Волшебное окно - Дункан Дэйв - Страница 20

Теперь Рэп переключил внимание на другую часть табуна. Лошади были уже слишком далеко, чтобы различить их, однако ему показалось, что он узнает некоторых, и он начал звать их. К тому времени, когда Огненный Дракон призвал к порядку первых двух кобыл, три другие с жеребенком уже скакали к Рэпу.

Борьба продолжалась еще некоторое время. Жеребец в ярости носился взад и вперед по склону, пытаясь направить свой табун в нужную сторону, но стоило ему отвернуться, как Рэп отзывал их обратно. Тогда жеребец обернулся, чтобы посмотреть на своего тщедушного, но смелого противника, и даже на таком расстоянии было видно, что он танцует в гневе, опустив голову, оскалив зубы и подняв хвост. Он проревел вызов и начал медленно приближаться.

Рэп почувствовал беспокойство. Он скорее предпочел бы встретиться с разъяренным быком, чем с бешеным жеребцом. Сначала он не мешал ему приближаться, потому что растерянный табун перестал беспорядочно кружиться и следовал сейчас за своим вожаком. Но когда Огненный Дракон одолел уже половину расстояния между ними, явно не собираясь отступать, Рэп решил, что надо что-то делать, или им с менестрелем придется срочно спасаться.

– Огненный Дракон! – закричал он. – Перестань сейчас же! Иди назад! Назад!

Подействует ли это? Обычно жеребец прекрасно слушался Рэпа. Юноша затаил дыхание. Но вот Огненный Дракон остановился. Постояв минуту, он повернул обратно, топая копытами в бессильной ярости. Через несколько минут жеребец, по-видимому, успокоился и порысил в сторону табуна. Больше он не делал попытки прорваться за холм. Лошади оглянулись на него и опять принялись щипать траву. Синий Бутылек и Солнечный Луч наблюдали за происходящим. Поняв, что самое интересное позади, они тоже вернулись к еде. Рэп потер шею, горло у него болело. Он сел на свое место и заметил, что Джалон не отрываясь смотрит на него, забыв про обед.

– Такая работа только жажду вызывает, – мрачно сказал Рэп, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом. – Могу я попросить еще глоток этого вина?

– Выпей хоть всю бутылку! – ответил Джалон. Он продолжал молча смотреть на юношу еще какое-то время, потом спросил: – Почему ты тратил силы на крик? Ты ведь не мог не знать, что на таком расстоянии они не могут тебя услышать.

Рэп задумался над вопросом, попивая вино. Не поняв его смысла, он решил не отвечать.

– Спасибо! – Он поставил бутылку на землю и принялся за еду.

После долгого молчания менестрель заговорил тихим шепотом, несмотря на то что, насколько хватал глаз, холмы были совершенно пустынны:

– Мастер Рэп, не согласитесь ли вы поделиться со мной?

– Чем поделиться?

Джалон взглянул на него с удивлением.

– Вашим секретом. Что же еще позволяет вам делать такие вещи или проезжать по дамбе, когда никто другой даже думать об этом не посмел бы? Мое пение имеет такую же природу.

Рэп подумал, не является ли размягчение мозгов необходимым свойством музыкантов. Он никак не мог увидеть связи между пением и ездой по дамбе или подзыванием лошадей. Безусловно, Джалон был хорошим певцом, но у того, кто упустил свою лошадь в этом пустынном краю, должно быть, не хватает винтиков в голове. Возможно, все было еще серьезней. Менестрель мог быть и совсем ненормальным.

– Я зову лошадей по имени, сэр, – попытался он объяснить. – Они все знают меня и доверяют мне. А с жеребцом мне, конечно, повезло, я и сам не был уверен, что все обойдется. Он вообще-то любит меня. Что же касается поездки по дамбе, то тут просто многое преувеличили. Прилив уже начинался, но опасности еще не было.

– Так ты можешь увести кобыл от жеребца? – Джалон иронически кивнул. – Ты можешь проехать там, где другие не могут. Короли получают выволочку, если не так обращаются с тобой. Принцессам нравится, когда ты держишь их за руку. – На лице его вдруг проступило отчаяние. – Есть ли у меня хоть что-то, что я мог бы предложить тебе, чтобы убедить тебя поделиться со мной? У меня гораздо больше возможностей, чем это кажется на первый взгляд!

