Рассказы - Сугралинов Данияр - Страница 15

Стены магазина были обклеены вырезками из газеты «ЗОЖ» и плакатами-лозунгами в духе «В здоровом теле – здоровый дух!» и «Мы – это то, что мы едим!» на четырех языках (английском, русском, казахском и китайском – специально для китайских строителей со стройки рядом).

На семейном совете Жанболсын Галиевич решил подарить первому покупателю от лица магазина «Жанболсын» упаковку диетического шоколада – без жиров, без сахаров, со вкусом картона.

Первым покупателем стал случайно ошибившийся дверью Маке. Уважаемый человек Маке некоторое время вглядывался в широкую улыбку врача-диетолога.

– Е-ее-й… Магазин что ли? – удивился Маке.

– Так точно, Маке! – отрапортовал врач-диетолог. – Магазин здоровой пищи!

– А разрешение имеется?

Разрешения имелись от всех нужных инстанций. Разочарованный Маке, не глядя, схватил бутылку итальянской минеральной воды «Сан-Пеллегрино» и со словами «Запиши на мой счет», ушел. Шоколад не взял.

Радостный, как думалось Жанболсыну Галиевичу, день стал днем разочарований. Любопытные жильцы заходили, оглядывались, выясняли, что в магазине нет ни пива, ни другого алкоголя, ни сигарет, ни пельменей, ни какой-то другой еды, а только здоровая пища и биодобавки, после чего пожимали плечами и уходили ни с чем.

Иностранцы удивлялись ценам на знакомые продукты и так же уходили ни с чем.

Впавший в отчаяние врач-диетолог самолично распечатал красивым шрифтом Comic Sans объявления о том, что каждому покупателю – шоколадка бесплатно, и отправил детей расклеивать объявления по подъездам дома.

Не помогло. Не помог и переход на круглосуточный режим работы. Здоровая пища, как выяснилось, не нужна жильцам дома и ночью. И вообще, здоровыми, конечно, хотят быть все, но есть, обычно, хочется вкусное и вредное.

На третий месяц работы в убыток Жанболсын Галиевич ворвался одной летней ночью в магазин, отключил сигнализацию и в остервенении сорвал все плакаты и лозунги. Остаток ночи он провел за кассой, поедая полезный обезжиренный шоколад.

А ранним утром он обзвонил всех поставщиков и сделал большой заказ.

Прошел год. Магазин стал прибыльным. Его полки ломятся от разнообразных полуфабрикатов, лапши быстрого приготовления, видов алкоголя и сигарет. На одной маленькой полочке ютятся остатки первого ассортимента – баночки с биодобавками, как напоминание о благородной первоначальной цели.

А Жанболсын Галиевич теперь, закурив ароматную сигаретку, любит рассказывать эту историю с такой моралью, что продавать надо то, то покупается, а не то, что людям нужно на самом деле. Обычно он это делает, одолев грамм пятьсот.

Нарви мне цветов

Мы идём по бульвару. Майское солнце ласкает кожу, лёгкий тёплый ветерок гладит наши волосы. Мы держимся за руки.

– Нарви мне цветов! – просит жалобно.

Невольно оглянувшись, срываю с клумбы ромашки и васильки и протягиваю ей букет. Её лицо растягивается в улыбке, она с нескрываемым удовольствием нюхает цветы, и мы идём дальше.

– Давай покружимся? – предлагает, заглядывая мне в глаза.

Я беру её за руки, она бережно кладёт букет на асфальт, и мы начинаем кружиться. Прохожие с интересом смотрят на нас: кто-то с улыбкой, кто-то враждебно. Перед моими глазами её светящееся от радости лицо на фоне размазанного горизонта, домов и деревьев. Останавливаемся и идём дальше.

– Я устала! – капризничает.

Мы садимся на скамейку, прижавшись друг к другу. Она льнёт ко мне, словно выпрашивая ласку. В её глазах я вижу искорки лукавства. Нежно притягиваю её голову к своей и целую в губы. Она прикрывает глаза и отвечает на поцелуй.

Я думаю, что любовь – великое чувство. Нам хорошо вместе. Мы весь день были на работе, каждый на своей, и мечтали об этом моменте, ежесекундно думали друг о друге.

