Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир - Страница 38

Ответ специального агента Абэ прозвучал жестко. Он недвусмысленно намекал, что вместо друзей и коллег, или даже ненавистной полицейской комиссии по служебным расследованиям (КСР), мне придется общаться с чужаками, которые не питают никакой слабости к муниципальным законникам, и к кому-либо вообще.

Однако это, пожалуй, к лучшему. Они наделены практически безграничной властью, не задействованы в локальных коррупционных связях и свободны от давления любых местных начальников. Они способны арестовать кого угодно. Остается только одна, самая сложная задача. Убедить их. А я сейчас совсем не чувствовал себя к этому готовым.

После потери сознания и наркоза в голове все еще сильнее смешалось. Я не мог сейчас не то что толком объяснить, но даже и сам припомнить мотивы многих своих вчерашних поступков. Из моих уст не услышишь сейчас и пары складных фраз. А рассказать мне предстояло историю столь диковинную, что в нее сложно было бы поверить, даже имей я неделю на подготовку и обладай незаурядными ораторскими способностями.

— Вы даже не представляете себе, что произошло, — вздохнул я.

— Почему же? Мы прекрасно представляем, — с иронией заговорил второй агент.

И снова его голос показался мне знакомым. Где-то я уже слышал эту иронию. Когда-то давно. Как там его фамилия? Какая-то итальянская. Как у известного художника… Подождите-ка. Неужели?..

— Поль? Поль Торричелли? — в изумлении прошептал я.

§ 31

Удивительно, но за прошедшие почти десять лет я ни разу не интересовался, в какой вуз поступил Поль и где он работает. Многие вещи из «Вознесения» мне хотелось забыть навсегда, и этот крысеныш был одной из них. Мне следовало догадаться, что для этого завистливого и мстительного доносчика, жаждущего власти, профессия уготована самой судьбой.

— Ты угадал, Алекс, — без малейшей радости от встречи ответил агент Торричелли. — Как мне ни жаль это признавать, мы с тобой были знакомы. Поэтому я меньше своих коллег удивился, узнав подробности твоего дела. Не утруждай себя изобретением спутанных отговорок. Все кончено. Мы знаем, что ты сделал. Нам известно, что это от тебя произошла утечка информации об операции, проводимой полицией. Радуйся! Все прошло успешно. Сержант МакБрайд, которого кое-кто до сих пор наивно называет твоим «другом», мертв. Отряд полиции разгромлен. Твои-друзья террористы празднуют победу. Должно быть, они остались довольны твоей службой. Однако ты очень рано отправился почивать на лаврах. Ты правда думал, что в «желтой зоне» мы бессильны и не сможем тебя найти?

Поначалу я вообще не мог понять, о чем он говорит. Когда я наконец понял, по моему лицу вначале растеклась улыбка, а затем я не смог удержаться от приступа гомерического хохота.

— Да ты прикалываешься! — закашлявшись от боли в треснутых ребрах, спровоцированной смехом, прохрипел я, глядя в суровые и серьезные лица двух мужчин.

Они не спешили присоединиться к моему смеху. Казалось, они вообще не умели смеяться.

— Просто умора! Вы что, серьезно считаете меня террористом! Просканируйте мой мозг, я даю свое согласие!

Ментальное сканирование было изобретено корейскими учеными еще за много лет до Апокалипсиса. Распространение этой технологии произвело настоящую революцию во многих сферах, включая и сыскное дело. Если раньше следователям требовалось тратить дни, а иногда и недели на допросах, чтобы расколоть особо крепких орешков, упорно отрицающих свою вину и дающих ложные показания, то теперь они могли заглянуть непосредственно в их мозг, где крылись воспоминания о произошедшем и внутренне отношение человека к содеянному.

Поначалу сканирование было делом очень ненадежным. Мозг человека был полон сложных процессов, и приборы с трудом способны были отличить воспоминания о реальных событиях от сновидений или фантазий. Однако технология совершенствовалась, и на данный момент сканирование давало результат, на который можно было полагаться, в среднем, на 93 %. Суды все еще неохотно принимали результаты сканирования в качестве решающего доказательства. Однако хорошему детективу достаточно было выкачать правду из сознания подозреваемого — и тогда распутать дело становилось плевым делом.

