Прикованная к дому - Свободина Виктория - Страница 2

– Получилось! Получилось! Столько попыток! И вот, наконец!

Антон поднимается с колен. Он сидел рядом с пентаграммой, склонившись над книжкой.

«В чем дело, Антон?!» – хочу крикнуть я, но у меня не получается. Вообще не чувствую своего тела и не могу двинуться. Вот теперь я по-настоящему испугалась. Наблюдаю за тем, как мой возлюбленный подходит к одной из дверей. Вообще, в комнате их всего две: одна, через которую мы входили, другую Антон сейчас открывает, и… из нее льется яркий свет.

– Да, да, да! – радостно кричит Антон. – Наконец-то я могу покинуть этот дурацкий вонючий мирок.

Перед тем, как шагнуть в дверь, Антон вернулся за лежащим в углу фотоаппаратом и сумкой, задержался на мгновение возле меня и…

– Спасибо, Аленка. Ты была милой девочкой, но шансов у тебя не было. Слишком сильная, яркая энергетика, мимо я бы не прошел.

Что значит «была»? Какая энергетика? Во мне поднялась злость. Ну-ка стой! Мне нужны объяснения! Силой воли, бешеным желанием заставила себя устремиться вперед и вниз. Получилось, да еще как быстро! На невероятной скорости, словно лечу, я бросилась на Антона в порыве остановить, не дать ему войти в ту странную дверь, но… ничего не вышло. Я пролетела сквозь него и затормозила, в то время как он сам даже не почесался.

Дверь за спиной Антона закрывается с громким хлопком. Я остаюсь наедине с… собой, той собой, что сейчас лежит в пентаграмме.

Глава 2

Сейчас я уже могу двигаться свободно и медленно подплываю к себе. Страшно, до жути. Но надо. Ближе, еще ближе. Внимательно разглядываю бледную растрепанную девицу в красном платье и, наконец, замечаю то, что раньше в спешке пропустила. Да и красная ткань платья скрыла. Кровь на моей груди в районе сердца. А подо мной кровавая лужа.

Так, если сопоставить факты и ощущения… я мертва? Стала духом и теперь витаю над собственным телом? А-а-а!!! От моего беззвучного крика не сотрясаются стены. Беспорядочно мечусь по комнате.

Нет. Собраться. Может, еще не все потеряно. Как там в фильмах? Призрак ложится в собственное тело, и человек оживает, выходит из комы. Надо хотя бы попробовать. Но вот еще одна загвоздка, даже если я вернусь в свое тело и оживу, далеко ли я отсюда уползу? С раной в сердце, из которой обильно вытекает кровь. Это хорошо бы так в больнице ожить, под наблюдением врачей. Даже если предположить, что мне удастся выползти из дома, спуститься с крыльца, проползти по двору и выбраться на улицу, кто меня заметит? На улице глубокая ночь. Где тут больницы, неизвестно.

В общем, я не жилец, даже если в тело еще можно вернуться. Может, разведать обстановку? Вдруг больница через улицу? Или какая-нибудь компания у дома стоит. На нереальной скорости лечу сквозь стены дома в сторону выхода и вдруг врезаюсь в одну из стен. Пробую проникнуть сквозь нее один раз, другой. Не получается.

Разбитое окно! Вот в него тогда. Нет. Почему-то меня не пускает во двор. Внутри дома передвигаюсь свободно. Тогда обратно, в свое тело, и ползти, если смогу, на свой страх и риск.

Я снова в комнатке без окон. Подплываю к своему телу и кое-как вроде бы в него проникаю, но по ощущениям это точно так же, как проходить через стены – никак. Смотрю на потолок. Ни боли, ни каких-либо еще ощущений.

Всплываю вверх. Картинка не изменилась. Я все такая же смертельно бледная и не подающая признаков жизни. Подлетаю к телу совсем близко, приглядываюсь. Ни одна жилка не бьется под кожей, грудь не вздымается, а у меня ничего не вышло. Я мертва, и это, похоже, окончательно.

Отчаяние завладело душой. Зачем? Зачем я все еще тут? Почему мыслю? Существую? Я бы предпочла темноту. Если бы могла выть и рыдать, я бы сейчас это и делала, а так душа разрывается от боли на части, но эта боль не находит выхода. Нет спасительной темноты. Нет больше ничего.

