Порожденная грехом 1 (ЛП) - Рейли Кора - Страница 16

В конце концов я вытерла слезы и тупо уставилась в темноту, прислушиваясь к случайным воплям байкеров, когда они напивались все больше и больше. Огромная собака слева начала расхаживать, навострив уши. Она поскребла пол, а затем свернулась калачиком. Несмотря на мой страх перед собаками, мне было жаль их за то, что они проводили свою жизнь запертыми в маленькой клетке.

Как долго я здесь пробуду? Может, папа и Маттео уже в пути, чтобы спасти меня. Я молилась, чтобы это было так. У меня не было желания выяснять, что эти байкеры задумали для меня. Мэддокс мог бы спасти меня от того, чтобы на меня помочились, и притвориться, что со мной будут обращаться прилично, но пока все указывало в другом направлении.

Моя красота всю жизнь была оружием, чем-то, что запугивало других без оружия и насилия, но теперь она стала обузой. Я находилась в раннем подростковом возрасте, когда поняла, как выгляжу глаза многих мужчин, и вскоре научилась использовать это в своих интересах, но сейчас...

После того, как я позволила себе слёзы, я пообещала себе быть сильной, чтобы выбраться из этого живой. Папа сделал бы все, ради моего спасения, но мне нужно убедиться, что он и Маттео не убьют себя, пока они это делали. Я должна придумать способ облегчить ему задачу или, может, даже сбежать. Эти байкеры были не самыми яркими свечами на торте. Я должна найти способ обмануть их и суметь убежать.

Мои веки вскоре отяжелели, но я заставляла их открываться, пока они не начали яростно гореть. Собаки сопели в конурах рядом с моей, вероятно, мечтая о том, чтобы я стала их следующей едой.

Фигура вышла из дома задолго до того, как вечеринка улеглась.

Я узнала Мэддокса, когда он прислонился к крыльцу, освещенный светом из окон. Он был самым высоким из всех байкеров. Время от времени кончик его сигареты вспыхивал. Даже не видя его глаз, я могла сказать, что он наблюдал за мной. Это из-за ощущения покалывания. То, что я почувствовала в клубе, где впервые увидела его.

Мэддокс Уайт.

Я знала, кто он. Папа никогда не делился темными сторонами своей жизни со мной или мамой, будто мы не могли справиться с ними, потому что были женщинами. Мама не хотела знать, и я никогда по-настоящему не пыталась узнать больше, потому что это казалось бесполезным. Это только еще больше возбудило бы мой интерес и заставило бы меня возмущаться тем фактом, что я никогда не смогу стать частью бизнеса еще больше. Тем не менее, я слышала историю о байкерах в Нью-Джерси, которых мой отец уничтожил в одиночку. Я следила за тем, чтобы все время держать глаза и уши открытыми, и эта резня все еще была популярной темой среди членов мафии на светских мероприятиях. Поскольку большинство мужчин старались быть чрезвычайно забавными рядом со мной, производя на меня впечатление, подобные истории всегда достигали моих ушей.

Я глубоко вздохнула и прижалась к шершавой стене. Мои пальцы болели от того, как сильно я сжимала туфлю. Мэддокс был сыном одного из убитых байкеров. Должно быть, он действительно ненавидит папу, поэтому я еще меньше доверяла его дружелюбию. До сих пор я не пыталась обдумать их план мести. Это только заставило бы меня нервничать еще больше, но наличие четкого представления о том, что может произойти дальше, может означать разницу между побегом отсюда живой или в гробу.

Мой пульс участился от осознания того, насколько я близка к смерти. Всю мою жизнь возможная угроза моей безопасности висела у меня над головой, как дамоклов меч, но она всегда была абстрактной, никогда не была чем-то осязаемым, за что я могла ухватиться. Теперь тревоги папы воплотились в реальность, и мое раздражение из-за его настойчивости постоянно держать меня под строгой охраной казалось детским и наивным. Возможно, было бы хорошо подготовить меня таким же образом, как он подготовил Амо, действительно показать мне опасности нашего мира. Теперь я столкнулась с ними без особой подготовки.