— Нам не требуется для этого твоего согласия. Сканирование уже было выполнено, пока ты находился без сознания. Однако его результаты никуда не годятся. Степень надежности меньше 10 %. Все смазано из-за сотрясения мозга и травматического шока.

— Вот дерьмо! — выругался я. — Эти чертовы приборы стоят миллионы фунтов, и подводят именно тогда, когда их показания особенно важны. Попробуйте еще раз!

— Может быть, ты сэкономишь наше время и сам выложишь все начистоту?

— Послушай, Полли, — вздохнул я. — Я уже понял, что ты меня ненавидишь. Не понимаю, зачем носить в себе детские обиды на протяжении десяти лет, но это твое право. Но ты постеснялся бы городить такую хрень, да еще и при своем начальнике. Загляни еще раз в мою биографию, и спроси у ИИ, какова вероятность того, что я вхожу в организацию, которая в ваших записях называется — «Справедливый джихад». Я, по-твоему, смахиваю на чокнутого джихадиста?! Да вы хоть спросите у меня, в каком месяце Рамадан!

— Значит, ты утверждаешь, что они исламские экстремисты? — буравя меня пустым взглядом, вопросил Поль.

— Так записано в ваших гребаных файлах, которые вы скормили нам, посылая на эту чертову операцию! Почитайте эту херову писанину, давайте! — не удержавшись, рассвирепел я.

От ярости, вызванной абсурдными обвинениями, мое сердце забилось быстрее, и это, по-видимому, уменьшило силу действия препаратов. Картинка у меня перед глазами и в сознании начинала становиться все четче.

— Эта информация не соответствовала действительности, — очень спокойно произнес специальный агент Абэ. — Источник передал нам неверную информацию о сути и целях группы Захери. Намеренно, либо будучи введен в заблуждение.

— Так и есть, вам скармливают дезу, — выпалил я. — Все намного сложнее, чем кажется. Люди, которые стоят за этим, решили просто подставить меня. Но придуманная ими версия — просто идиотизм. Поль, ты же знаешь меня, в конце концов. Вместо того чтобы опускаться до мелочной вендетты, давайте вместе займемся настоящим делом, пока концы еще не до конца спрятали в воду…

— Войцеховский, — попытался было остановить меня Абэ.

— Тайсон Блэк. И его босс, Гаррисон. Вот кто вам нужен! — проорал я, пока меня вновь не перебили. — «Эклипс»! Это они стоят за этим!

Упоминание наемников не взбудоражило визитеров так, как я ожидал. Более того, они решили вообще не позволять мне задавать тон разговора, и продолжили гнуть свое.

— Войцеховский, давайте вернемся к нашим друзьям. Вам, как я погляжу, прекрасно известно об истинной подоплеке этой организации. Не так ли?

— Мне известно то, что я от них услышал!

— Часто вам приходилось с ними общаться?

— Я общался с ними вчера в первый и последний раз в жизни. У меня не было особого выбора — я был прикован цепями к стенам. И я не поверил ни единому их слову! Но затем туда заявились чертовы головорезы, которые собирались убить меня! Те самые чертовы ублюдки, о задержании которых я вам тут толкую! Или вы уже сделали это?! Где Блэк? Где Гаррисон?!

— Ты утверждаешь, что общался с членами террористической группировки исключительно под принуждением, будучи лишенным выбора? — проигнорировав мой вопрос, спросил Паоло.

— Я же сказал, как это было! Захери говорил со мной, когда я был прикован к стене! А затем со мной говорила одного из его подручных, когда я был безоружным, полностью в ее власти…

— Это была вот эта женщина?

В воздухе всплыла спроецированная в воздух кем-то из следователей крупная фотография. Фото было сделано, по-видимому, несколько лет назад, но не могло быть сомнений, кто на нем запечатлен.

— Да, — кивнул я. — Это Лейла Аль Кадри. Сейчас она чуть старше и не такая худая.

— Да уж, на исламистку она не похожа, — иронично захохотал Поль. — Ее много раз фиксировали за покупкой медикаментов на черном рынке. Аль Кадри покупает препараты, которые требуются ей как ВИЧ-инфицированной, чтобы продлить свою жизнь. Судя по количеству доз и частоте покупок, вирус быстро прогрессирует.