Мечусь по комнате, но здесь мне быстро становится тесно. Пытаюсь хоть как-то выбраться из дома, пробраться в любую щель, убраться отсюда подальше, и не могу. Стены не пускают наружу. Взлетаю на самый верх, под крышу, но и к небу мне путь закрыт. Что же… вниз. В доме есть большой подвал, но и там ниже определенного уровня меня не пускает. Как так? Может, у всех умерших нечто подобное?

По дому металась всю ночь, проклиная Антона за подлость и себя за доверчивость. Дверь, куда ушел мой убийца, как я выяснила, ведет в малюсенькую подсобку, так что тут полнейшая мистика. Несколько раз пыталась вернуться в тело, но это мне ничего не дало. Ситуации страшнее не придумаешь. Ладно смерть, небытие, пустота, переход куда-то, но вот того, что сейчас – врагу не пожелаешь.

Под утро немного успокоилась. Из окна второго этажа наблюдаю за пробуждающимся поселком. Тихая зеленая старая улочка. Пока только одного раннего пешехода заметила – дедушку с дворнягой на поводке, и все.

Так, ну тетя, с которой я жила последние годы, конечно, всплакнет, когда узнает про мою смерть, но может даже где-то вздохнет с облегчением. Последний год она тщательно старалась меня куда-нибудь выселить. Сначала в общежитие при институте, но туда берут только иногородних, да и я особо туда не стремилась, условия там ужасные. Потом тетя стала мне сватать сыновей своих подруг, в надежде, что я все-таки выскочу за кого-нибудь замуж и съеду, но увы. Кавалер мой новый и последний тете очень понравился, она меня на свидания с Антоном чуть ли не выпихивала. Папу я видела в своей жизни от силы пару раз. Они с мамой развелись, когда мне еще года не было, и энтузиазма в плане встреч он никогда не проявлял. Те пара встреч исключительно моя инициатива. Мама сейчас живет за границей со своим новым мужем, и ей давно тоже нет до меня дела, спасибо, что деньги ежемесячно тете отправляла на мое содержание, но после восемнадцати лет и они стали высылаться реже, нерегулярно, а те деньги, что приносила моя подработка в бургерной, тетю явно не устраивали.

Интересно, мама приедет на похороны? Хотя для похорон сначала должны найти мое тело. Интересно, после предания земле моя душа успокоится и развеется? Очень бы хотелось.

Со дня моей смерти прошло четыре дня. Сколько за это время успела надумать и как настрадаться – вспоминать не хочется. Самые интересные события за это время – оживление местных жителей возле забора дома. Мне не было видно, что конкретно они там рассматривают, но предполагаю, что это красный бентли моего убийцы. Скорее всего, для этого поселка такая машина редкость.

Наверное, благодаря яркой машине мое тело нашли достаточно быстро. Тетя ведь должна была подать заявление в полицию о моем исчезновении и заодно указать, на какой машине и с кем я уехала. Сейчас наблюдаю за тем, как в дом нахлынули полицейские. Большинство столпилось возле моего бренного тела, фотографируют, обсуждают произошедшее, делают предположения. Забирайте меня уже отсюда скорее! Надоело в этом доме.

Наблюдаю за тем, как молоденький полицейский вбегает в комнатку и сообщает главному:

– В саду найдены еще тела девушек! Все были вместе закопаны под яблоней. Всего пока нашли четыре тела.

Ох, ты ж…

– Похоже, мы имеем дело с маньяком, – тяжко вздохнул главный. – Причем поехавшим на теме оккультизма. Надо разослать его ориентировки. Главное, знаем, кто, найдем.

Не найдете. Я так думаю. Подозреваю, что места, куда ушел Антон, без каких-либо сожалений бросив машину, да и всю свою жизнь, нет на наших картах.

Наконец, настал тот час, когда меня, такую красивую, упаковывают в черный мешок и выносят из дома. С радостью следую за телом, в надежде, что скоро все закончится для меня. Но нет. Тело вынесли и увезли, а я так и не смогла выбраться из дома. Я-то думала, что моя душа привязана к телу, и то не пускает дальше определенного радиуса, но нет. Опять хочется выть. Я вновь осталась одна в этом мерзком доме неизвестно на какой срок.

Потянулись долгие скучные дни. Можно было бы, конечно, страдать и страдать, ненавидеть, метаться, но толку? Все равно от этого ничего не изменится.