Предназначение - Дункан Дэйв - Страница 59

– Он верит мне! – воскликнул великан.

– Ну и живи в его вере, милорд. Служите Богине, и Она увидит, что между вами все хорошо. Шонсу заскрипел зубами:

– Я не могу!

– Не можешь что?

– Не могу побить колдунов.

– Но ты говорил…

Шонсу посмотрел вниз на свои сжатые кулаки.

– Да. Все, что я говорил, правда. Я могу штурмовать города и захватывать башни, и прогнать оттуда колдунов, и вернуть воинов. Я уверен в этом, и Ннанджи согласен со мной, и сбор, возможно, тоже. Колдуны верят или скоро поверят.

– Я не понимаю.

Глубокий голос перешел в шепот, хотя рядом никого не было.

– Они уйдут, святейший! Если мы легко возьмем первую башню, они убегут, сдадут города и вернутся в свои холмы.

– И ты победишь! – изумился жрец. Шонсу покачал головой:

– Нет! Я не могу взять Вул. Зимой. Мы даже не знаем, где он. Первый Шонсу еще мог бы это сделать – неожиданной атакой. Теперь же у них было полгода на подготовку. Одну башню – да. Еще пятьдесят – да. Укрепленные города – нет! Многодневный марш от Реки? Нести катапульты в горы? Невозможно!

– Может, весной? – растерянно сказал Хонакура.

– Нет! Мы не можем ждать до весны; у нас нет денег. Сбор должен быть распущен! Таким образом, колдуны вернутся. Через пять лет или через десять… – Шепот стал совсем еле слышным. – Я не могу победить колдунов! Никто больше не знает об этом, святейший!

Хонакура пожал плечами, как бы подводя итог. Это делало бессмысленными все усилия. И это было непостижимо.

– И что ты собираешься делать?

– Я морочу голову, – вздохнул Шонсу.

– Как это, милорд?

– Морочу голову обеим сторонам. Совершенная растерянность.

– Но почему?

Пауза, а потом снова шепот:

– Чтобы устроить переговоры! Хонакура охнул:

– Ну конечно! Да! Да! Это должно объяснять значение твоих родительских меток – воин и колдун, милорд. Может быть, это и являлось Ее целью! Вот почему Она выбрала тебя! Ни один воин даже и не подумал бы об этом! Даже не стал бы слушать! А ты сможешь?

– Смогу что? – воскликнул великан. – Заставить воинов? Да! Они послушны, правильно. Колдуны… Не знаю! Но я поймал одного из их Седьмых. Возможно, он у них один из главных, ведь это он вызвал созыв сбора. Так что мне придется пообщаться с ним, пока я готовлю воинов к войне.

Жрец посмотрел на него долгим взглядом.

– Это святая задача, милорд, – положить конец вражде воинов с колдунами. Думаю, ты прав!

Тут он почувствовал горький взгляд Шонсу и остановился. Он что-то упустил из виду?

– Прав ли я? Я говорил Джие.., если я неправильно поведу себя со сбором, Богиня остановит меня. Я думаю, твоя история про Икондорину – это предупреждение, святейший! Она остановит меня.

– Как так, милорд?

– Я могу договориться с колдунами, – горько сказал Шонсу, – думаю, они выслушают здравые рассуждения. Но воины не знают ничего, кроме смелости в бою. С воинами нельзя договориться.

– Но ты можешь командовать ими, милорд, как ты сказал!

Он скрипнул зубами:

– Всеми, кроме одного – он не мой вассал. Мы равны. Оба лорды-сеньоры, теперь – оба Седьмые. Он даже уже не мой подопечный! Ты думаешь, что Ннанджи пойдет на переговоры?

Молчание.

– Ну, думаешь?

На этот раз жрец прошептал:

– Нет.

– И я тоже! Ты как-то сказал, что голова у него как кокосовый орех. У него будет выбор, не так ли? Я его брат, потому что мы принесли четвертую клятву. Но это всего лишь сутра. Он скажет, что колдуны – убийцы воинов и всегда будут ими. Он скажет, что переговоры предадут сбор и волю Богини, что это трусость и позор. Мы учили его, старик! Ты и я учили его хорошо – воля Богини превыше сутр! Твоя история дает ответ – убей его и возьми его королевство! Это совершенно укрепит его. Я так и слышу, как он говорит: «Я достойнее».