Эти люди хотели моего отца, но, чтобы заполучить его, они, конечно, не постеснялись бы причинить мне боль. У меня никогда в жизни не было шрама. Я молилась о том, чтобы у меня хватило сил сохранять достоинство, даже столкнувшись с пытками. Я хотела, чтобы моя семья гордилась мной. Эти байкеры жаждали запятнать фамилию Витиелло, но я сделаю все возможное, чтобы помешать им. Я должна верить, что во мне больше от моего отца, чем он когда-либо хотел для меня.

У меня не было никакого оружия, кроме одного. Амо всегда говорил, что моя внешность смертоносна. Я должна надеяться, что смогу доказать его правоту.

Глава 7

Несмотря на пронизывающую мозг усталость, я не мог заснуть даже спустя долгое время после того, как мои братья по клубу поддались алкогольному сну. В конце концов я бросил попытки и провел ночь на крыльце, наблюдая за сгорбленной тенью Марселлы на будке, чувствуя, что она тоже не сводит с меня глаз. Время от времени уханье совы или драка енотов нарушали мирную тишину. Лишь малая часть причины моего дежурства заключалась в том, чтобы убедиться, что никто из людей моего дяди не поднимет руку на нашу пленницу, особенно после животного поведения Денвера и справлении нужды в конуру Марселлы. Другая причина заключалась в моем желании побольше узнать о Марселле Витиелло, а через нее о ее отце. Фамилия Витиелло так долго преследовало мою жизнь, что казалось глупым упускать возможность узнать больше об этой семье.

Когда первые туманные лучи солнца выглянули из-за верхушек деревьев, я бросил сигарету в пепельницу, оттолкнулся от крыльца и направился к собачьим клеткам. В глубине души я знал, что мне следует держаться подальше от Белоснежки. Во-первых, я называл ее Белоснежкой, а во-вторых, я не мог перестать думать о ней.

Она сидела на будке, подтянув ноги к груди и положив подбородок на сложенные на коленях руки. Ее глаза были стеклянными и красными. Должно быть, она плакала. Было слишком темно, чтобы я мог что-то разглядеть. При мысли о ее слезах мне стало не по себе. Марселла не тот человек, которого я хочу запереть в клетке и провести через ад. Она всего лишь приманка для гораздо более крупной добычи.

Ее каблук упирался в будку рядом с ней. Ведро было задвинуто в угол, как можно дальше. Но даже, если она обладала стальной волей, потребности ее тела, должно быть, одержали верх в течение ночи. Дерево будки было темным там, где на него попала моча Денвера.

Заметив меня, она выпрямилась и села, скрестив ноги, ее спина была прямой, как шомпол. Ее блузка помята, а брюки покрыты грязью, но ей все равно удавалось выглядеть так, как надо. Дерьмо. Эта девушка все еще умудрялась выглядеть пресыщенной и похожей на чертову светскую девушку в гребаной конуре.

Собаки заскулили и запрыгали у клеток, жаждая еды. Но это работа Грея, а не моя. Я подозревал, что он все еще страдал от похмелья после нашей вчерашней вечеринки. Я бы послал одного из членов клуба, чтобы он все убрал позже.

Я остановился перед клетками, несколько минут молча разглядывая девушку внутри. К сожалению, Марселла просто смотрела на меня в ответ, скрывая свой дискомфорт, если она его и испытывала.

— У тебя красные глаза. Ты плакала?

— У меня красные глаза, потому что я всю ночь боролась со сном. Я не закрою глаза, когда вокруг так много отвратительных животных. — она сделала паузу, подчеркивая сказанное. — Не говоря уже о собаках.

Я улыбнулся.

— Твои оскорбления жемчужина для меня.

Она соскользнула с будки элегантными ногами балерины, стараясь держаться подальше от пятен мочи, и схватила свою туфлю. Мне пришлось подавить веселье по поводу ее настойчивости держать эту туфлю поближе.

— Я не отправлюсь на поиски второй туфли, какими бы дорогими они ни были. И никого не волнует, как ты выглядишь. В ближайшее время тебе не понадобятся модные туфли.