Проект 14 (СИ) - Ильичев Евгений - Страница 22

— Молодые люди, можно вас на минуточку. — Довольно дружелюбным тоном прокричал он им вслед. Молодые люди остановились и подождали спускающегося по лестнице хирурга.

— Как вы мисс Громова?

— Я сильно испугалась, но уже взяла себя в руки, спасибо мистер Бойль. Алексей помогает мне. С ним я гораздо быстрее успокаиваюсь. — Ответила девочка, стараясь поворачивать лицо в сторону от врача.

— Уверяю, вам не стоит беспокоиться! Наталья Ивановна в руках лучших врачей Берна, они ее в два счета на ноги поставят! — Сказал Бойль, как можно бодрее, — и, предугадывая следующий вопрос, предупредил. — К сожалению, поехать к ней мы сегодня не сможем. Я созванивался с доктором, который с ней уехал, он считает, что на ЭКГ, снятой в машине скорой помощи, есть признаки поражения миокарда.

— У Натальи Ивановны что-то с сердцем? — искренне удивившись, уточнил Соловьев?

— Боюсь, что да, но, повторюсь, я не призываю вас к панике. В Берне прекрасные кардиологи, если у Натальи Ивановны и есть проблемы с сердцем, они решат их в кратчайшие сроки. Я отвлек вас от прогулки, молодые люди, — с той же добродушной улыбкой продолжил хирург, — прошу меня извинить, нужно бежать, — Бойль кивнул Алексею и удалился.

Какое-то время Алексей и Кристина молча бродили по аллеям парка, но любопытство журналиста взяло верх над тактом.

— Так ты, говоришь, услышала, что твоей учительнице плохо?

— Я услышала стук её сердца, а затем оно начало страшно биться. Казалось, оно хочет остановиться вовсе.

— Ты раньше такое уже слышала? — Осторожно продолжил Алексей.

— Я конечно лучше слышу, чем многие вокруг меня, но не до такой степени, чтобы различить звук биения сердца на расстоянии в три метра, да еще и за закрытой дверью.

Соловьев видел, что девочка сбита с толку так же сильно, как и он сам.

— А моё сердце ты сейчас не слышишь?

Кристина остановилась, повернулась к Алексею и затаила дыхание.

— Нет, твое сердце я сейчас не слышу, но могу поклясться, то ощущение было реальнее, чем это только можно себе представить. Реальнее, чем наш разговор сейчас.

Алексей не мог уложить в своей голове то, о чем говорила Кристина. Он посмотрел вверх, на макушки исполинских сосен, величественно покачивающихся на ветру, сцепил руки в замок на затылке и потянулся, разминая затекшие суставы. Вновь повернувшись к своей собеседнице, он обнаружил ее застывшей на месте. Девочка глубоко и часто дышала, а ледяная бледность и дрожь в руках выдавали в ней страх. Алексей испугался:

— Что? Что случилось Кристина?

— Сделай так еще раз, — попросила она.

— Сделать что? — Не понял Соловьев.

— Ты же сейчас потянулся, да?

— Да, но как ты… — Алексей не закончил вопрос, ответ на который уже вырисовывался в его разуме. Он медленно проделал всё тоже самое: поднял голову вверх, затем сцепил руки за затылком и потянулся всем телом.

Кристина тут же вздрогнула. Перед ее взглядом, словно на мониторе ультразвукового аппарата появилось изображение позвоночника Алексея. Она увидела три источника звука и три отходящих от них волны, бегущих по всей длине позвоночного столба. Суставы в трех позвонках Алексея Соловьева были сильно деформированы, и при больших амплитудных движениях поврежденные суставные поверхности терлись друг о друга, что сопровождалось тишайшей звуковой волной, но мозг Кристины, каким-то непостижимым образом, улавливал эти звуки.

Глава 17

После событий вечерней прогулки, которые, мягко говоря, породили больше вопросов, чем что-либо разъяснили, Кристину попросили пройти на осмотр. За ней спустился Роберт Бойль и увел в смотровой кабинет, находящийся неподалеку от ее палаты. Внезапный интерес к самочувствию девочки был спровоцирован несчастным случаем с Натальей Ивановной. Молодой доктор был обеспокоен состоянием своей пациентки и хотел убедиться, что шокирующие события, произошедшие в столь ранний срок после сложнейшей операции, никак не отразится на состоянии Кристины.

