Вне штата (СИ) - Шишкин Сергей - Страница 4

Очнувшись от приятных воспоминаний, направилась на рынок, — сдавать ювелирку и прикупить себе какой нибудь ножик, а то как то без оружия чувствую себя голой.

Побродив по торговым рядам зашла в ювелирную лавку, где поменяла золотые цепи с браслетом на изящную цепочку с изумрудной подвеской, а четыре перстня на один женский с приличным таким бриллиантом. Уже выйдя от ювелира вспомнила про зажигалку с портсигаром, пришлось вернутся и заказать ажурную бабушкину монограмму под баронской короной, а заодно и трость решила украсить серебряной лозой, ну и монограмму конечно. Обещали всё через час выполнить.

Далее пошла в оружейную, где и зависла на час. Чего там только не было — мечи, копья, шестоперы, сабли, боевые ножи и прочее колюще-режущее оружие. Отдельно стояли арбалеты и луки. Латы и кольчуги были представлены различных типов и размеров.

Проходя взглядом по стеллажам и витринам, увидела его и все… пропала. Это же любовь с первого взгляда — кинжал был прекрасен в своем убийственном очаровании. Длинный и широкий клинок абсолютно черного цвета, а ручка обтянута темно-красной кожей.

Стараясь не выдать своей заинтересованности, решила сыграть роль наивной девочки и я не спеша подошла к продавцу.

— Здравствуйте дяденька.

— Привет красавица, что нужно?

— Да, мне бы ножичек купить.

— Какой? Показывай, или хочешь я посоветую и подберу тебе подходящий.

— Да нет, я вроде выбрала, — и показываю на кинжал.

— Хороший выбор, — удивился продавец, доставая его и выкладывая на прилавок.

— Сколько денежек стоит этот ножичек? — сказала я и захлопала своими длинными ресницами.

— Это боевой кинжал! — возмущению продавца не было предела.

— Правда? А цена?

— Шестьдесят золотых.

— Сколько! Да вы не иначе дяденька разбоем промышляете. Даю десять!

— Да это гномья работа! Предлагаю пятьдесят пять.

— И что, мне еще поди налог за их рост платить? — Пятнадцать.

— Клинок из чистого адамантия с магическим затемнением. — Пятьдесят!

— Мне он нужен письма вскрывать. — Двадцать.

— Клинок металл режет! — Сорок пять.

— У меня он будет карандаши затачивать. — Двадцать пять.

— Да у него ручка обтянута кожей морского змея! — Сорок.

— Вот именно! Ядовитая ещё поди? — Тридцать.

— Ножны из черного железного дерева! — Тридцать пять

— Может это береза крашеная, откуда я знаю. — Ну хорошо, тридцать пять.

Мы пожали друг другу руки и я расплатилась.

— Надо же, меня развела девчонка, я впервые продал в убыток, — очнулся торговец.

— Все когда нибудь случается впервые, — назидательно произнесла я.

— Лишь бы соседи не прознали, позора ведь не оберешься, — заохал он.

— А пояс под него есть? — перебив его причитания, спросила я.

— Есть один вариант. Двадцать пять и без торга. Он древний и магический, сделан из мифрила, только магию активировать так никто и не смог, поэтому цена минимальна. Тебе отдаю по себестоимости.

Когда он принес и выложил его на прилавок, я едва не запрыгала от радости — это же пояс мага тьмы. Быстро пожав руку и заплатив за него, надела эту красоту на себя. Пояс необычного кружевного плетения, а пряжка изображающая голову дракона — это вообще нечто. После вливания тьмы, он ужался по талии и сверкнув защитой активировался. Пока в нем есть тьма он будет облегчать любой повешенный на него вес. Подцепив клинок, я не почувствовала никакой тяжести. Пояс с кинжалом не ощущался по весу совершенно, будто его и не было.

Распрощавшись с хозяином (который остался стоять с открытым ртом), я вышла из лавки.

Центральный рынок. Два часа ранее.

Мы вывалились из кабака хорошо отдохнувшие и поэтому сильно уставшие. Мы — это я и Петруня, старшие приказчики крупного торгового дома " Сукин и сын". Вчера на складе распродались и получив свои проценты, премиальные, а также зарплату и отпускные, завалились в кабак. Столько деньжищ мы не получали никогда, поэтому обмывали предстоящий отпуск с большим желанием и энтузиазмом.

