Бездна в твоих глазах - Шагаева Наталья - Страница 9

Тимур сидит, откинувшись на спинку, попивая виски, и осматривает меня заинтересованным взглядом. Сегодня он в белой спортивной рубашке, на запястьях массивные часы, на груди все та же серебряная цепочка. Брутальный, агрессивный, хоть и расслаблен, но всегда готов к прыжку. Одно мое неверное движение, и хищник нападет. Не была бы я морально разбита, мы бы, возможно, даже поиграли бы. Но я не хочу. Я боюсь хищников.

– Проходи, садись, – предлагает он, указывая бокалом на диван. Снимаю сумку, кидаю ее на диван и сажусь как можно дальше от Тимура. – Соскучилась? – Молчу, собираясь с мыслями. – Вина? – предлагает Тимур и, не дожидаясь моего ответа, наливает мне бокал красного, – принимаю напиток, отпиваю несколько глотков и поворачиваюсь к Тимуру, который внимательно за мной наблюдает.

– Ну, что ты такая напряженная, расслабься, я все сделаю аккуратно, – говорит, понижая голос, тянет руку и ловит прядь моих волос. А мне не смешно от его пошлых шуток.

– Что ты сделал с Сашей?

– Решил твою проблему и отучил его бить женщин, – совершенно спокойно говорит он. А я вдруг четко представляю, как Тимур ломает Саше руки и разбивает лицо. Меня передергивает.

– Разве я просила решать ее так… по-зверски?

– А по-другому, к сожалению, такие отморозки не понимают.

– Это ужасно. Это бесчеловечно, – резко кидаю я, допивая вино.

Тимур сжимает челюсть и обжигает меня холодным взглядом. Он какое-то время пристально смотрит мне в глаза, а потом добавляет в мой бокал еще вина, а в свой – виски. Становится не по себе, когда он двигается ко мне, устраивается рядом и закидывает руку на спинку дивана, позади меня.

– Я с удовольствием поломал те руки, которые оставили на тебе синяки и ссадины. Я разбил это ублюдское лицо, чтобы он понял, чего стоят твои раны и разбитые губы, – Тимур поднимает руку и ведет шершавыми пальцами по моей щеке, скулам, а потом ласкает губы. Чувства смешиваются, тело реагирует, отзываясь легким возбуждением и предвкушением. Хочется узнать, на что способны его руки, губы, тело, и одновременно хочется бежать от этого человека, потому что такие как он не наполняют женщину, они опустошают, выпивают до дна и выкидывают. У него завораживающие, но очень пугающие глаза, в них написано, что ничего созидательного они не несут, только разрушают женщину как личность.

– Зачем нужно было его сажать? – спрашиваю я.

– Он не оставил бы тебя в покое, Лиса, – Тимур зарывается пальцами в мои волосы. – Такие отморозки ничего не понимают, их нужно либо убивать, либо закрывать, я выбрал второе. Считаешь, ошибся? – выгибает брови, словно имеет право решать судьбу другого человека.

– Я считаю, что он и так все понял, не сажай его, – сглатываю, когда он немного тянет меня за волосы и опускает взгляд на шею.

– Нет! – отрезает Тимур. – Отпустить его сейчас глупо. Он отмороженный на всю голову, побежит мстить, как только сможет встать. Не мне мстить – тебе.

– Тогда это мои дела, отпусти его, – требую я.

– Я сказал нет! И своих решений не меняю! Закрыли тему. Не нужно жалеть ублюдков, которые причинили тебе боль.

Смотрю в его бездонные глаза, и становится холодно. Ничего не изменится, он решил проблему варварским методом и не отступит. Становится гадко, оттого что я сломала жизнь Сашке.

Тимур тянется ко мне, и я дергаюсь, вынуждая отпустить мои волосы. Встаю с места, и он спокойно меня отпускает, глядя, как я поправляю волосы и беру сумку.

– А я думал, ты ко мне пришла, а ты прибежала просить за бывшего отморозка. Разочаровываешь, Лиса, – с сожалением произносит он.

– Вот, запомни это состояние глубокого разочарования и оставь меня в покое! – говорю я и покидаю комнату.

