Струны - Дункан Дэйв - Страница 51

Среди механизмов попадались и большие, и маленькие, и попросту огромные. Вот эти две невероятные махины — не иначе как СОРТы-десятые. “Десятка” — самая крупная из промышленно выпускаемых моделей, в телевизионных постановках бывают и побольше, но это все — вранье. В дальней стене распахнулись исполинские ворота; низко рыча, на площадку выкатился еще один такой же монстр. Он секунду помедлил, а затем, словно общительный городской квартал, направился к своим соплеменникам. Чем дальше шел Седрик, тем огромнее казались толпящиеся вокруг колодца машины.

Группу возглавлял Бейкер, он продолжал бормотать в микрофон и, надо думать, получал ответы через заушник. Седрик, забывший было о своих обязанностях, взглянул на Элию. Ее лицо светилось безудержным восторгом; Джетро, шагавший по другую сторону от принцессы, внимательно за ней наблюдал. Охранники, двигавшиеся последними, держали оружие наизготовку.

— У робби отличные новости, — громко объявил Девлин. — Никаких там зеркальных заморочек. Микроэлементы в полном порядке. Орбитальные параметры — лучше не придумаешь. Так что, принцесса, первое впечатление очень хорошее.

— У нас достаточно высоты для запуска беспилотных разведчиков, — сказал Бейкер. — Клем, действуй по готовности.

В толпе механизмов началось движение. Металлические руки поднимались, взмахивали, опускались. По другую сторону колодца в воздух взмыл какой-то предмет, ярко сверкнули развернувшиеся крылья, крошечный самолетик резко спикировал и исчез; секундами позже его примеру последовали три других.

Теперь группа растянулась цепочкой, в затылок друг другу; вооруженные охранники прикрывали ее сзади. Бейкер уверенно петлял между гигантскими колесами механических, утробно рычащих чудовищ и вышел в конце концов к краю колодца, к галерее для зрителей — свободному от оборудования пятачку, обнесенному со всех сторон перилами.

Зачем? — удивился Седрик. Если СОРТ попрет не туда, куда надо, — разве удержат его эти хворостинки?

А еще через мгновение он забыл и про перила, и про машины, и даже про всех своих спутников — внизу проплывал чужой, незнакомый мир, пропитанный солнечным светом, ярко раскрашенный во все краски осени. Сквозь бронзу и золото проглядывал серебристый пунктир ручья; холмы, окаймлявшие долину, устилал нежный зеленый бархат. Пейзаж плыл, плыл медленно, беззвучно, слегка поворачиваясь и покачиваясь, — это напоминало полет на воздушном шаре. Седрик изо всех сил высматривал хоть какие-нибудь признаки жизни; а вот что если бы, мелькнула мысль, появилась сейчас дорога? Или изгородь из колючей проволоки?

— Приподними-ка! — послышался голос Бейкера, и пол под ногами Седрика резко пошел вниз. Нет, пол остался на месте, зато сказочный, завораживающий пейзаж поднялся и начал поворачиваться быстрее. Еще одна команда Бейкера, вращение замедлилось, почти прекратилось. По золоту леса пробежала черная, зловещая тень, сердце Седрика болезненно сжалось. Однако никто из окружающих не проявлял ни малейших признаков волнения… Ну да, конечно же, это же тень самого колодца, тень трансмензорной струны, тень дыры, соединившей два мира. Тень дыры? Разве такое может быть?

— Убери эти проклятые деревья! — крикнул Бейкер. Судорожно подергиваясь, лес стал уходить вбок, из поля зрения; чужой мир продолжал подниматься.

Элия возбужденно стиснула руку Седрика:

— А ведь это невозможно. Ты понимаешь, что это невозможно?

— Что именно?

Черный диск тени выплывал на середину, быстро разрастался.

— То, что ты сейчас видишь. — Судя по голосу, Элия была потрясена не меньше Седрика. — Ученые из Ми-квадрата научились передвигать контакт — пусть и в небольших пределах, но ведь теория утверждает, что этого вообще нельзя сделать. Согласно уравнениям, трансмензорная струна должна заканчиваться при нулевой величине первой производной градиента гравитационного потенциала, то есть на поверхности планеты или другого плотного тела. Максимум силы тяготения всегда приходится на поверхность геоида, именно поэтому контакт всегда расположен близко к уровню моря. Чем плотнее вещество, — тем отчетливее проявляется граничная поверхность, именно так и отличают ППО от звезд и сушу от моря, но теория не дает никакой возможности перемещения, ни вертикального, ни горизонтального, и… — Она резко смолкла, закусила губу и несколько мгновений молчала. — Извини, Седрик.