Шонсу поднялся на ноги.

– Может, так оно и есть. Может, Богиня думает так же. Она слишком быстро продвинула его!

Он ушел, меряя длинными шагами сияющее разноцветное пространство мозаики.

Хонакура остался где и был, вглядываясь в лик Высочайшей, окруженный теперь радужным нимбом слез.

Книга пятая

Как воин вернул меч

Глава 1

Была уже середина следующего утра, когда Уолли мрачно вскарабкался по веревочному трапу на палубу «Сапфира». Неподвижный, со спущенными парусами, маленький голубой корабль стоял на якоре среди залитой солнцем воды, как островок благоразумия посреди безумства сбора. Он все же вернулся, поскольку у него было здесь дело, которое он вряд ли мог кому-либо поручить, – Ротанкси. И сверкающих волн, и кружащих белых птиц этим утром не хватало, чтобы развеять его раздраженное, мрачное настроение.

Как только он ступил на борт, Джия вышла к нему навстречу. Он сжал ее руки в своих и отшатнулся, увидев ее запудренное бледное лицо. – Что случилось? – спросил он. Она потупила глаза:

– Это недоразумение.

– Кто это сделал? – заорал он. Волны гнева заклокотали в его глотке. Если это снова какой-нибудь воин, тогда – не миновать потоков крови…

– Ты, – сказала она тихо.

Он изумленно уставился на нее, неожиданно осознав, что на палубе полно других людей, в основном притворяющихся занятыми, но все они – от карапузов до старой Лины – без сомнения, смотрели и слушали.

– Когда ты судил двух воинов, хозяин. Я пыталась защищать их. И не слишком удачно для меня.

Он ударил ее? Его мысли вернулись в красный туман, заволокший его вчера в ложе… Да, возможно, он оказался на это способен.

– Моя любовь! – воскликнул он. – О Джия! – Он обхватил ее руками и поцеловал.

И снова отпрянул, озадаченный. Да, конечно, его язык был на вкус как заношенная меховая стелька, и в Мире еще не изобрели зубную пасту. Он не был пьян прошлой ночью, однако принял изрядное количество местного отвратительного вина в протухших мехах, чтобы обеспечить себе многопудовое похмелье. Без сомнения, в это утро он был любовником с особым привкусом. Но даже с учетом этого в поцелуе многого недоставало. И она называла его «хозяин».

– Я потерял голову, Джия. Я даже не помню, что творил.

Она молчала, не поднимая головы, но он ждал, и неожиданно она заговорила:

– Я знаю, хозяин.

– Ты простишь меня?

Теперь она смотрела на него, изучая с подозрением.

– Ты хочешь заслужить мое прощение?

– Как? Только скажи мне, как?!

– Спустимся в каюту, и я тебе покажу, как. Он снова сжал ее в объятиях.

– Только не сейчас, любовь моя! Я почти не спал ночью, и у меня есть одно дело.

Что-то осталось недосказанным. Он буквально спал на ногах. Он проводил Доа до ее дома незадолго перед восходом – и дверь была захлопнута перед его носом. Он вернулся обратно в ложу и обнаружил, что она по-прежнему кипит, как сумасшедший дом. Адъютант Линумино наверняка не добрался до кровати этой ночью, организуя размещение по баракам и в семейные квартиры, и снабжение провиантом, и выдачу мобилизационных предписаний – и все это одновременно. Крики и грохот марширующих сапог не смолкали ни на минуту, тут и там разгорались конфликты, отголоски которых доходили до самого сеньора. Седьмые были в прекрасной форме и полны энтузиазма, но Уолли возложил на них слишком много, чтобы это можно было сделать быстро. Мысль о постели, в которой бы его ждала Джия, была райским видением, но этой мысли он должен был сопротивляться. Или это отговорки виноватого? Она закусила губу:

– Два человека, которых ты продал, хозяин…

Так она хотела своим предложением подкупить его?

– Выбрось это из головы, Джия! Как я веду сбор – не твоя забота!

– Да, хозяин.

– И не называй меня так!

– Да, хозяин. Женщина!

Она повернулась, чтобы уйти. Он грубо схватил ее за плечо и развернул лицом к себе.

– Отношения между воинами и городом из рук вон плохие! – резко бросил он. – Важно то, что я успокоил старейшин. Теперь ты понимаешь?