Незаконный брак - Казакова Светлана - Страница 3

Да, пожалуй, не остыли, вот только смешались с горькой обидой, которая душила, не давала вдохнуть и расправить плечи. Дина никогда прежде не влюблялась так сильно. Не мечтала так много, так искренне, будто романтичная девочка, едва начинающая жить, хотя на момент их встречи ей исполнилось уже двадцать два. Просто как-то сложился пазл – неожиданное знакомство, интерес, вспыхнувший в красивых глазах молодого, но подающего большие надежды художника. Дина и сама рисовала, даже окончила в недалеком прошлом художественную школу, но ее способности меркли в сравнении с его даром воплощать на холсте скрытые глубоко в человеческих душах чувства, которые оживали на портретах. Или ей тогда лишь так казалось… Как кажется всем влюбленным, твердо уверенным в том, что объект их великой любви – лучший человек во всей Вселенной.

Дина работала в детском саду. Не обычном – скорее, это был развивающий центр, куда детей привозили на четыре часа в день. Там с ними занимались музыкой, рисованием, английским и другими языками. Пытались выявить таланты, которые в будущем могли развиться и подарить миру новых гениев. Таланты, по правде сказать, обнаруживались не так уж часто, но родители готовы были платить, а Дине и другим сотрудникам центра требовалась работа.

В большом старинном здании в центре города, помимо их центра, находилась также галерея искусств. Именно в ней и открылась тогда, около трех лет назад, выставка перспективного художника Богдана Певунова. Отработав свои четыре часа, Дина неспешно спускалась по лестнице, размышляя над тем, чем занять долгий майский вечер. Погода стояла отличная, теплая, но не жаркая, рассыпали влагу фонтаны, день клонился к закату, и центральные улицы города понемногу наполнялись гуляющими парами. Все шептало о юности, любви, романтике.

В жизни Дины Казанцевой романтики не было, вечер оказался совершенно свободен, так что она решила заглянуть на только что открывшуюся выставку. Там, кроме зрителей, собрались журналисты, а также почтил своим присутствием сам художник – открытие все-таки. Поначалу, переходя от одной картины к другой, Дина даже не смотрела в его сторону. Богдан сам подошел к ней. И спросил, согласится ли она на то, чтобы он ее нарисовал.

Дина посмотрела в его глаза – зеленые, как молодая листва, что шелестела за окнами галереи, – и не смогла отказать.

Вот так красиво и почти сказочно все началось.

А закончилось совсем иначе. Но один подарок – кроме ее портрета, который Дина попросила не делать частью экспозиции – Богдан ей все же оставил. И пусть жизнь с появлением столь нежданного подарка осложнилась в несколько раз, она уже любила этого ребенка, который одним своим существованием напоминал ей: «Ты не одна. Ты нужна».

Отгоняя воспоминания, которые преследовали ее назойливыми, больно жалящими комарами, Дина шагнула навстречу Зайке, с благодарностью забирая из ее рук принесенные вещи. Соседка выглядела еще более восторженной и возбужденной, чем обычно. Болтала без умолку.

– Ой, Дин, как ты нас напугала! Что с тобой было-то, сказали? Ничего страшного? Ой, да они скажут: у них небось и времени не было хорошенько тебя обследовать, ты лучше в частную клинику сходи! А ты знаешь, кто к тебе сегодня приходил? Я чуть не упала, представляешь? Сам Демьян Ростоцкий!

– Знаю, – пробормотала Дина, скрипнув зубами. Вот ведь… зараза! Значит, не соврал, действительно выяснил ее адрес. Прицепился, как клещ! Что ему от нее надо, в самом-то деле?

– А почему ты не сказала, что ты с ним знакома? Дин! А чего он от тебя хотел?

– Ничего, с кем-то меня перепутал, – Дина пожала плечами, стараясь сделать вид, будто все в полном порядке и произошло всего лишь недоразумение. – Ну ты сама посуди, Зай… Кто он и где я?

– Ну-у-у… С художником ты же встречалась, а он тоже не простой парень… Ой, Дин, прости, я не хотела тебе напоминать!

– Все нормально.

– А этот Ростоцкий… – Зайка мечтательно зажмурилась и провела кончиком языка по пухлым губам. – Какой мужчина… Еще лучше, чем на фото. Он сам мог бы быть моделью.