— Да о чем разговор, — деревянно улыбнулся Седрик. Все было бы гораздо проще и безболезненнее, не поторопись Элия извиниться. Судя по всему, она — гений. Она обучалась везде и всему. Элия понимает настоящую науку, в то время как его, Седрика, познания не выходят за рамки научной фантастики. Он — полный невежда. Он едва умеет читать. У них нет ничего общего, кроме физиологического притяжения двух молодых животных. Он для нее не более чем жеребчик, приятный и легко управляемый самец, чистый, здоровый сельский парень, хорошо оснащенный для сексуальных развлечений. Элия — принцесса, она богата, объездила весь мир и, вполне возможно, привыкла постоянно иметь в услужении того или иного жиголо. Вот и Седрик для нее — этакое оздоровительное средство, нечто вроде массажиста. Седрик очень надеялся, что сумел удовлетворить Элию, во всяком случае вчера он очень старался. Должен был вроде бы произвести впечатление, но кто же может знать это точно. Ладно, так или иначе, он готов на все, примет любое предложение. Элия — лучшее, что случилось в его жизни, лучшее, что может в жизни случиться.

— Вот так и держи! — скомандовал Бейкер. Деревья ушли уже за край поля зрения, поверхность чужого мира заметно приблизилась — поросшая травой, усеянная низкорослыми кустиками, почти полностью укрытая черным диском тени, она лежала прямо под ногами наблюдателей, на глубине каких-то пяти-шести метров. Стальной край колодца переходил в кольцо опасной дымки — смутный, словно кипящий контакт между светом и тьмой. Легкомысленный оператор, пренебрегший строжайшими запретами и приблизившийся к краю струны, рисковал быть размазанным по бессчетным миллионам световых лет.

Контакт! Из стальной облицовки колодца с грохотом высунулись два пандуса, их концы упали на траву навстречу друг другу, но с небольшим сдвигом. И тут же, словно по сигналу, в воздух поднялось что-то вроде облачка. Предостерегающий выкрик Бейкера, охранники схватились за оружие, однако стрелять было не во что. Седрик начал было оттаскивать Элию от перил — так, на всякий пожарный случай, — но замер, остановленный ее восклицанием:

— Бабочки!

И действительно, продолжающее подниматься облачко распалось на тысячи радужных трепещущих пятнышек. Крошечные, чуть больше мухи, и огромные, как суповая тарелка, рубиновые, и голубые, — и жемчужные, и аметистовые, и желтые бабочки крутились яркой, многоцветной каруселью.

— Какая прелесть! — воскликнула Элия. — Необыкновенная красота!

— Прелесть-то прелесть, — проворчал Девлин, — но вы бы, принцесса, все равно поосторожнее. Эти инопланетные красавцы и красавицы бывают смертельно опасны.

— Они с нами здороваются!

— Пусть здороваются сколько угодно, лишь бы не сосали кровь и не устраивали прочих гадостей.

Но бабочки, похоже, не имели никаких дурных намерений. Исполнив на уровне наблюдательной площадки радужную пляску, они опустились в свой мир, рассеялись, а вскоре и совсем исчезли из виду. Планета приветствовала людей самым дружелюбным, даже трогательным образом.

СОРТы съезжали по пандусам, с ревом пересекали травянистую площадку и уходили из поля зрения, оставляя после себя клубы мелкой пыли. Среди машин попадались и незнакомые Седрику, однако было нетрудно догадаться, что это — пусковые установки ракет и трейлеры со складными самолетами. В конце концов огромный купол опустел, в нем повисла ватная, глухая тишина.

— Ну так что, миледи? — Простоватое лицо Абеля Бейкера расплылось в мальчишеской улыбке. — Струна стабильная, окно открыто на много часов, не желаете ли прогуляться по Тибру?

— Да, — загорелась Элия. — Да, конечно!