Невинная для Лютого - Коротаева Ольга - Страница 9

И уж точно потеряю ребёнка… Выносить бы.

От ужаса перед будущим всё нутро сводило острой болью, трудно было дышать. Мне даже представить жутко, каково будет жить здесь девять месяцев. Но ещё страшнее думать о том, что будет потом. Как Лютый, отобрав ребёнка, вышвырнет меня окровавленную сразу после родов. Я не сомневалась, что так и будет. Повезёт, если он даст мне родить самой, а не вырежет из меня малыша.

В груди все переворачивалось, будто льдом обжигающим набивало грудь. Ненавижу подонка! И боюсь его отчаянно.

Я видела, как он на меня смотрит. Словно убивает взглядом, расчленяет им, сдирает кожу и вытягивает жилы. Я леденела от страха каждый раз, когда слышала звук шагов за стеной, кричала от ужаса во сне, когда снилось, как Лютый склоняется надо мной, раздирает моё тело, отбирая единственное, почему я ему ещё нужна живой.

Зажмурилась и судорожно втянула воздух.

Папа! Папочка… Ты же ищешь меня, правда? Ты же не отвернулся от глупой дочери, которая попросила оставить малыша от насильника? Мне и самой тошно от одной мысли об этом, но ребёнок не виноват, что его отец такая сволочь.

Маленький, совсем крошечный, он уже живой! Эля сказала, что даже можно услышать сердцебиение на УЗИ. У него уже бьётся сердце! Меня передёргивало от одного воспоминания о том, как он получился, я бы хотела взять кинжал, что спрятан у меня под подушкой, да вырезать эти воспоминания.

Да, я готова лишиться памяти, но только не ребёнка. Доктор, который знал меня с младенчества, сказал, что, скорее всего, я стану бесплодной, если пойду на аборт. И я поверила. Игорь Геннадьевич никогда мне не лгал.

Даже когда я шестилетняя сидела на жёстком стуле у палаты мамы, а отец прошел мимо, не отреагировав на мой оклик, суровый врач с сдержанной улыбкой присел на корточки, и, взяв мои ладошки в свои, сказал правду. Ещё более горькую, чем полынь на даче, и в тысячу раз болезненнее, чем скрутивший меня тем летом аппендицит.

Горечь от разжёванной на спор травы ушла, как и боль после операции, а вот сердце до сих пор ноет от одного воспоминания о неподвижном теле мамы и голубовато белой коже любимого лица.

Ей удалось сбежать от папы туда, откуда он её не вернёт. Но мне нужно искать другой путь, ведь я отвечаю не только за себя, и я хочу жить! Я молода, красива и богата. Впереди меня точно ожидает светлое будущее… за той стеной ожидает.

Я оперлась локтями о подоконник и, вдыхая свежий воздух, задумчиво посмотрела на обнесённую колючей проволокой высокую стену. Я уже знала, что провода под напряжением. Этот путь мне не подходит. Но я не оставляла надежды спастись.

Конечно, я сразу же осмотрела окна и дверь в комнате, куда меня привели, а на прогулках незаметно примечала, что и где находится во дворе. Ночами потихоньку составляла карту, которая, впрочем, меня отнюдь не обнадёживала. У Лютого не дом, а настоящая крепость! Убежать отсюда немыслимо…

Я сжала челюсти. Жизненно необходимо это сделать, ведь ребёнка этому уроду я отдавать не собиралась. Впрочем, его ещё нужно выносить, что сделать в плену не так просто. Я не могла спать ночами, а когда забывалась тревожным сном, то просыпалась от собственного крика. Лютый приходил в каждый мой сон, и его уродливый шрам пугал меня ещё сильнее, чем наяву.

Огромный, с рельефным телом, мужчина мог раздавить меня одной левой. Я довольно высокая, но он на голову выше! И от зверя меня отделяла тонкая стена, которую – я уверена! – Лютый мог проломить кулаком. Как можно выносить ребёнка в постоянном стрессе? Да, надо бежать. Но у меня лишь одна попытка.

Вспоминая угрозу Лютого, я содрогалась от ужаса и омерзения. После сорванной им свадьбы я долго лежала в больнице, восстанавливаясь. Слышала, как доктор радовался, что меня перед изнасилованием посмотрел гинеколог. Мол, гель спас меня от серьёзных повреждений, я отделалась лишь микротравмами. Только вот врач не учёл глубочайших разрывов в моей душе.

Игорь Геннадьевич отлично лечит тело, а до души и эмоций этому сдержанному человеку дела нет.