Дав девочке время, чтобы прийти в себя, он попросил медсестру Мери сделать Кристине успокаивающий укол и после процедуры отпустил девушку отдыхать. Как только Мери вышла, Бойль собственноручно измерил Кристине давление и температуру. Выглядела девочка взволнованно, даже на фоне успокоительного. Роберт старался делать все процедуры как можно мягче, но в данный момент успех всей проделанной работы был под угрозой срыва. Ученый волновался, и движения выходили, несколько, скованными. От Кристины также не ускользнули и нотки волнения в его голосе.

— Как вы себя чувствуете мисс Громова? — Спросил он, разматывая всё еще влажные бинты, заранее приглушив свет.

— Чувствую я себя хорошо, мистер Бойль, — стараясь скрыть нарастающую в ней тревогу, произнесла Кристина, — я очень волнуюсь за тетю Наташу! Мне кажется, это я причина тому, что произошло. Она так сильно за меня переживает… И если бы ничего этого не было, — девочка обвела головой комнату, — то и с тетей Наташей было бы всё хорошо.

Бойль младший закончил разматывать бинты. Он предупредил Кристину о том, что собирается поменять повязку и, что ей не стоит открывать сейчас глаза.

— Ну вы же понимаете, Кристина, что произошедшего вернуть нельзя. То, что однажды произошло, останется фактом из прошлого, уже свершившимся фактом.

— Конечно, я это понимаю, доктор, но волнение от этого никуда не деваются.

— Волнение из-за произошедшего останутся, я не говорил, что вы перестанете волноваться за Наталью Ивановну. Но осознание того, что уже произошло и отменить произошедшее нет никакой возможности, позволит вам взглянуть на ситуацию с другой стороны.

Кристина не была уверена, что правильно перевела фразу доктора и уточнила:

— Хотите сказать то, что произошло это плохо, но нужно принять это, как уже свершившееся?

— Вы абсолютно правильно поняли то, что я пытаюсь сказать, Кристина.

Роберт окончательно снял повязку и проверил швы. Убедившись в их состоятельности, он хотел, было, наложить повязку заново, но в его голове родилось сильное желание заглянуть на несколько дней вперед. Не сумев побороть искушение, он начал готовить электроэнцефалограф и, для того, чтобы скрыть от Кристины свои намерения, продолжил отвлекать ее разговором.

— В нашем мире есть события, которые случаются независимо от нашей воли. Землетрясения, цунами, болезни, да что угодно может произойти. Люди, как правило, стремятся познать причину произошедшего и это тоже важно! Но большинство упускают самое главное.

— А что самое главное? — Заинтересовалась Кристина.

Роберт закончил подготовку сложного прибора и начал смазывать контакты на специальной шапочке для считывания показаний биоэлектрической активности мозга.

— Многие слишком сильно увлекаются поисками причин произошедшего, — продолжил он. — И при этом забывают, что прошлого не вернуть. Можно провести анализ случившегося, с целью предотвращения подобного в будущем, но зацикливаться на этом не стоит. С чем люди сталкиваются, когда попадают в беду? Они сталкиваются со свершившимся фактом. Событие произошло и точка. И, на мой взгляд, после того, как все свершилось, рациональнее тратить силы и средства на решение уже имеющейся проблемы, вместо того, чтобы искать причины в себе и окружающем мире.

С этими словами он аккуратно надел на голову Кристины шапочку энцефалографа ещё до того, как она сообразила, что происходит.

— Вы сейчас, пожалуйста, не двигайтесь, Кристина. Я проведу кое-какие исследования, чтобы исключить негативное влияние стресса на ваше самочувствие. — Произнес Бойль, внимательно устанавливая на приборе нужные параметры.

Кристина же слишком поздно сообразила, что происходит. Но деваться было некуда. Изменение поведения только разбудит подозрения, решила она и постаралась успокоиться. Раньше ей уже снимали энцефалограмму, и она была хорошо знакома с данной процедурой. Роберт уложил девочку на, не очень удобную, кушетку и попросил расслабиться. Маленькая пациентка повиновалась. Следующие десять минут прошли в абсолютной тишине. В какой-то момент Кристине показалось, что у Роберта Бойля изменилось дыхание. Но он находился на таком расстоянии от нее, что девочка не могла быть уверена в том, что правильно интерпретировала услышанное. Затем он встал и подошел к стационарному телефону в другом конце процедурной комнаты. Снял трубку и через какое-то время произнес. — Прошу прощения, вы не могли бы зайти в процедурную?