Бесконечная война - Холдеман Джо - Страница 33

- Вам, ребята, нужно подготовиться к этому. Города теперь мало напоминают случайные агломерации зданий, к каким привыкли вы. Большинство больших городов было сожжено и разрушено во время голодных бунтов в 2004 году, перед тем, как ООН взяла в свои руки производство и распределение пищи. Восстанавливать их они уже будут по новым, функциональным проектам.

Париж и Лондон, например, были полностью перестроены. Так же, как и большинство мировых столиц. Вашингтон, впрочем, уцелел. Сейчас это просто куча монументов и административных зданий, подавляющее большинство служащих которых живет в окружающих комплексах - Рестоне, Фредерике, Колумбии.

Потом Шири отвечал на вопросы ребят, каждый хотел узнать, что сталось с его родным городом - и в общем-то, картина вырисовывалась не такая уж мрачная, куда лучше, чем мы думали.

Кто-то грубо поинтересовался, почему Шири употребляет косметику, и сержант ответил, что теперь так делают все, независимо от наклонностей. Я решил, что буду отщепенцем, и пускай моя физиономия выглядит, как она есть.

Мы присоединились к уцелевшим членам экипажа "Надежды-2" и на их крейсере отправились в путь к Земле. Ученые и техники тем временем занимались анализом повреждений нашей "Годовщины". Командор в скором времени должен был давать показания о случившемся, но, насколько я знаю, судить его не собирались.

На обратном пути жилось нам привольно. За семь месяцев я прочитал тридцать книг, научился играть в го, и провел курс лекций по основам физики - весьма устаревшей к тому времени - и еще больше привязался к Мэригей.

7

Пусть это меня не слишком волновало, но на Земле мы стали своего рода знаменитостями. На посадочном поле нас лично встречал Генеральный Секретарь - невысокий чернокожий человек по имени Якубу Ойуккви - и еще сотни тысяч, если не миллионы зрителей собрались в округе посмотреть на наше прибытие.

Генеральный Секретарь выступил с речью перед собравшимися, потом офицеры с "Надежды-2" тоже что-то там пробормотали по бумажке, пока все остальные потели в тропическом зное.

Большущий чоппер доставил нас в Джексонвиль, где находился ближайший международный аэропорт. Сам город был перестроен и выглядел примерно так, как и описывал его сержант Шири. Впечатляющее зрелище, должен вам сказать.

Сначала мы увидели монолитную серую гору, этакий слегка неправильный конус серого цвета, поднимающийся навстречу нам из-за горизонта. Гора сидела посреди бесконечного пространства, занятого разноцветными заплатками обрабатываемых полей, к ее основанию сходились десятки шоссейных дорог и железнодорожных веток. Видимость была прекрасной, четко виднелись белые ниточки дорог с маленькими кучками машин, ползущих по ним, но мозг отказывался воспринять это зрелище в правильном соотношении размеров. Очень уж громадным он был, этот комплекс.

Мы подлетали все ближе и ближе - слегка потряхивало в зонах восходящих потоков - пока здание-город не превратилось в светло-серую стену, закрывшую все поле зрения с одной стороны. Приблизившись еще больше, мы начали различать черные точечки людей. Одна точечка была на самом краю балкона, возможно, махала нам рукой.

- Ближе нам не подойти, - сказал пилот по интеркому, - иначе управление перехватит городская система и посадит нас на крышу. Аэропорт находится севернее.

И мы свернули в сторону, проносясь сквозь тень города.

Аэропорт ничего особенного не представлял - таких больших, конечно, мне еще не приходилось видеть, но конструкция была обычной: центральное здание вокзала походило на ступицу гигантского колеса, от него множество монорельсовых дорог вели к расположенным в километре или около того от центрального здания вспомогательным терминалам, где совершалась посадка и высадка пассажиров. Но наш чоппер приземлился прямо на поле рядом со стратолайнером, идущим в Швейцарию. Мы шли по коридору, который охрана расчищала среди восторженной толпы встречающих. Думаю, имея в запасе миллиарды ничегонеделающих, собрать такую толпу труда не составляло.

Я боялся, что опять придется терпеливо выслушивать чьи-нибудь речи, но мы поднялись сразу на борт лайнера. Стюарды и стюардессы угощали нас сандвичами и напитками, пока поле очищали от посторонних. Просто слов нет, какой вкус у сандвича с цыпленком, после двух-то лет на дерьмовой сое, а про холодное пиво и говорить нечего.

Мистер Ойуккви объяснил, что мы направляемся в Женеву, в резиденцию ООН, где нас сегодня вечером будет приветствовать Генеральная Ассамблея. Будет глазеть на нас, скорее, подумал я. Он сказал, что родственники большинства из нас уже находятся в Женеве.

Пока мы набирали высоту, я обратил внимание, что вода в Атлантике кажется неестественно зеленой, и решил позже спросить стюардессу. Но тут все стало ясно - мы пролетели над океанской фермой - я не знал, на какой высоте мы находимся, и не мог оценить ее размеры - четыре больших плота двигались цепью, оставляя за собой полосы чистой голубой воды, которые постепенно исчезали, затягиваясь зеленью. Еще до посадки мне удалось узнать, что плоты собирают какой-то вид тропической хлореллы, ею откармливают скот.

Женева тоже представляла собой здание-город, похожее на Джексонвиль, но поменьше размерами. Возможно, окружавшие ее настоящие горы создавали такую иллюзию. Внешние стены и крыша были покрыты снегом. Было очень красиво.

Сквозь вихри снежинок - как здорово оказаться под открытым небом! мы перешли из лайнера в чоппер, он доставил нас на крышу города, потом мы спустились лифтом, проехали на движущейся дорожке, снова спустились на лифте, снова дорожка, потом уже нормальный коридор и вот мы на Трансштрассе 281-В, комната 45 - указано было на адресной карточке в моей руке. Мой палец задержался у кнопки звонка, я вдруг оробел.

Я уже свыкся с мыслью, что отца больше нет на свете - подобного рода информация была приготовлена для нас на Старгейте - и меня куда больше волновала сейчас перспектива увидеть маму, которая стала вдруг восьмидесятичетырехлетней. Я едва не рванул в сторону, чтобы отыскать местный бар и слегка приглушить чувства, но решил идти напролом и нажал кнопку.