

— «На меня»? Парень, я не огород свой тебе предлагаю пахать, и не дачу мне строить. Я предлагаю тебе присоединиться к тем, кто действительно защищает Содружество, а не строит дурацкие заговоры, прикрываясь словом «безопасность». Я не собираюсь повторять тебе то, что ты сам прекрасно знаешь. Ты сам видел, во что превратился Евразийский Союз за десять лет, прошедшие с того дня, как ты отказался пойти за мной. Ты теперь знаешь, как они поступили с твоими предками. И вряд ли ты такой идиот, чтобы думать, будто они остановятся. Они строят этот свой город посреди Индостана, плюнув в лицо старине Патриджу, попросившего их этого не делать. И они, в конце концов, придут по наши души, сколько бы мы не пели им о мире и голубях. Я должен сказать еще что-то тебе, или тебе достаточно?!

— Генерал, вы должны понимать, что у меня еще есть контракт с полицией… Да и вся эта ситуация… СБС… Я же не могу просто исчезнуть… — растерянно пробормотал я.

— Еще как можешь, черт бы тебя побрал! — гаркнул Чхон. — Забудь о своем контракте. Вот, у меня тут новый. В нем гребаная сотня страниц, и у нас нет сейчас времени их читать. Ты ставишь на нем свою кляксу — и дальше это становится моей проблемой, как доставить тебя к новому месту работы.