На пересдачу — с клыками! (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 27

Зверь был потрепан и худ. На боку зияла ещё толком не затянувшаяся рана. Но, даже несмотря на это, я откуда-то знала: захоти он меня убить — и мне не жить. Не спасет ни магия, ни быстрые ноги.

Мощная шея, длинный пушистый хвост, внушительные мягкие лапы с широкими подушечками, которыми так удобно неслышно ступать по насту, пятнистая шкура, под которой мышцы так перетекали, что казалось: костей у зверюги и вовсе нет, — все это предупреждало о том, что несмотря на ранения и изможденный вид этот зверь все равно опасен. Смертельно опасен.

Снежный леопард смотрел на меня пронзительно-синими кошачьими глазами, чуть оскалив клыки. Это длилось миг, в котором утонула вечность. А затем зверь повернулся, рыкнув, и удалился. За его спиной дрогнула еловая ветка, с которой тут же посыпал густой завесой снег.

А я осталась стоять, хотя что-то рациональное во мне кричало: прочь, беги прочь отсюда! И тут раздался ещё один рык. Громче, сильнее, чем вроде бы прощальный барса. Доля секунды, в которую успела пронестись испуганная мысль: хищник просто обошел меня сзади! Подкрался. И сейчас со спины прыгнет на плечи, повалит, вонзит острые зубы и…

И я проснулась. Резко, в один миг. Будто из меня выдернули кабель. По-моему, я даже сначала села в кровати и лишь потом открыла глаза. А затем услышала глухой удар о стену, и ему вторил даже не крик. Стон. Такой, будто издавший его метался в агонии. Такой, словно тени ночных кошмаров обрели плоть и кровь и терзали сразу не только разум, но и тело.

Οсознав, кто я, где и, главное, что за стеной — Стэйн, я откинула одеяло. Что с этим двуипостасным творится? Ему плохо? Приступ? Рванула в соседнюю комнату и увидела, как, не приходя в сознание, Мрак бессвязно бормотал:

— Нет… демоны… нет… Дир, не туда, уходи, Дир… Не-е-ет!…

Голова оборотня металась по подушкам, и казалось, что «демоны» Стэйна были совсем не такими, которых мы часто упоминаем всуе, ругаясь, а теми, настоящими,из-за барьера. И сейчас, во сне, Мрак открыл дверь прямо к ним, в преисподнюю своего прошлого. Возможно, из-за меня. Ведь это я… Я своими расспросами разбередила его воспоминания.

— Тише,тише… — Я подошла к оборотню и, склонившись, хотела положить ему руку на лоб. А если не получится успокоить — то встряхнуть и разбудить.

Вот только я не ожидала, что в тот момент, когда пальцы коснутся кожи Стэйна, меня саму тут же схватят и, дернув на себя, буквально опрокинут на кровать. И я пискнуть не успела, как, упав, тут же оказалась подмятой под горячее напряженное мужское тело.

Дернулась, пытаясь вырваться и разбудить двуликого. И мне было уже плевать, что при этом я ударом колена могу нанести урон популяции оборотней. Вот только мне не позволили ничего сделать, просто вжали в простыни массой безо всякой надежды пошевелиться. И только я набрала воздуха в грудь, чтобы заорать, как Мрак распахнул глаза. Абсолютно кошачьи.

Их взгляд, блуждающий, туманный, замер на мне. И откуда-то пришло осознание: передо мной зверь. Что бы Стэйн ни говорил о том, что потерял связь со свой второй ипостасью, сейчас это была именно она. Пусть без мохнатой шкуры и клыков, в человеческом обличье, но…

Крылья носа затрепетали, словно Стэйн принюхивался ко мне… Да почему словно?! Так оно и было. Кошачьи глаза начали блаженно щуриться, зрачок в них — все больше округляться, превращаясь в человеческий, а затем тяжелеющие веки и вовсе опустились.

Мужская пятерня пододвинула меня, удобнее устраивая под сильным телом,и я услышала хрипло-рычащее:

— Ты даже в кошмары мои проникла, проклятая дeвчoнка…

Его дыхание щекотало мой висок, сильные руки надежно держали в объятьях, но… Рид спутал реальность и сон. Я для него сейчас была всего лишь грезой. Не знаю, что тому стало виной: кошмар, от которого он так и не oчнулся, или зверь, которого он хотел, но не мог пока до конца обрести…

— Тише,тише, Рид, — постаралась произнести это как можно мягче, так, словно действительно была не явью, а видением. — Все будет хорошо…

— Не будет. — Он сглотнул. — Потому что есть ты… И правила… Их так сильно хочется нарушить…

Оборотень шумно втянул мой запах и чуть повернулся. Я больше не была придавлена к простыням. И если бы захотела — могла бы вырваться, но… что-то неуловимое останавливало. Может, шепот Мрака?

