Золоченая цепь - Дункан Дэйв - Страница 11

– Да, конечно. Гм… мне лучше побриться сначала.

– Особой разницы не будет, – сказал Монпурс. – Пошли! Мы не можем заставлять его ждать слишком долго.

Тут уж было не до споров. Хотя Дюрандаль слышал за спиной лязг задвигаемых засовов, ему все-таки было не по себе, когда они с Монпурсом двинулись по коридору.

– Словно мурашки по телу, да? – спросил коммандер. – Но это пройдет, обещаю тебе. Или ты к этому привыкнешь.

Они спустились по длинному маршу мраморной лестницы. Дворец погрузился в тишину; в коридорах царил полумрак.

– Я – Королевский Клинок, но связан Узами с другим. Как действует разделенная верность?

– Ты связан с маркизом. Он первый. Король второй. Вот если они поссорятся, у тебя возникнут серьезные проблемы…

Неплохая подготовка для вопроса с подвохом, и место для этого неплохое: длинный, совершенно пустой зал.

– Зачем Королю давать такую ценную собственность, как Клинок, человеку, у которого нет врагов?

– Мне казалось, я уже говорил тебе это.

– Скажи еще раз.

– Уж не оспариваешь ли ты королевскую волю? – Монпурс приоткрыл дверь, за которой открылась узкая каменная лестница, ведущая вниз.

– Мне не хотелось бы считать своего повелителя дураком, Вожак.

Коммандер закрыл за ними дверь и больно сжал его руку.

– Что ты хочешь этим сказать? – В голубых глазах появился ледяной блеск.

Дюрандаль понял, что стоит прямо под лампой, и лицо его как раз на свету. И как это он ухитрился так быстро ступить на зыбкую почву?

– Если Король сомневается в чьей-либо преданности – ну, не сейчас, но, возможно, в будущем – в общем, гораздо труднее строить заговор, имея за спиной Клинка, не так ли? И потом, это как пробный камень: если Клинок вдруг сойдет с ума, стоит разобраться.

Тяжелый взгляд.

– Ох, ладно, брат Дюрандаль! Ведь не подозреваешь же ты своего маленького маркиза в измене?

– Нет, ни капли. Но Его Величество не может подсаживать Клинков только к ненадежным, верно? Ему надо пометить так и несколько пустышек.

Еще более долгий взгляд. Откуда-то снизу донесся взрыв мужского смеха.

– Надеюсь, ты не будешь распространять такие безумные идеи, брат.

Духи! Значит, он прав!

– Нет, Вожак. Я не буду говорить этого больше.

Не двинув и мускулом, Монпурс сбросил еще десять лет и снова стал совсем мальчишкой.

– Отлично. Теперь еще одна. Если Его Величеству вдруг захочется пофехтовать с тобой немного – три из четырех, ясно?

– Нет.

– Меньше – и он заподозрит подвох. Больше – и он обидится. Глупо обижать власть имущих, брат. – Он двинулся вниз по лестнице.

Совершенно сбитый с толку, Дюрандаль последовал за ним.

10

Подвал пропах пивом и потом, не считая разъедающей глаза вони от горящего в светильниках китового жира. Ни столов, ни стульев здесь не было – только штабеля бочек и большая корзина с рогами для питья. Из трех десятков стоявших здесь мужчин по меньшей мере двадцать пять были Клинки в синих с серебром гвардейских мундирах, да и остальные, похоже, тоже являлись выпускниками Айронхолла, только приписанными к частным лицам или же просто без формы – все, кроме одного, самого крупного человека в помещении, находившегося в центре всеобщего внимания. Судя по непринужденной атмосфере, бывшие не при исполнении Клинки не испытывали никаких затруднений с превышением установленной нормы питья. Возможно, это было маленькой цеховой тайной.

Король как раз договорил какую-то историю, от которой слушатели зашлись в хохоте. Что за Король! За каких-то два года пребывания на троне он полностью перестроил налоговую систему, завершил Исилондскую войну и изрядно укоротил права крупных землевладельцев, так докучавших его отцу. И тем не менее вот он – один из величайших монархов Эйрании – стоял и бражничал вместе со своими Клинками так, словно был одним из них, повергая их в хохот и – что еще важнее – разражаясь хохотом всякий раз, когда смеялись они. Тот человек, служить которому был создан Дюрандаль: ему, а не этому жалкому маркизу Ничтожеству, храпевшему сейчас где-то наверху.

