Струны - Дункан Дэйв - Страница 34

— А что, вкусно.

— Когда-то их не разводили, а ловили в море.

— А это что такое?

— Папайя вроде.

Теперь получалось что-то вроде урока — Седрик пробовал все подряд, а Элия называла незнакомые ему блюда. Седрик никогда не думал, что принцессы вот такие — простые и дружелюбные. И уж всяко эта девушка не ворует части чужого тела.

Не нужно об этом думать.

Кто-то протянул ему стакан апельсинового сока. Седрик удивленно оглянулся и увидел мрачное, непроницаемое лицо Багшо.

А ведь правильно он, Багшо, догадался — после еды хочется пить. Седрик сказал “спасибо”, выпил сок и снова оглянулся. Вокруг них с Элией стояли трое — Багшо, та самая охранница, что была у двери, и этот, бородатый, с узким, очень смуглым лицом — какой-нибудь, наверное, слуга принцессы. И все они смотрели на него, на Седрика, словно изучая его застольные манеры, — ну чего, спрашивается, смотрят, чего тут интересного. Официанты ушли, и теперь во всем огромном зале были только они пятеро.

— Ты справился просто великолепно, — сказала принцесса. Заметив на лице Седрика недоверие, она повернулась к своему спутнику:

— Джетро?

— Да, Ваше Высочество?

— Как бы ты оценил дебют доктора.., мистера Хаббарда?

— Мистер Хаббард меня просто поразил, — сказал бородатый. (“Вот он какой ловкий да лощеный, — печально подумал Седрик. — Не то что я, рохля”.) — Я уже было ожидал, что эта толпа совсем взбесится и начнет швырять чем попало. А мистер Хаббард ни на секунду не утратил самообладания. Великолепно, просто великолепно.

— А уж Джетро-то в таких вещах толк знает, — улыбнулась Элия. — Он же политик. Заводит толпу и тем зарабатывает себе на жизнь. Или ты, Джетро, не согласен?

Джетро вздохнул и обреченно развел руками:

— Ваше Высочество…

— Но только прав ли был Седрик, говоря, что вся эта история — чистое недоразумение? — Теперь принцесса говорила совершенно серьезно. — Как ты думаешь? Ведь ты же — профессионал.

— Принцесса! Неужели вы не понимаете, что каждое слово, произнесенное в этом здании, записывается? Директор давно…

— Это, — резко оборвала его Элия, — очень важно.

Джетро с сомнением взглянул на Седрика:

— Важно?

— Да, важно.

Сомнение сменилось неприязнью.

— Вы уверены? — переспросил он.

— Я абсолютно уверена. Говори. Джетро поскреб подбородок, взглянул на охранников, на дверь и глубоко вздохнул.

— Прекрасно. Нет, он был не прав. Доктор Хаббард — один из величайших умов нашего времени. Она не может сделать такую грубую ошибку. Она откровенно наслаждалась происходящим, разве вы не заметили? Все было спланировано заранее, все, до мельчайшей малости. Это была пощечина всем присутствующим — в том числе и Генеральному Секретарю, ее номинальному боссу и бывшему любовнику. Она плюнула в лицо всем средствам массовой информации, всему миру. Невероятно! Я бы никогда не поверил, что такое возможно. Скажите, заместитель директора, вы сами выбрали себе такой костюм?

— Чего?

— Вот этот зеленый кошмар — вы сами выбрали такой цвет?

— Ну-у.., да нет.

— Да никак ты завидуешь? — сощурилась Элия. — Седрик не напрашивался на эту должность. И ему никто не сказал заранее — так ведь?

— Ровно ничего, — кивнул Седрик, запихивая в рот очередной лист салата. Он поглощал салат с энтузиазмом гусеницы. Ему очень нравился салат. Даже больше, чем разложенные на листьях салата фрукты.

— Так я и думал, — кивнул Джетро. — Волосы были, вероятно, подарком судьбы, ногти — тоже, а вот яркий зеленый цвет — тут чувствуется кисть мастера. Англоязычные культуры, Ваше Высочество, ассоциируют зеленый цвет с незрелостью. Вы, мистер Хаббард, являлись живым — и вполне преднамеренным — оскорблением залу.

Седрик скосил глаза на свою руку. Ногти выглядели даже хуже обычного. Вот же черт! Девушки всегда замечают такие вещи.