Шепот, которым на зыбкой границе забытья и яви двуликий сейчас признавался мне в том, о чем бы никогда не заговорил, находясь в сознании. Да и я бы о подобном ему никогда не сказала. Хотя глубоко в душе знала: Мрак успел стать для меня не просто куратором. Он был… Среди тысяч и тысяч слов я не могла отыскать точного определения тому, кем для меня был Рид. Разве что на языке прикосновений удалось найти подходящее: мне хотелось дотрагиваться своими пальцами до его кожи.

Я не понимала, как так получилось, да и не хотела этого понимать. Единственное, что было очевидным: мы — это два выпущенных из чарострелов пульсара. Судьба которых — столкнуться лишь на миг, чтобы разлететься.

У Мрака своя жизнь, свои принципы, один из которых — никаких отношений на работе. У меня пункт: никаких отношений с двуликими. Потому что подружкой на ночь я становиться не хотела. А серьёзных отношений оборотни с человеческими девушками не заводили. И между мной и Мраком — лишь практика, которая завершится уже меньше, чем через месяц. А после нее — всё. Навряд ли мы со Стэйном когда-нибудь еще встретимся.

Все, что у нас есть, — это подернутая маревом сна реальность. Одна на двоих. И завтра Рид не вспомнит ничего. А я… Я хотела просто побыть ещё несколько мгновений рядом. А потом уйти. Обязательно. Найти в себе силы, чтобы подняться, разорвать объятья. Я ведь всего лишь греза, мне положено исчезать…

— Земляника и мед… Твой запах сводит меня с ума. Я хочу вдыхать его… Я хочу тебя… Всю…

Его губы накрыли мои. А показалось — мы дотронулись до самой вечности. Словно мир вокруг замер и осталось лишь мгновение, когда две обнаженные души каcаются друг друга. Будто что-то внутри щелкнуло,и я исчезла из действительности. Навсегда. Точно до этого я не жила. И даже мое сердце до этой ночи не билось, а лишь ритмично, механичеcки сокращалось.

А сейчас… Сон. Один на двоих. Воздух. Один на двоих. Вдох. Один на двоих. Мы дышали друг другом. Хрипло и отчаянно. Так, что мне было страшно от запредельной близости. Не тел. Наших сердец, которые бились в одном сумасшедшем ритме.

И в противовес дикому пульсу — медленные, чувственные прикосновения губ, оторвавшихся всего на миг, чтобы прошептать мое имя:

— Медовая… Моя медовая Дэй… Мой сладкий кошмар…

Мой выдох, который Мрак поймал своими губами. И ещё один поцелуй, в котором переплелись наши руки, расплавились от жара тела , а явь превратилась в грезу. Или это сон разорвал ткань бытия?

Мрак и я. Мы оба плавились в безумии этой ночи, дрожа от желания. Мои руки скользили по его спине, ощущая твердость напряженных мышц. И тем сильнее был контраст с шелком прикосновений его губ, языка.

Пальцы Рида смяли край его же рубашки, которая сейчас была на мне, задирая ее выше, обнажая бедро в жажде большего, чем поцелуй… И от этого я пришла в себя. Фтырх меня подери! Что я творю?! Ладно Рид, во сне потерявший контроль над своими желаниями. Но я-то, понимавшая, что все реально?!

Отстранилась со словами:

— Мне нужно уйти…

— Нет… — И мужская рука придвигает меня вновь ближе.

— Уже утро… Я приду следующей ночью…

— Придешь? — хрипло-недоверчивое.

— Обещаю… — сама не узнала свой сдавленный голос.

— Ты лжешь…

— Сны всегда лгут. — Мoя рука погладила его волосы, оказавшиеся неожиданно мягкими на ощупь. Такими, что не хотелось отрывать руки. Но… Нужно. Иначе я буду потом жалеть. Сильно. До разбитого вдребезги сердца.

— Значит, ты моя самая сладкая ложь…

Моя рука гладила его волосы,и от этого простого успокаивающего движения черты лица Ρида становились все умиротвореннее, дыхание ровнее, и… я не поняла, в какой именнo момент он провалился в глубокий спокойный сон. Безо всяких поцелуев с сомнительными девицами Драккарти.