– Прошу прощения? – Рэп никак не мог взять в толк, о чем идет речь.

Менестрель пожал плечами.

– Ну конечно нет! И правда, почему ты должен мне доверять? Не будешь ли так любезен позвать мою лошадь? Мне надо проехать большое расстояние до темноты.

Рэпу не хотелось, чтобы менестрель опять садился на лошадь. Он наверняка покалечит ее. Но это не зависело от Рэпа. Юноша подозвал Солнечного Луча, подтянул подпруги и пристегнул сумку к седлу.

– Благодарю вас за угощение, менестрель! – сказал он. – Да будут с вами Боги!

Джалон все еще смотрел на него со странным выражением.

– Дарад! – произнес он.

– Что? – не понял Рэп.

– Дарад, – повторил менестрель. – Человек по имени Дарад. Запомни это имя. Он очень опасен, и рано или поздно он узнает о тебе.

– Спасибо за предупреждение, – вежливо произнес Рэп. Похоже, что у парня не просто не хватало винтиков – он был вообще с приветом!

5

Все веши состоят как из Добра, так и из Зла.

Инос повторяла священный текст сотни раз, но все равно никак не могла найти хоть каплю добра в морской болезни. Это сплошное зло! Ей хотелось умереть.

Каюта была тесная и противная. К тому же вонючая, грязная и темная. Она поднималась. Она опускалась. Она качалась.

Два дня Инос лежала пластом и ужасно страдала. Тетушка Кэйд была возмутительно невосприимчива к морской болезни, что отнюдь не помогало Иное. Не помогали ей и простодушные попытки родственницы подбодрить ее.

«Вначале не было ничего». Принцесса попыталась найти утешение в религии, поскольку не надеялась на земное утешение – разве что они потерпят кораблекрушение и быстро утонут. «Добро отделилось от Зла, а Зло отделилось от Добра». Точно так же, как от нее только что отделилась ложка супа, которого ее уговорили попробовать! «Мир был создан в результате их вечной борьбы». Такая же вечная борьба происходила сейчас в желудке Иное.

На третий день ей иногда становилось лучше, но ненадолго. Малейшее изменение курса корабля – и принцесса опять погружалась в абсолютное Зло.

Но какая-то ничтожная доля Добра все же должна была в этом присутствовать, раз так утверждал священный текст. Возможно, это было чувство смирения. Толстая, суетливая тетушка Кэйд оказалась гораздо лучшим моряком, чем Иное. Вот и задумайся об этом!

Боги сказали, что ее ждут тяжелые испытания, но она и предположить не могла, что они будут настолько тяжелыми. «Только мы имеем свободу воли. Только человек может выбирать Добро и отвергать Зло». За какой, интересно, выбор Инос расплачивается, попав сюда?

«Только мы, стремясь к большему Добру, можем увеличить общее количество Добра в мире и уменьшить количество Зла». Для начала нужно отменить морскую болезнь!

Понемногу жизнь опять становилась терпимой. Инос даже начинала размышлять о своей будущей жизни в Кинвэйле. Ее отец побывал там только раз, в молодости. Он уверял, что ей там понравится, – круглый год можно кататься верхом и ходить в гости. Даже Джалон хвалил жизнь в Империи, хотя сам никогда не был в Кинвэйле. Должно быть, это будет хотя бы сносно, думала Иное. Так или иначе, это ведь всего на год!

На четвертое утро она проснулась страшно голодная. Тетушки Кэйд в каюте не было. Натянув толстый свитер и брюки, Инос готова была опять увидеть мир. Теперь она допускала, что в морской болезни была и доля Добра – когда она кончалась, это было так чудесно! Очень довольная, что религия оказалась права, Инос направилась на палубу. То, что она там увидела, ошеломило ее. Мир представлял собой сплошную серость. Здесь не было ни неба, ни земли, только зеленовато-серые волны, заполняющие все пространство вокруг и сливающиеся с туманом вдали. Корабль казался отчаянно хрупким и тесным, словно деревянная коробочка под нагромождением канатов и полотнищ грязного холста, ныряющая то вверх, то вниз по этим свинцовым волнам. Ветер был ледяным, жестоким и оставлял на губах соленый привкус. Не видно было ни одной чайки.