Струны - Дункан Дэйв - Страница 69

— Я не оскорблю Ваше Высочество, предложив вам рюмку хереса?

Пользовались этим маленьким, уютно обставленным кабинетом хорошо если раз в месяц, однако умело организованный беспорядок придавал ему обжитой, почти домашний вид, создавал доверительную атмосферу. И ни один из разбросанных повсюду документов не имел ровно никакого значения.

Элия закончила изучать обстановку и глубоко вздохнула:

— Херес будет очень кстати.

— Что-нибудь еще?

— Ответы на несколько вопросов.

— Все, что будет в моих силах.

Вон какая скептическая улыбка, сразу видно, что ни одному моему слову не верит. А чего бы еще ожидать? После недавнего-то общения с Агнес.

Хейстингз усадил Элию, разлил херес и только после этого опустился в огромное, очень мягкое кресло, несколько скрадывающее его непомерный рост.

— За ваше здоровье, — провозгласил он, поднимая рюмку, — а также за здоровье вашего брата и его семьи.

Они пригубили вино. Элия смотрела на собеседника как фехтовальщик, вооруженный самой настоящей, боевой саблей. Хейстингз улыбнулся. Он любил хорошеньких девушек.

— Так что, первый вопрос? Нет, начну я. Вы хорошо доехали?

— Нет. Это был какой-то зверинец. Хищно оскалившиеся зубы Элии поневоле заставляли вспомнить легенду о том, что в ее генеалогическом древе имеются, всего несколькими ветвями выше

, самые настоящие каннибалы. Ну да, не могли же возвращающиеся из Кейнсвилла репортеры обойти своим вниманием прекрасную принцессу.

— Ну, теперь ваша очередь, — расхохотался Хейстингз.

— Почему, — пристально взглянула на него Элия, — вы не носите траур по своему внуку?

— Ох, мадам, из-под ваших ноготков сразу же брызжет кровь.

— Так неужели эта кровь жиже, чем водица?

— Ваше владение английской идиоматикой вызывает у меня искреннюю зависть.

— Ваше умение увиливать от прямых ответов вызывает у меня зависть не менее искреннюю.

Хейстингз сделал неторопливый глоток из рюмки. Детская агрессивность этого допроса с пристрастием искренне его забавляла.

— Безвременная кончина любого человека — трагедия, всегда и везде, однако я не хотел бы лицемерить, изображая какую-то особую жалость к этому молодому человеку. Подумайте сами, всего два дня назад я даже не подозревал о его существовании. Наша единственная встреча продолжалась менее часа. А вы — он стал вам другом?

— Любовником.

Надежда Элии смутить Уиллоби Хейстингза была заранее обречена на провал — он потерял последние остатки былой способности смущаться задолго до рождения этой юной тигрицы. А шустро все-таки действовал внучек. Или не он, а она? На мгновение Хейстингз ощутил укол зависти, страстно захотелось невозможного — снова стать девятнадцатилетним олухом и пробраться в постель очаровательной собеседницы.

Замечательное для ее возраста самообладание, но это уж — черта семейная. За последние двадцать пять лет Хейстингз перезнакомился чуть ли не со всеми банзаракскими принцами и принцессами, делавшими в Сампе остановку по дороге в Кейнсвилл, к новым мирам; он узнавал в Элии ту же врожденную, неискоренимую самоуверенность — да и как тут не сшибать носом лампочки, если воспитали тебя в сознании собственной исключительности, если стезю твою направляет буддхи, перст Божий?

Были, правда, и исключения. Не понимая в точности, чего же хочет внутренний голос, впервые в жизни столкнувшись с неведомым, некоторые из юных аристократов откровенно пугались. Двумя днями раньше, на пресс-конференции, Элия также выглядела не лучшим образом, теперь же страх исчез без следа. Увидела, значит, прямой путь — с ними всегда так.

— А вы уверены, — невинно поинтересовалась Элия, — что Седрик погиб?

Хейстингз ни на секунду не допускал обратного — и не стал скрывать своего удивления.