Возвращаясь по улице домой, я лениво прислушивался на жалобы Петруни, ведь гулящих девок мы вчера не заказали, а утром их и с собакой не найти. Отработали шлюхи ночь и сейчас дрыхнут. Проходя "Сучий проулок", замечаем деваху. Стоит дура и о чем то думает. Понятно о чем — клиентов не нашла, денег нема и "мамка" за такое вломит не хило.

Спрашиваю, — Почем и сколько?

Шлюха на нас ноль внимания. Я уж заорал на нее, а товарищ мой хотел тростью приласкать.

Дальше как в тумане — вокруг ночь и она! Я как глянул на нее, ноги сами подкосились, у Петруни трость из рук выпала, прямо мне по башке, а она у него была тяжелая и голова до сих пор из за неё болит. Как зашипела она, так я сразу подпустил под себя, а напарник мой так вообще обделался. Огромные когти с клыками, а глаза зеленым светятся и молниями сверкают. Всё, — думаю, — Отжились.

Пощадила нас ведьма проклятая, на золото видно позарилась. Обобрала зараза до нитки, все выгребла. Перстни фамильные жалко до слез, у другана трость прадедова была, ну а про деньги и остальное даже говорить не хочется. На зубы мои золотые посматривала, но видать побрезговала, оставила.

За жизнь мы откупились, а за здоровье еще сотню экю затребовала. Пришлось согласится, а куда нам жизнь без здоровья. Поклялись злодейке, что через неделю принесем.

Как мы по дворам домой добирались, это отдельная история. Кому охота засранцами прослыть. И только придя домой стали думать — где в неделю сотню золота сыскать, и сотня это на всех или с каждого?

После оружейника, возвращаюсь в ювелирную. Забираю заказ, всё было сделано по высшему разряду, а трость так вообще не узнать. Складываю курительные в поясной кошель, трость прошу завернуть понаряднее. Хорошие подарки бабушке, да и я стала выглядеть солидней — изумрудная подвеска и перстень с немалым бриллиантом. На клинке кинжала прошу сделать надпись — "Смерть лучше бесчестья". Делают быстро, магия рулит, а у меня минус сорок реалов.

Выхожу на рынок, надо купить тортик. Иду по рядам и замечаю на крыше прячущегося человека. Если бы не мое магическое зрение, то наверное не смогла увидеть его. Направив слуховую трубку он подслушивал разговор происходящий ниже, на открытой террасе.

Накинув на себя вуаль тьмы, я тоже подошла к ним, прислушалась.

— Когда? — спросил первый.

— Через десять дней, расплатятся с ним за товар, — прошепелявил второй.

— Где?

— У него в лабазе, который стоит на Гранитном переулке.

— Сколько?

— Восемь тысяч золотом.

— Значит так, глаз с него не спускать, как деньги получит сразу берем его.

Тут разговор прервали проезжающие телеги, везущие свиней. У одной на очередной кочке отвалилось колесо, телега опрокинулась, и три здоровые свиньи понеслись по улице, громко повизгивая. Один возчик уцепился за хвост здорового борова и тот хрюкнув понесся вперед, волоча того за собой. В это время из трактира вышел толстый полицейский урядник, который встав на мостовой прикидывал, как же ему пройти по узкой доске через большущую грязную лужу.

Первый свин сбил представителя закона и тот рухнул в ту самую вонючую лужу. Вслед за первым по уряднику пронесся второй подсвинок, а за ним пробежал третий, волокущий хозяина держащегося мертвой хваткой за его хвост. Далее по нему промчались еще трое возничих, с криками, — "Хватай. Держи".

Полицейский охая поднялся из грязи, надел свою форменную фуражку из которой тут же на голову полилось всяческое непотребство. Простонав, урядник с криком, — "Сгною в холодной", поспешил хромая за ними. Матерясь, он бежал, держась за поясницу, а на заднице и спине отчетливо проступали следы здоровенных сапог и свиных копыт.

Двое криминальных авторитета сидели открыв рот, а вот конкурента со слуховой трубкой и след простыл.

— Ничего, — подумал я, — На месте потом встретимся.