Приют охотника - Дункан Дэйв - Страница 30

– А что говорит Крав?

– Крав считает, что он сошел с ума.

Да? Это мало утешало. Я перевел дух.

– Но он советовался с Верл?

Я не разобрал ответа Дусса, но мне послышалось что-то вроде «Чертов Голубь!» Возможно, это мне только послышалось – не могу поверить, чтобы он так отзывался о боге своей матери.

Наконец мы поднялись к самому входу в пещеру. Внутри было темно. Над нами громоздились причудливые скалы. Ветер врывался и вырывался из пещеры, бормоча и вздыхая, словно исполинское чудовище. Я пожалел, что в голову мне пришло подобное сравнение.

Верн приказал старейшинам стать у противоположного края отверстия, а сам с Вандоком стал прямо перед ним.

Я в первый раз видел тирана с того дня в Кайламе, когда тридцать лет назад он прилюдно надругался над дочерью убитого врага – омерзительно изнасиловал беззащитную женщину, открыв долгую эру насилия над целым народом. Тогда он являл собой этакий образчик мужественности – жестокий и мстительный, конечно, но внешне привлекательный, высокий и мускулистый. Даже в жестокости своей он казался злым, но божеством. Теперь он был просто крупным. Бесформенный в зимних одеждах, состарившийся за годы успеха и месяцы поражения, он шел тяжелой, плоскостопой поступью старого кавалериста. Его борода была бела как снег. Только безумный взгляд из-под надвинутой теплой шапки выдавал в нем садиста, убившего тысячи невинных людей и втоптавшего в грязь целый народ.

Верн был одного с ним роста, но стройнее. В нем не было огня, да и не будет никогда. Он был тружеником. В руке он держал обнаженный меч, и еще один висел у него в ножнах на поясе. Увидев это, я начал догадываться, что произойдет.

Ветер продолжал выть и стонать.

– Святой Хол! – крикнул Верн. – Услышь мою молитву!

С минуту слышалось только рыдание ветра. Потом пещера будто вздохнула.

– Кто – ты? – пророкотала она.

Волосы у меня встали дыбом, чуть не сбросив шапку. Мне и раньше доводилось слышать оракулов, но я не ожидал ничего, кроме неразборчивого бормотания, разобрать и перевести которое могут только жрецы. В сказанном же этим ужасным голосом невозможно было сомневаться. Я упал на колени, и все вокруг меня тоже.

Верн продолжал стоять, высоко подняв свой меч.

– Я – сын Вандока и Белорозы, рожденный от насилия, выросший для мести, одушевленный ненавистью. Признай меня!

На этот раз пауза тянулась дольше. Потом пещера снова всосала в себя ветер, и чудовищный голос выдохнул:

– Ты – тот – за – кого – себя – выдаешь.

Вандок вскрикнул. Он пал на колени и протянул к пещере свои длинные руки.

– Святой Отец! Я же Вандок, сын твой, которого ты признал как семя Ханнаила, твоего избранника!

– Да – это – ты.

– Я приносил тебе жертвы! – взревел Вандок. – Каждый день приносил! Я проливал кровь во славу твою! Не бросай же меня сейчас!

Ветер завывал, пронизывая меня до костей. Пещера молчала. Мы ждали, и наконец голос послышался снова, но тише и не так разборчиво.

– Я устал от крови. Мне дурно от крови. Уйди! Уйдите все!

– Я тоже твой сын! – возгласил Верн. – Признай меня! Я заявляю права на Междуморье, согласно твоему же предсказанию. Я заявляю права на трон царства варваров – по праву победителя.

Теперь пауза продлилась еще дольше.

И при чем здесь свобода и демократия?

– Да, он совершенно спятил, – пробормотал Дусс. – Защити его. Крав! Защити его, Верл!

И тут раздался оглушительный рык.

– Докажи это! – произнес бог.

Верн явно надеялся именно на это. Он швырнул меч наземь перед тираном и выхватил второй.

Зрители внизу могли и не слышать голосов смертных, хотя я не сомневаюсь, что не услышать голоса Хола они не могли. Но жест они увидели наверняка, и по рядам их прокатился сердитый ропот.

Вандок не встал. Он повернул голову и презрительно посмотрел на бросившего ему вызов.

– Ты готов убить родного отца, щенок? – Сыновей, убитых им самим без сострадания, он не вспоминал.