— Мне и в голову… Вы что же, думаете, что Институт способен восстановить лопнувшую струну? Но они всегда отрицали…

— Нет. — Элия энергично встряхнула головой, осыпав свои плечи и грудь потоком сверкающих павлиньих перьев. — Нет, я же знакома с теорией. Прямая струна — это только первое приближение. На практике ее искривляют гравитационные неоднородности, примерно так же, как они искривляют луч света. Перемещаются неоднородности — перемещается и струна. Она извивается, и кто же там знает, какое именно измерение нужно подстраивать, не говоря уж о том…

Элия улыбнулась и — впервые за это время — стала выглядеть на свои девятнадцать лет.

— Извините, господин Генеральный Секретарь. Кас все время шпыняет меня за склонность к поучениям. Короче говоря, если контакт утрачен, он утрачен. Однако разрыв можно симулировать. Стабилизировать струну трудно, дестабилизировать — проще простого. Так что нельзя исключить, что сохранилась возможность открыть окно на Нил, точно по расписанию, через четверо суток.

— Клянусь чем угодно, мадам, — развел руками Хейстингз, — что мне ровно ничего об этом не известно. Агнес редко посвящает меня в свои планы. Практически никогда. Этот разведчик — именно он, кажется, должен был возглавить колонизацию вашей планеты?

— Да.

— Тогда можно понять, зачем Агнес решила симулировать его гибель.

— Но вот с остальными так просто не получается. Чуть пониже левой груди Элии на жемчужной ткани равномерно пульсировало фиолетовое пятнышко.

— Да. Можно, правда, предположить, что Агнес решила отправить Седрика вместе с вами. Он же теперь всемирная знаменитость, чье исчезновение неизбежно заметят.

— Не было у нее таких намерений. Фиолетовое пятнышко забилось чаще. Хейстингз молчал.

— К тому же, — добавила Элия, — через четыре дня меня не будет в этом мире, я даже не узнаю, вернулся он или нет.

— А Девлин Грант? — пожал плечами Хейстингз. — Амбиции этого типа общеизвестны, он метит в наследники Агнес. Вернувшись — пусть даже и тайно — на Землю, разве станет он держаться в тени? А доктор Экклес? Она сразу рванется в телевизионную студию, тут-то всем секретам и конец.

— Да.

Элия глубоко вздохнула и отвела глаза. Как же это, спрашивается, сумел Седрик завоевать ее привязанность?

И какой вообще мужчина может надеяться на долгосрочную связь с этой пантерой? Она никогда не потерпит подчиненного положения — и даже наоборот, будет инстинктивно стремиться к господству. Мало кто способен сравниться с ней в умственном отношении, а тут еще необыкновенная красота и сила духа. Ну и что же тогда? Подобрать какого-нибудь бесхребетного слюнтяя и вытирать об него ноги? Хейстингз повидал за свою жизнь многих сильных женщин, допустивших подобную ошибку, — и очень надеялся, что принцесса окажется умнее. И как же трудно будет Элии встретить человека, достаточно крепкого, чтобы не сгореть в ее пламени. Странно, очень странно, что такое могла она найти в Седрике? Ну, разве что рост, а тогда это не связь, а легкое развлечение. Не любовники, а товарищи по веселым играм.

— Ваше Высочество, я не думал, да и сейчас не думаю, что несчастный случай был симулирован. От Агнес, конечно же, можно ожидать чего угодно, однако это конкретное мошенничество… Я не понимаю, как можно было его осуществить, и самое главное — я не понимаю, что она тут выигрывает.

— На борту СОРТа был лишний человек, пятый, мужчина.

— Каким образом.., я был очень занят и не смотрел в это время телевизор. Вы абсолютно уверены?

— Да, — кивнула Элия, — а по телевизору вы все равно ничего бы не увидели. Я имела временный ранг, Система ошиблась и показала почетной гостье несколько больше, чем следовало бы.

Она слегка пошевелилась; фиолетовая пульсация под левой грудью исчезла.. Ткань, вероятно, ослабла.

Лишний человек? Элия ждала — ждала, пока Хейстингз уловит ход ее мыслей. Сколько уже лет не приходилось ему думать вровень с личностью такой молодой, острой — и непредсказуемой. Слишком он для этого стар. А последние дни — они могли сломать кого угодно.

— Насколько я понимаю, в Кейнсвилле есть — или был — некий никому не известный убийца?

— А также шпион, продавший диск Пандоре Экклес. Разные, скорее всего, люди, но даже тут ни в чем нельзя быть уверенным.