Любовь – это когда на других девушек не встаёт. А на любимую – встает. Но и это не главное. Как же хорошо просто быть рядом с ней!

Мы идём по бульвару, солнце палит мою кожу, ветер треплет мои волосы. Мы держимся за руки.

– Нарви мне цветов! – требую я.

Озираясь, как вор, он срывает с клумбы какие-то цветы и протягивает мне. Я натянуто улыбаюсь, для проформы нюхаю цветы, и мы идём дальше.

– Давай покружимся! – требую я.

Он неуклюже хватает меня за руки, я бросаю букет на грязный асфальт, и мы начинаем кружиться. Прохожие с интересом смотрят на нас: кто-то с улыбкой, кто-то враждебно. Перед моими глазами его хмурое лицо на фоне размазанного горизонта, домов и деревьев. Останавливаемся и идём дальше.

– Я устала! – говорю я.

Мы садимся на скамейку, прижавшись друг к другу. Он грубо притягивает меня к себе. В его глазах я вижу нетерпение и похоть. Как изголодавшийся зверь, он впивается в мои губы. Я устало закрываю глаза: будь что будет.

Я думаю, зачем же я встречаюсь с ним? Я не люблю его, а ему от меня нужно только одно. Весь рабочий день я с ужасом ждала этой минуты. Он мне противен, этот богатый очкастый великовозрастный дядя с жёлтыми зубами и большим пузом.

Любовь – это развлечение для обеспеченных. Так говорит моя мама. И если я хочу выбраться из нищеты, мне остаётся только набраться терпения, улыбаться ему, стать его женой. А потом… Потом будет проще.

2004

Помнить, но забыть

– Помнишь, как борщ варить? – озабоченно спрашивает жена, поглядывая на часы. – Ты же знаешь, Ярик любит борщ.

– Конечно, помню! А ты знаешь, что в капусте много белка, которому не хватает лишь нескольких аминокислот, чтобы стать равноценным животным белкам? А витамина C там почти столько же, сколько в лимоне! А…

– Да-да, конечно. Не забудь взять сменную обувь Ярику в садик. Тридцать первого не забудь встретить: рейс S739. А завтра вечером подъедут ставить окна, помнишь? Будь дома!

– Помню… Только знаешь, не лежит у меня душа к пластиковым окнам. Ты же знаешь, они плохо проводят воздух и создают своего рода парниковый эффект…

– Милый, мы закрыли эту тему! Всё, я опаздываю уже. Счастливо!

– Счастливого… – начинаю я, но Светка целует меня и убегает.

Садится в такси и мчится в аэропорт.

Вечером после работы забираю Ярика из садика, везу его к матери. Сам звоню Генке, лучшему другу.

– Да! – Генка уже навеселе. На заднем плане – какой-то шум и веселые голоса.

– Ген, здорово! Что делаешь, какие планы?

– Э-э-э… Вообще-то у меня день рождения сегодня. Празднуем вот, в «Третьем тайме» сидим. Подъезжай.

Что за хрень! Как я мог забыть! Чёрт…

– Да ну! Блин, аська что-то ничего не сообщила… – оправдываюсь я. – Извини, друг, поздравляю с днюхой! Счастья, здоро…

– Андрюха, хорош! – перебивает Генка. – Приедешь – поздравишь. Давай: ноги в руки – и бегом. На подарки не отвлекайся, не суть важно.

– Понял. Еду.

– Ага, давай. А в аське я не зареген, брат. Всё, жду.

По дороге вижу «Как убивали „Спартак“», беру Гене в подарок и спускаюсь в метро.

– А вот и Андрюха! – оживляются за столом. – Давай штрафную!

Наливают водки. Генка выходит из-за стола, обнимает. Меня усаживают, но под крики: «Андрюха, тост!» – встаю снова.

Поднимаю рюмку:

– Гена, дружище! Сегодня тебе исполнилось… исполнилось… – не могу вспомнить, сколько же Генке. Он на полгода младше, а мне 23, но я родился зимой, а он летом, а сейчас лето, значит…

«Двадцать три», – подсказывает кто-то.