– Внешность – не главное, – назидательно сказала Дина. Возможно, при других обстоятельствах она бы даже разделила Зайкино восхищение. Но не после разочарования в Богдане, а он ведь тоже на редкость красивый мужчина. И не после того, как пообщалась с самим Ростоцким… Такого высокомерного типуса еще поискать!

– Может, и не главное, – хмыкнула Зайка. – Но заметь, к его внешности прилагается еще явно не пустой кошелек, отпадная машина (я специально в окошко выглянула посмотреть, на чем он приехал) и собственный бизнес. Да какой бизнес! Мир прекрасного! Он бы мог сделать меня… второй Натальей Водяновой! Знаешь, а я, пожалуй, рискну! У них там как раз новый набор моделей идет, я на сайте посмотрела…

– Ну, как станешь второй Водяновой, нас не забывай, – улыбнулась Дина. Как и всегда, рядом с Зайкой становилось легче – бывают же в мире настолько светлые люди. – Все-таки жили под одной крышей, ели на одной кухне…

Так, за разговором, они вышли из больницы и зашагали к трамвайной остановке. Погода, кажется, улучшилась, как, впрочем, и Динино самочувствие. Украдкой прижав ладонь к пока еще совершенно плоскому животу, она мысленно поблагодарила малыша за то, что сегодня ее не тошнит, а голова не кружится, как при резком перепаде давления.

В общежитии они с Зайкой разошлись по комнатам. Дина обвела взглядом свое весьма скромное жилище, заставленное старенькой – еще советских времен – мебелью, вытащила из тумбочки блокнот. Хватит грустить и сожалеть о прошлом – надо составить план действий.

«Первый пункт. Работа», – написала она и задумалась. Работа ей нравилась – что называется, непыльная. Всего четыре часа в день, группа небольшая. Но дети остаются детьми. Они кашляют, чихают и теперь явно представляют для нее угрозу. Вернее для того, кто через какие-нибудь пять-шесть лет станет таким же, как ее воспитанники в центре.

«Найти новую работу», – с неохотой прибавила Дина и нарисовала рядом озадаченную рожицу.

В животе заурчало. Отложив пока блокнот, Дина отправилась на общую кухню готовить обед. Перекусила, прибралась в комнате.

День пролетел быстро, в будничных заботах.

А вечером снова явился Демьян Ростоцкий.

Глава 4

В обстановку общежития он тоже не вписывался. В этих его фирменных вещах, которые по дизайнерской задумке должны были выглядеть просто и демократично. С продуманно-небрежной короткой стрижкой, модной щетиной на лице. Стоял скрестив руки, такой равнодушный, презрительный. Холодный.

«Закрытая поза», – вспомнила Дина курс лекций по психологии. Демьян Ростоцкий закрывался от нее. Она не входила в сферу его интересов – скорее была неким раздражающим фактором, от которого ему хотелось избавиться как можно скорее. Как он убирает мусор с лобового стекла своей так восхитившей Зайку машины. Как отшвыривает носком обуви подвернувшийся под ногу камень, тут же забывая о нем.

Это неожиданно разозлило. Видимо, еще и наложилось на обиду на мужчин, которая родилась в ней после расставания с Богданом. Остро, болезненно, едко, как уксус, вылитый на открытую рану.

– Чем обязана визиту? – буркнула Дина.

– Негостеприимная ты хозяйка, – так же недружелюбно отозвался мужчина.

– Во-первых, я здесь не хозяйка. Всего лишь снимаю комнату. Во-вторых, с чего бы мне быть радушной с тем, кто не утруждает себя элементарной вежливостью?

– Вежливость нужно еще заслужить. Итак… – обвел взглядом коридор Ростоцкий. – Мы можем где-нибудь уединиться?

Приглашать его к себе очень не хотелось. Но в коридоре на них уже начали оглядываться. Любопытным соседям чужие прилюдные разбирательства и выяснения отношений заменяли разом и ток-шоу, и мыльные оперы.

– Ладно, – процедила она.

Войдя в комнату, незваный гость по-хозяйски расположился в единственном кресле. Очень мягком и уютном, несмотря на свой преклонный возраст. Дина любила забираться в него с ногами и читать книгу, а еще никогда не садилась в это кресло в уличной одежде.