Глава 7

Тимур

В жизни есть черные полосы, есть белые, иногда бывают сплошные. А в моей жизни сплошная нейтральная полоса. Ничего плохого и ничего хорошего, никаких ярких вспышек, впечатлений, которые могли запомниться надолго и взбудоражить меня. Все приелось – скучно и однообразно. Когда добиваешься определенного уровня в жизни, как оказалось, становится скучно жить. Когда теряются иллюзии и амбиции, когда ты уже давно сожрал всю грязь этого мира и видишь реалии не через призму иллюзий, жизнь теряет краски. Особенно когда твои последние иллюзии разбиваются об алчность и предательство самых близких людей, и ты понимаешь, что живешь в мире потребителей.

Люди – это даже не животные, они твари, которые поглощают ресурсы и готовы за блага и похоть перегрызть друг другу глотки. Опаснее всех – самые близкие, те, кого мы пропускаем через сердце или душу, они могут нас морально размазать и поставить на колени.

Очередной день начинается не как предыдущие. Принимаю душ. На завтрак только кофе со сливками – никогда не ем с утра. Спортзал, немного кардио-тренировок и удары по груше. Этот день отличается лишь тем, что сегодня я не еду в офис.

Сегодня женится мой друг. Дурак, конечно, но ему нужен этот брак, чтобы понять, насколько разрушительна любовь. Он настолько эгоистичен, что еще не понимает, как маленькая рыженькая девочка вольётся в него и завладеет нутром. Тогда придется либо впускать ее до конца, срастаясь с этой женщиной в одно целое, либо вырывать с мясом, выкидывая душу и сердце к чертовой матери. Но у каждого свой путь и опыт.

Свадьба у друга скромная, в тесном кругу, и это радует – ненавижу грандиозные пафосные сборища. Свадьба всё-таки что-то интимное, и я никогда не понимал, зачем люди устраивают из этого показные представления. Надеваю рубашку, брюки и бежевый клубный пиджак, небрежно закатывая рукава и обнажая татуировки.

Пока еду в усадьбу Артура, в голове мелькает собственная свадьба. Кажется, это было в прошлой жизни. Я настолько атрофировался, что воспринимаю этот период как что-то чуждое. Пытаюсь переключиться, врубаю тяжелый рок на полную громкость, но навязчивые воспоминания душат.

Белое воздушное платье, фата-вуаль, изящные пальчики, на которые я надеваю колечко. Тогда Милена казалась мне трепетной, нежной, уязвимой девочкой, которую хотелось оберегать и бесконечно любить. Меня распирало от чувств. Это заблуждение, будто питают иллюзии и носят розовые очки только женщины. Кажется, влюбленным мужикам крышу сносит гораздо сильнее. Ничего тогда не видел вокруг, не замечал элементарного. Верил ей, как последний лох. Впустил ее в себя, показал слабые места, на все был готов ради этой девочки с пухлыми губами и невинными глазами.

– Черт! – кричу на весь салон, прибавляя газа. Какого хрена я вспомнил эту шалаву? Раньше готов был ее убить голыми руками, причем мне как садисту хотелось убивать ее мучительно медленно. Теперь стереть тварь с лица земли уже не хочется, потому что отболело и стало все равно. Только вот такие вспышки иногда посещают меня, как кадры кинофильма, напоминая о том, что любовь – это ползучая тварь, которая носит множество масок.

На приборной панели в подставке вибрирует телефон. Стоит только вспомнить… Не хочу брать трубку, но все же отвечаю. Никак не могу выкорчевать из себя чувство ответственности и долга.

– Да, – отвечаю, переводя телефон на громкую связь.

– Добрый вечер, Тимур Эдуардович, это Ирина Николаевна, – женщина всегда представляется, словно я могу забыть о ней.

– Я понял, что у вас? – холодно отвечаю я. Женщина ни при чем, но ее звонки всегда несут новости о том, кого я не хочу знать.

– У него ночью был приступ, давление сильно подскочило, скорую вызывали… – аккуратно сообщает она.

– Откачали? – интересуюсь я, сворачивая в сторону усадьбы. Паркуюсь, но не выхожу из машины, прикуривая сигарету.

– Да, сейчас уже все хорошо. Но ночью он хотел видеть вас. – Молчу, глубоко затягиваясь. – Я просто подумала, что вы должны знать…

– У вас все?

– Да.

– До свидания, – сбрасываю звонок, чувствуя, как нарастает головная боль. Сжимаю переносицу и жду, когда гадкое, угнетающее чувство отпустит.