— Интересно все-таки, почему эти люди не разорвали вас в клочья? — В голосе Джетро звучало искреннее любопытство и даже нечто вроде уважения. — Ну ничего, они наверстают упущенное вечером, в выпусках новостей.

— Почему?.. — спросила Элия. — Почему она так поступила?

И снова Джетро с беспокойством взглянул на дверь:

— Не имею представления. Я в таком же недоумении, как и вы. ЛУК давит на нее все сильнее и сильнее — так, во всяком случае, говорят. А Парламент желает полностью демонтировать ООН. Если Уиллоби Хейстингз и его ООН рухнут, за ними последует и Ми-квадрат. Вся власть перейдет к ЛУКу и Всемирному Парламенту. Агнес Хаббард будет счастливицей, если успеет живой добежать до тюрьмы.

— Так чем же тут может помочь сегодняшнее? — Седрик недоуменно взглянул на Элию. — Зачем бабушка все это придумала?

— Не понимаю. Не понимаю и даже не имею догадок, — пожал плечами бородатый. — Уж лучше бы она зарезала кого-нибудь при свидетелях — и то было бы безопаснее. Гранди будет плясать от восторга. До поры до времени Агнес Хаббард имела надежные тылы. Теоретически Генеральная Ассамблея — собрание достойнейших людей, представляющих свои государства, но на практике и делегаты, и их правительства находятся в полном подчинении Хейстингза — кого он подкупает, кому попросту руки выкручивает. Он — кукловод, а все они — марионетки. Так было до сегодняшнего дня — теперь же он стал всеобщим посмешищем.

Джетро на секунду задумался.

— Гранди мечтает подчинить Ми-квадрат коллективному руководству, в конечном счете — самому себе. Уже многие годы ЛУК подстрекает правительства сместить Агнес Хаббард с поста директора. Хейстингз защищает свою подружку — при помощи денег, которые они воруют у “Стеллар Пауэр”. Так вот эта парочка и держится чуть не с начала века. Сегодняшний спектакль все в корне изменит — они не смогут больше противостоять давлению. Средства массовой информации потребуют ее крови, объявят, что доктор Хаббард то ли выжила из ума, то ли взбесилась. Хейстингз тоже получит свою долю комплиментов.

— Вы думаете, Хейстиягз в этом не участвовал? — удивилась Элия.

— Нет, нет, ни в коем случае! Сообразив, что ловушка захлопнулась, он побледнел, как покойник. У белых все их чувства мгновенно отражаются на лице. Вы видели, на кого был похож Хейстингз — старый, сломленный человек. Нет, он даже не подозревая о ее замыслах. Хаббард кинула его сильнее, чем всех телевизионщиков вместе взятых. Он надеялся на что-то совершенно другое, на некое чудо, которое поможет ему выпутаться из теперешних неприятностей, а эта сумасшедшая и сама утонула, и его на дно утащила.

Он печально покачал головой, однако было видно, как ему нравится выступать в роли оракула.

— Откуда вы все это знаете? — восхитилась Элия.

— Я смотрю телевизор, — пожал плечами Джетро. — Так же, как и вы.

— Но обозреватели никогда не рассказывают ничего подобного!

— Прислушивайтесь к тому, чего они не говорят, и следите за тем, чего они не показывают.

— Великолепно! Я, постараюсь запомнить. Ну а как же наше дело?

— Думаю, у нее еще есть около недели. Столько она продержится, но вряд ли дольше. Нет никаких сомнений, что Гранди уже начал действовать.

— Гранди — это ЛУК? — Седрик отчаянно старался не упустить нить разговора. Сведения казались интересными, но непосредственной пользы от них как-то не усматривалось.

— Да, — кивнул Джетро. — Джулиан Вагнер Гранди. У него с твоей бабушкой давняя смертельная вражда. В Кейнсвилл не допускается ни один член ЛУКа ни под каким видом.

— Но ведь ЛУК — обыкновенный профсоюз, — заметил Седрик, собирая с подноса последние крошки. — Как может профсоюз…

— Гранди все может. Пять лет назад он лишил Италию всех ее технических специалистов. Прошла одна неделя, и целая страна погрузилась во мрак средневековья. Люди умирали на улицах.

— Впервые слышу!

— Об этом не сообщали — телевидению тоже не обойтись без инженеров и техников. С того времени ни одно правительство не решалось спорить с Гранди. Никто не может позволить себе такой роскоши.

— А теперь он заставит их проголосовать против бабушки — и телевизионщики ему помогут?