И мне стоит поучиться у семейного доктора подобному цинизму. Если исключить страх перед Лютым и отчаяние, могу ли я увидеть выход? Что бы сделал отец? Подкупил бы кого-нибудь. Но кого? Здесь все боятся урода, некоторые даже больше, чем я. Огромный, сильный и безбашенный, он мог прикончить любого на месте. Жизнь дороже денег, но…

– Вот ты где!

Я обернулась и вяло улыбнулась Эле. Женщина, которую нанял Лютый, была хорошим врачом, но общалась со мной так, словно я увела у неё мужа.

– Что с лицом? – грубо поинтересовалась Эля, раскладывая на полу коврик для занятий. – За час, что я тебя не видела, ты подурнела ещё больше. Тошнит?

– Да, – солгала я, надеясь, что меня оставят в покое.

– Туалет там, – лениво кивнула Эля на дверь. – Иди, я подожду. Надо закончить гимнастику.

Я недовольно скривилась: не удалось избавиться от врача. Увы, Эля дотошно выполняла свою работу. Даже собиралась привезти в дом Лютого портативный аппарат УЗИ. Не отвяжется, пока не завершит гимнастику.

– Так закончим, – обречённо вздохнула я и опустилась на четвереньки.

– Я сменила тебе диету, – буркнула Эля, показывая упражнение. – Надеюсь, поможет избавиться от недомогания.

– Лучше бы сменить место проживания, – тихо ответила я.

– Дура ты, – зло огрызнулась Эля. – Я бы на твоём месте…

– Жаль, что вы не на моём месте, – перебив, искренне заявила я.

Не хотелось снова выслушивать, как мне повезло оказаться под защитой такого могучего человека. Потому что я не считала Лютого человеком. Это зверь, жестокий хищник, который и не думал защищать меня.

В зал вошёл мужчина, и я едва не ткнулась носом в коврик, потому что руки задрожали от ужаса. Но, узнав Сергея, судорожно втянула воздух. Я даже дышать перестала, решив, что это Лютый пришёл.

– Волчара, привет! – приветливо воскликнула Эля и игриво выгнула спинку. – Потренироваться пришёл?

– Ага, – мазнул мужчина по мне потемневшим взглядом.

Я невольно сжалась и отвернулась. Это приходилось терпеть постоянно. Хоть одевалась в скрывающие тело невзрачные спортивные костюмы, всё равно чувствовала на себе откровенные мужские взгляды. В доме Лютого не было женщин, кроме меня.

Я ощущала себя запертой в клетке с дикими зверями, которые не трогали меня лишь потому, что так приказал вожак, но это не значит, что не хотели.

Эля, заметив взгляд Сергея, хмыкнула и кокетливо заметила:

– Пришёл бы… потренироваться в кабинет Лютого, мы бы сделали это втроём. Или не знал, что я в гостях?

Сергей стянул футболку и, поигрывая мускулами, приблизился к нам. Меня снова затошнило. То ли от новой волны запаха, то ли от противных намёков женщины. Разумеется, я поняла, где была врач, пока я ждала в спортивном зале. А если бы не знала, то догадалась бы по её взъерошенным волосам, пылающим щекам.

Сергей остановился рядом с нами и язвительно заметил:

– Все слышали, как ты орала. Но к Лютому сейчас лучше не соваться. Тебя он всего лишь отымел, а меня бы прикончил.

Я спиной ощутила чей-то прожигающий взгляд и инстинктивно сжалась. Не знаю, почему, но я кожей чуяла присутствие Лютого. Но обернуться и проверить это не успела. Раздался жуткий грохот, звякнули стёкла, на пол посыпались осколки. Я инстинктивно сжалась и отползла подальше в угол.

Глава 12

{Лютый}

Я прикипел к рабочему месту и, тихо воя сквозь зубы, рвал волосы. Почему месть не принесла мне облегчение? Только хуже стало. Будто бульдозер заехал в мое озеро, вскаламутил ил, поднял грязь и растеребил боль, что едва-едва меня отпустила и дала возможность хотя бы не уничтожать себя каждый день морально, не выдирать из груди сердце по-живому.

Я виню себя. До сих пор виню. Если бы пошел тогда на сделку, Мила была бы рядом. Сын был бы рядом, не было бы этого ребенка от той, которую ненавижу. Ничего бы этого НЕ БЫ-ЛО!

Я схватил стакан с водой со стола и швырнул вперед, не глядя. Осколки посыпались на пол, и частички остались в стене сверкающими стекляшками.