Живое божество - Дункан Дэйв - Страница 36

Часто ли можно услышать, как дварф извиняется?

– Любой риск оправдан, когда нужно избежать порабощения. Что нам теперь делать? Можете ли вы покинуть это убежище? Или снова придется отключить сознание?

Капли дождя шлепали по лужам, срывались с ветвей.

– Он может защитить себя, – сказала Инос. – Достаточно притвориться обычным мирянином.

– Вы сегодня даете очень смелые советы, мадам, вам не кажется? – огрызнулся чародей.

– Но это так мучительно! – воскликнула Джарга. – Он же окажется слепым, глухим и бессильным в магическом пространстве.

– Он должен к этому прибегнуть! Мой муж годами скрывал свою магическую силу.

Теперь Джарга выглядела более разъяренной, чем дварф.

– Его все равно обнаружат. Наше преимущество в том, что чары преданности участников Сговора заметны. Но ведь и магический щит тоже будет виден. Это немыслимо!

– Нет, Джарги, – проворчал Распнекс. – Она, как всегда, права.

Джарги? Шанди поскреб подбородок, заросший черной щетиной.

– Если Всемогущий способен на такое, почему он до сих пор этого не сделал?

– Потому что ему требуется сойтись с противником один на один, и это может оказаться опасным, если… – Распнекс вздрогнул, словно от боли.

– …Если тот, кого вы разыскиваете, сильнее вас, – закончила за него Джарга. – Это немного напоминает рукопашную схватку. Но Всемогущий подчинил себе силы Сговора, и для него подобная встреча совершенно безопасна. – Лицо волшебницы тоже исказилось от боли.

– И что, это касается любого волшебника? – мрачно спросил Шанди.

– Любого, с которым он знаком. – Джарга глубоко вздохнула. – А я полагаю, что каждый из волшебников знаком с кем-либо из членов Сговора. Это очень серьезное обстоятельство.

– А?

– Да сохранят нас Боги! – пробормотал Шанди и с беспокойством посмотрел на Инос.

Чародей и волшебница сделали то же самое. «А как же Рэп?» – думал каждый из них.

– Почему же Зиниксо до сих пор этого не делал? – спросила Инос.

– Возможно, все дело в Олибино, – ответил Распнекс. – Вспомните! Все случилось на следующий день! Когда Зиниксо увидел, что участники сопротивления не помогли Олибино, он решил, что обладает преимуществом.

– И какой же перевес сил мог показаться Зиниксо достаточным? – спросила Инос. Голос королевы звучал громче, чем ей того хотелось.

– Возможно, тысячекратный, – проворчал чародей. – Ладно, нам пора в путь.

Дварф улегся на соломенную подстилку и опустил кожаный полог, чтобы укрыться от дождя.

– Подождите! – У Инос потемнело в глазах. Если Зиниксо счел свое преимущество достаточным, то оно, вероятно, просто ошеломляющее. – Он мог таким способом поймать Рэпа?

Шанди отвел глаза. Успел ли Рэп понять, что происходит, так же быстро, как Распнекс, и уберечься, потеряв сознание? А даже если и успел, были ли рядом с ним товарищи, готовые позаботиться о нем, или он, беспомощный, остался лежать в каких-нибудь непроходимых джунглях? Целых шесть дней Инос верила, что Рэп жив, но теперь надежда снова ее покинула.

– Да, он мог поймать Рэпа, – резко сказала Джарга. – Это война, а не игра в поддавки. Мы ничего не добьемся, сидя здесь да причитая.

Она дернула поводья и громко обругала осла.

Повозка накренилась, и Инос пришлось схватиться за борт.

– Конечно, вам легко рассуждать! А я беспокоюсь о человеке, которого люблю!

«И я тоже», – прозвучал в сознании Инос безмолвный голос. Голос Джарги.

– А?

– Ну ты, тварь колченогая, ублюдочный уборщик гальюнов, пошевеливайся!

«Он очень долго был волшебником, и утрата волшебной силы величайшее для него горе».

Инос озадаченно посмотрела на Джаргу, которая, казалось, была целиком поглощена запугиванием измученного осла.