Амброз обернулся глянуть поверх голов на вошедших. Хотя лицо его раскраснелось, а по лбу катился пот, взгляд его золотых глаз оставался ясен и уверен. Дюрандаль отвесил поклон на три четверти, наиболее с его точки зрения уместный для первой личной аудиенции в неформальной обстановке.

– Я слышал кое-какие впечатляющие истории, сэр Дюрандаль, – прогрохотал Король.

– Ваше Величество очень любезны.

– Только когда я этого захочу. – Он оглянулся на своих собеседников, вызвав новый взрыв смеха. Потом он нахмурился. – Что случилось с Харвестом?

В комнате мгновенно воцарилась тишина. Казалось еще, что в ней стало холоднее, несмотря на духоту.

– Я недостаточно разбираюсь в этом, чтобы судить, сир, – ответ уклончивый, и Король не мог не понимать этого. – Однако если вас интересует мое мнение, мне кажется, он не был готов. Ему не хватало веры в себя.

Королевские брови сдвинулись.

– Подойди сюда.

Он отвел Дюрандаля в угол. Остальные повернулись к ним спиной. В помещении снова стало шумно. Общение с Королем вблизи напоминало встречу с медведем прямо у того в берлоге.

Дюрандалю давненько не доводилось глядеть на кого-то снизу вверх.

– Это был несчастный случай.

– Да, сир, – о да, да, да! Но мужчина должен горевать по другу ради самого друга, а не из-за того, чем эта смерть обернулась для него самого.

– Кто следующий? Дай мне свою оценку следующих шестерых.

Это будет чистейшей воды сплетничанье. Официально даже Великий Магистр не мог делиться этой информацией с Королем, хотя в это никто не верил. Противоречивые обеты рвали Дюрандаля на части: верность Айронхоллу, тем людям, что воспитали и вырастили его, друзьям. Однако орден принадлежал Королю, значит, и верность его рыцаря – тоже.

– Слушаюсь, мой господин. Первый сейчас кандидат – Байлесс. Он превосходен во всех отношениях, но ему всего семнадцать…

– Он солгал, называя свой возраст?

Байлесс рассказывал всякие сказки насчет охотившегося на него шерифа, о том, что Великий Магистр спас его от виселицы, но никто этому не верил.

– Полагаю, что так, сир. Ему необходим еще год… лучше даже два, – три было бы еще лучше, но кто осмелится сказать это такому нетерпеливому Королю? – Кандидат Готертон очень хорош, хотя, возможно, головой работает лучше, чем мечом; впрочем, он и фехтует не хуже среднего уровня. Кандидат Эвермен на год старше меня. Он великолепен. Кандидат…

– Расскажи мне про Эвермена, – Король внимательно выслушал все, что он наговорил про Эвермена. – Он так же хорош, как ты? – спросил он наконец.

Ловушка! Следи за собственным языком!

– Пока нет.

– Будет когда-нибудь?

– Почти.

Король улыбнулся, давая понять, что понимает, как должен чувствовать себя его собеседник.

– Хорошие ответы, Клинок! Учили ведь нас предки: познай себя! Люди, знающие себе цену, восхищают меня. И еще я ценю честность. Это качество, которое власть имеющие ценят превыше всего, – за исключением преданности, но преданность я могу купить. Великий Магистр соглашается, что Эвермен исключителен, но все еще ставит его значительно ниже тебя.

Дюрандаль несколько раз открыл и закрыл рот. Он чувствовал, что краснеет как малый ребенок. Он и представить себе не мог, что Король так пристально следит за происходящим в школе.

– Вы очень добры, Ваше Величество.

Король надул губы.

– Вовсе нет. Я бессердечен. Иначе мне нельзя. Вот как раз сейчас мне необходим Клинок высшего класса. Я хотел тебя.

Сталь и кровь! Смерть Харвеста обрекла его на служение тому ничтожеству, и, выходит, реакция Короля на его имя сегодня означала совсем не то, что он подумал.

– Байлесс и Готертон – они смогут перенести Узы? Не загнутся, как Харвест?

Дюрандаль держал в руках жизни двоих друзей, и ему хотелось плакать. Он помолчал, обдумывая ответ. Во рту пересохло.