Дитя любви - Холт Виктория - Страница 32

Я тоже поздоровалась.

- Я слышал, вы покидаете нас, мисс.

- Да, - ответила я.

- М-да, жаль, - продолжал он. - Здесь многим из нас хотелось бы увидеть, как Титус Оутс сам испробует вкус своей микстуры! О да, страшно это было! Если б только тогда не выпал этот туман, вы бы вернулись тем же днем, и ваш джентльмен к их приезду был бы далеко за морями! Но, мисс, почему вы поехали, я же вас предупреждал?

- Предупреждали меня? О чем?

- Я прожил в этих краях всю свою жизнь, а это почти как пятьдесят лет. Я могу сказать, какой выдастся день, и никогда не ошибался, ну, может, раз-два. Я тогда сказал, что перед заходом будет густой туман, если только ветер не налетит, что вполне могло случиться, - о ветрах ничего точно сказать нельзя. Но ветра не предвиделось - туман-то с моря наступал, и весь Эйот должен был быть в тумане. "Не ездите сегодня туда, мисс!" - сказал я тогда.

- Ты мне ничего не говорил, в тот день мы не встречались!

- Да нет, то была другая мисс! Она тоже собиралась ехать, если я не ошибаюсь? Вас трое должно было поехать? Мэри сказала, что корзину она готовила на троих!

Так значит, он сказал это Кристабель!

- Да, теперь я понимаю: не надо было нам выезжать! - сказала я. - До свидания, Джим.

- И вам того же, мисс. Надеюсь, мы еще встретимся, когда наступят времена посчастливее.

Я прошла в дом. Я ломала голову, почему же Кристабель не предупредила меня, что в этот вечер будет туман? Как странно! Ну конечно, у нее же тогда были ужасные головные боли! Наверное, потому она и забыла, но ведь именно поэтому она и не смогла поехать? И значит, мысль о том, что мы все-таки едем, должна была напомнить ей о тумане!

Все это казалось столь странным, что я немедленно разыскала Кристабель и спросила об этом. Она вся вспыхнула, а рот ее скривился.

- Меня и саму мучает совесть! - призналась она. - Я действительно встретила тогда Джима, и он упомянул о тумане! Но моя голова разрывалась от боли на части. Я вспомнила об этом только тогда, когда вы не вернулись. Это я виновата...

- Теперь уже смысла нет переживать, - сказала я. - Все свершилось: он мертв, я потеряла его навсегда!

- Но если бы вы не поехали на остров, он бы уплыл вовремя!

- Да, и если бы я не потеряла перстень... Если бы я тогда не приняла от него этот подарок... Сколько "если", Кристабель! И что нужды в терзаниях? Все кончилось, возврата нет, я потеряла его!

***

Когда я вернулась в Эверсли-корт, отец отсутствовал, но, думаю, у моей матери камень с сердца свалился. Да, она беспокоилась, переживала, но в то же самое время ее глубоко потрясло, что без ее ведома я ввязалась в такую опасную историю.

В первый же день она подыскала предлог, чтобы остаться со мной наедине, и захотела услышать подробную историю о том, что произошло. Но я пребывала в таких расстроенных чувствах, что сначала мне трудно было говорить. Я только и делала, что повторяла:

- Я любила его, я любила его, а теперь они убили его!

Она обняла меня так, как обнимала в ту пору, когда я была совсем девочкой, но это еще больше усилило мое отчаяние. Это было так, будто она считала, что все можно легко поправить, - "сейчас поцелуем, и все пройдет", - как это случалось, когда я падала и больно ушибалась.

- Дорогая Цикла! - прошептала она. - Ты так молода, еще так юна!

Мне захотелось вырваться из ее объятий и сказать ей: "Я не маленькая девочка, я выросла! И в пятнадцать лет некоторые становятся взрослыми - так вот, я одна из таких! Я любила, я жила, и больше я не ребенок!"

А она продолжала говорить:

- Все казалось таким романтичным! Думаю, он был очень мил! И то, как он добрался сюда, он не имел права приезжать сюда!

- Он искал Эдвина: тот был его другом.

- Эдвину не следовало прятать его!

- А что нам было делать? Выдать его жестокому Титусу Оутсу?

Она замолчала и погладила меня по голове.

- Твой отец очень недоволен, ты же знаешь его чувства!

- Мне он особых чувств никогда не выказывал, - сказала я, - только безразличие!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Моя милая крошка...

- С тобой бесполезно говорить, - не сдержалась тут я. - Ты не понимаешь: Джоселин приехал сюда, мы помогли ему и мы этого не стыдимся! И в следующий раз поступим точно так же - все до единого! Еще он и я влюбились друг в друга, и мы хотели пожениться!

- О, моя дорогая! Но все кончено, теперь нам надо помочь тебе забыть об этом!

- Ты действительно думаешь, что когда-нибудь я смогу это сделать?

- Да, любовь моя! Я знаю, что ты сейчас испытываешь.

- Ничего ты не знаешь! О, как бы мне хотелось, чтобы ты перестала говорить об этом! Мне нечего сказать тебе, ты меня не понимаешь! Харриет...

- Ну конечно, Харриет понимала все прекрасно!

- Харриет была очень добра ко мне!

- И укрыла его у себя, и послала за тобой! От Харриет можно было ожидать чего-нибудь подобного: она совсем не думает о других!

- Я не согласна!

- О, она очаровала тебя, как и всех остальных! Я уверена в этом!

- Харриет с пониманием отнеслась ко мне! Я никогда не забуду того, что она для меня сделала! Мама, пожалуйста, оставь меня! Я хочу побыть одна!

Ее укоризненный взгляд пронзил меня до глубины души, и я кинулась к ней в объятия. Она ничего не сказала, лишь прижала к себе, и все стало, как прежде.

Карл был очень расстроен тем, что произошло. Это стало первой его настоящей печалью. Он просто хмуро посмотрел на меня и произнес:

- Они не имели права поступать так с Джоселином!

Я было отвернулась, но он подошел, взял меня за руку и крепко сжал ее.

- Если бы там был я, - сказал он, - я бы не позволил этому случиться! Тебе надо было сказать мне, что он у тети Харриет.

- Ты бы ничего не смог сделать, Карл, ничего!

- Я ненавижу Титуса Оутса!

Странно, конечно, но Карлу лучше удалось утешить меня, чем матери.

Вернулся отец. Он был очень холоден со мной и в первый вечер даже не разговаривал. Но на следующий день, когда я вышла прогуляться в сад, он последовал за мной.

- В хорошую переделку вы попали! - сказал отец.

Я вызывающе взглянула на него.

- В каком смысле? - спросила я.

- Ты знаешь, о чем я говорю: об этом вашем романтическом приключении! Глупцы, целое скопище глупцов, а ты в особенности! Принять в подарок перстень-улику, а потом оставить его, чтобы другие полюбовались 1 - Ты не понимаешь! - возразила я.