«Да, я люблю его, – снова прошептал голос. – Иногда я думаю, что и он любит меня. Мы не разговариваем об этом. Когда-то давно он познал удовольствие со мной, но лишь однажды. Больше мы не осмелились».

Инос лишь охнула. Ну что тут скажешь, особенно когда сам чародей сидит под боком?

– Любовь иногда здорово усложняет жизнь.

– Быстрее, ты, полоумный сын свиньи!

«Да, без нее лучше. Забудь мои слова. Я пошутила. Волшебники не влюбляются друг в друга, только в мирян – ты должна знать это лучше, чем кто-либо другой, королева Иносолан».

2

Рандпорт – аванпост Империи и база военного флота – был захолустным, но по-своему благоденствующим городишком. Здесь любили селиться вышедшие в отставку офицеры. Здания, климат и ночная жизнь Рандпорта называли гармоничными, однообразными или колоритными – в зависимости от того, кто об этом говорил. Здесь жили несколько эльфов-неудачников, вынужденных изменять высоким идеалам искусства в угоду имповским понятиям о культуре. Гномам позволялось ходить в город после наступления темноты – для уборки мусора. Присутствие прочих рас, как выражались военные, считалось нежелательным, то есть, попросту говоря, их гнали прочь, как только замечали. Самого Рандпорта Инос почти не видела и видеть не хотела.

Прямо над мысом располагался Старый город, большой порт, зажатый между утесом и стеной военной базы. Военные предпочитали не показываться в Старом городе даже днем, и большую часть населения здесь составляли отнюдь не импы. Считалось, что это единственный город, где етуны живут в мире с представителями всех остальных народов. Действительно, в етунском квартале случалось удивительно мало драк, но зато рядом с ним располагался квартал джиннов, и граница всегда была хорошо заметна – по свежим пятнам крови.

Для етуна само присутствие джинна было вызовом, с которым невозможно смириться. А джинн считал етуна сумасшедшим варваром, которого лучше всего поскорее прирезать. Етуны признавали, что после их соплеменников джинны – самый рослый народ и самые лучшие бойцы, но при этом не забывали заметить, что все они обманщики. То, что говорили джинны о етунах, вообще переводу не подлежало. Здоровяки тролли работали носильщиками и старались держаться в сторонке от драк. Импы занимались делами, как законными, так и не очень, при тесном участии джиннов. Фавны здесь хоть и редко, но все же встречались. Сводники предлагали клиентам настоящих русалок. Дварфов тоже было немало – неподалеку находились свинцовые и серебряные рудники. Гномы старались никому не попадаться на глаза, а эльфы в Старом городе даже не показывались.

Инос надеялась, что морской воздух придаст ей сил, но Рандпорт подействовал на нее угнетающе. Местные жители были грубыми, чужими, и вообще их было слишком много. Знакомый запах трав и рыбы вызвал у Инос приступ тоски по дому. Впервые в жизни она была рада оказаться на борту корабля.

«Месть северян» стояла на якоре в дальнем углу переполненного порта. Маленький гукер имел славную биографию речного торгового судна – тогда его звали «Бутон розы», – но было похоже, что он еще способен осилить океанское плавание и обогнуть Гувуш. На носу корабля все еще было написано его прежнее имя – конечно, это было военной хитростью.

Вирэкс и Фрацкр, стоя на палубе, наблюдали, как сухопутное подразделение их войска карабкается по приставной лестнице. Вопреки присущей дварфам тяге к торжественности, их приветствие было кратким и сдержанным. Они еще больше нахмурились, когда заметили защиту Распнекса и поняли, что самый сильный волшебник отряда выведен из строя. Чародей прошел мимо них, не произнеся ни слова, и скрылся в люке. Как и предвидела Джарга, вынужденный отказаться от своих магических способностей Распнекс стал очень раздражителен. Уже два дня с ним просто невозможно было разговаривать.

– Думаю, нам стоит кое-что обсудить, – сказал Шанди. – После вас, мадам.

Инос спустилась по трапу и вошла в плохо освещенную кают-компанию. Распнекс уже сидел в дальнем углу, и его голова едва виднелась из-за стола. Инос молча села на скамью, придвинулась поближе к дварфу и стала наблюдать, как остальные входят и повторяют ту же самую процедуру.