– Я отомщу за свою мать! Я отомщу за тысячи погубленных тобой жизней! Встань или умри на коленях, скотина!

Вандок швырнул в Верна подвернувшимся под руку черепом, схватил меч и вскочил на ноги. Верн уклонился от снаряда и парировал удар. Лязг металла отразился эхом от пещеры и чуть позже от противоположного склона ущелья, но вслед ему уже летел новый лязг.

С минуту бойцы обменивались чудовищными ударами, каждый из которых мог бы свалить дуб. В ущелье стоял звон, как в кузнице. Потом Верн решил сменить позицию. Нога его скользнула по кости, он оступился и упал. Вандок взмахнул мечом. Верн перекатился, уворачиваясь, и продолжал катиться вниз по склону. Вандок не давал ему встать, огромными прыжками спускаясь вслед за ним. Ветер стонал и рычал в пещере, заглушая крики зрителей.

Верн наконец смог задержаться и из полулежачего положения замахнулся мечом, целя им как косой по ногам Вандока. Вандок с лязгом отбил удар. Он ногами швырял кости со склона в лицо Верну. Верн схватил чей-то таз и с хорошо слышным глухим стуком угодил им по голове старшего соперника. А потом он стоял уже на коленях, парируя еще один дикий удар. «Бамм!» – пело эхо… Вот он уже поднялся на ноги, но Вандок все еще выше…

Бамм! Дзынь! Бах! Вандок продолжал атаковать сверху, Верн отбивался и все метил ему по ногам. Как только руки их от подобных ударов не выдергивались из суставов, я не знаю. Верн пытался зайти сбоку, Вандок продолжал удерживать его внизу. Медленно, шаг за шагом теснил молодой мститель старого тирана вверх по склону. Ветер уносил облака пара из их ртов. Я почти слышал хрип их легких. Бамм! Бац! Верн потерял где-то свою шапку, его волосы развевались на ветру, а блестящее от пота лицо исказилось от ненависти.

Все вокруг меня бормотали молитвы, но я сомневался, чтобы малые боги осмелились вмешаться здесь, так близко от обители Хола.

Бойцы почти вернулись на место, где начался поединок. Только молодые мускулы могли выдержать такую чудовищную нагрузку столько времени, и старый боец не мог не ошибиться. То ли он неправильно оценил удар противника, то ли у него дрогнула рука… острие меча Верна отбило его собственный меч и ударило его по кисти. Послышался хруст костей, и эхо ужасного металлического звона стихло.

Даже ветер, казалось, затаил дыхание. Сжав окровавленный обрубок, Вандок поднял взгляд на своего палача. Плечи Верна содрогались от попытки сделать вдох, и, похоже, у него не было сил нанести последний удар. Потом он поднял свой меч.

Вандок повернулся и, спотыкаясь о кости, скользя и падая, бросился к пещере. Верн смотрел ему вслед, не двигаясь с места. Тиран исчез в черном отверстии входа.

Ветер вздохнул. Из пещеры донесся один последний вопль и унесся вдоль по ущелью. Я решил, что это был предсмертный крик Вандока, усиленный эхом, но, возможно, это все был только Хол.

Верн опустился на колени, отчасти в молитве, отчасти просто от усталости. Мы – зрители – склонили головы. Его противник не показывался, и никто из тех, кто слышал этот ужасный вопль, не рассчитывал, что он появится еще.

Мы оставались на местах, склонив головы и дрожа от ветра, до тех пор пока Верн не встал, пошатываясь, и не убрал трясущимися руками меч в ножны.

– Отец Хол, мы оставляем тебя в мире! – вскричал он. – Никогда больше не осквернятся твои склоны кровью. Но когда-нибудь мой сын явится к тебе и потребует подтверждения твоих обещаний, и его сын в свою очередь. Мое семя будет вечно править двумя странами.

Тишина… Ветер чуть шелохнулся. И из пещеры донесся последний, глухой рык:

– Да – будет – так!

Торжествующий рев вырвался из глоток солдат и заполнил долину, снова разбудив эхо. Эти люди видели трагедию и слышали голос бога. Они не слышали, что Верн провозгласил себя их царем.

Я повернулся к Дуссу и мы упали друг другу в объятия. Он смеялся и плакал одновременно. Я – тоже. Да и все остальные.

Я думал о Белорозе, пожертвовавшей собой ради этого. Спустя тридцать лет ее месть свершилась.